Демон пробуждается - Роберт Сальваторе

Тот упал. Элбрайн вскочил, схватил Крыло Сокола обеими руками и повел им в горизонтальной плоскости, отразив удар меча худого мужчины. Резко двинул его согнутым коленом в живот и, когда тот сложился пополам, луком подцепил его под мышку и со всей силой дернул на себя. Тот взлетел в воздух и тяжело рухнул на спину, ударившись затылком.

Элбрайн тут же развернулся, догадываясь, что сейчас произойдет. И действительно, в его сторону уже летел второй кинжал. Он отбил его луком и даже успел поймать на лету.

И вот он уже стоит перед ними, с луком в одной руке и кинжалом в другой. Увидев, как оборачивается дело, его третий противник побледнел и бросил на пол два кинжала, которые держал в руках.

Ярость, клокотавшая в душе Элбрайна, науськивала его швырнуть кинжал прямо в грудь негодяя; ярость, разгоравшаяся при воспоминании о том, как эта мерзкая троица обошлась с медведем, и, наверно, не с одним.

Однако он сдержал себя, и кинжал вонзился в стену рядом с головой худого мужчины. Не отрывая испуганного взгляда от Элбрайна, тот сполз по стене и бесформенной грудой застыл на полу.

Юноша оглянулся. Двое других уже успели подняться, тоже побросав свое оружие.

— Как вас зовут? — спросил он. Они, как бы в недоумении, посмотрели друг на друга. — Я хочу знать ваши имена!

— Паулсон, — ответил кряжистый мужчина. — Это Крис, а это Бурундук, — он ткнул пальцем сначала в лысого, потом в того, что сидел в углу.

— Бурундук? — переспросил Элбрайн.

— Очень быстро бегает, — объяснил Паулсон.

Элбрайн покачал головой.

— Слушайте меня, Паулсон, Крис и Бурундук. Отныне я не спущу с вас глаз в этом лесу. Еще одна жестокая выходка вроде той, что вы учинили с медведем, — и я обещаю вам: так легко, как сегодня, вы не отделаетесь. И за вашими капканами я тоже буду приглядывать — не смейте ставить капканов с металлическими захватами… — Паулсон что-то жалобно захныкал, но под взглядом Элбрайна тут же заткнулся. — Одним словом, никаких капканов и ловушек, причиняющих страдания жертве.

— А как же мы деньги-то заработаем? — еле слышно спросил Бурундук.

— Есть и другие способы, не такие жестокие, — ответил Элбрайн. — В надежде, что вы найдете их, я не требую от вас возмещения убытков… на этот раз. — Он перевел суровый взгляд с одного на другого и третьего, чтобы у них не осталось никаких сомнений. — Это не пустые угрозы.

— Кто ты такой? — осмелился спросить Паулсон.

— Я — Полуночник, — ответил Элбрайн. Крис захихикал, но Паулсон бросил на него сердитый взгляд и поднял руку, призывая к молчанию. — Советую запомнить это имя.

Элбрайн круто развернулся и направился к двери, безо всякой опаски повернувшись спиной к ошеломленной троице.

У них даже и в мыслях не было нападать на него.

Обойдя хижину, Элбрайн вылил из котла яд. Уходя, прихватил с собой капканы с острыми железными зубьями и мощными пружинами.

Следующую остановку он сделал уже в Дундалисе, в таверне. Когда Элбрайн вошел, там сидела шумная компания, человек десять мужчин и женщин. Он направился прямо к стойке и кивнул Белстеру О’Комели, единственному человеку, с которым в этой местности у него завязались не сказать чтобы дружеские, но по крайней мере не враждебные отношения.

— Просто воды, — попросил он, как обычно.

Тот, предугадывая его просьбу, тут же подвинул к нему полный стакан.

— Узнал что-нибудь об этом медведе? — спросил хозяин таверны.

— Медведь мертв, — угрюмо ответил Элбрайн, зашагал в дальний конец комнаты и сел за угловой столик, прислонившись спиной к стене.

Тут же некоторые клиенты отодвинули свои стулья подальше, а одна женщина даже развернулась к нему спиной.

Элбрайн надвинул на лицо треуголку и улыбнулся. Он, собственно говоря, ничего другого и не ожидал. Слишком заметно он отличался от этих людей; строго говоря, он заметно отличался вообще от всех людей, кроме тех немногих, кто провел не один год в эльфийской долине. Элбрайн скучал по своим друзьям оттуда — Джуравилю и Тантан; да, даже по Тантан. В Кер’алфар он чувствовал себя не на своем месте, это правда; но во многих отношениях он чувствовал себя не на своем месте и здесь, среди людей, внешне так похожих на него, но воспринимающих мир совершенно иначе.

И все же улыбался он совершенно искренне. Позади был удачный день, хотя он сожалел о том, что медведя пришлось убить. Но утешала мысль, что он выполнил свой долг, действовал в полном соответствии с клятвой оберегать этот новый Дундалис и два соседних поселка, не допустить, чтобы их постигла судьба его собственной деревни.

Он просидел в «Унылой Шейле» еще около часа, но за все это время никто, кроме Белстера, даже не посмотрел в его сторону.

ГЛАВА 24

БЕЗУМНЫЙ МОНАХ

— Тинзон, — сказал Миклос Бамайн Джилл, несшей караульную службу на стене Пирет Талме.

Девушка с любопытством посмотрела на своего невысокого, плотного начальника. Тинзон — так называлась маленькая деревушка неподалеку от крепости. Там было десятка два домов и таверна — место, где толклись всякие мошенники и шлюхи, к чьим услугам нередко прибегали солдаты Пирет Талме.

— «Услада путника», — добавил Бамайн в свойственной ему отрывистой манере.

— Очередная драка? — спросила Джилл.

— Или кое-что похуже. Возьми десять человек и отправляйся, — бросил он уже на ходу.

Джилл посмотрела ему вслед. Ей не нравился Миклос Бамайн, совсем не нравился. Всего три месяца назад он сменил на посту начальника гарнизона Константина Прессо, переведенного в крепость Пирет Данкард. Поначалу Джилл показалось, что новый командир больше в ее стиле, — он повел себя как ярый сторонник соблюдения всех формальностей службы. Но на поверку Бамайн оказался глупым и жадным неумехой; и к тому же воспринял как личное оскорбление, что Джилл отвергла его приставания. Спустя всего неделю после его появления жизнь в крепости свернула в прежнюю разгульную колею. Джилл удивилась, осознав, как сильно ей недостает Константина Прессо, порядочного человека — по меркам Пирет Талме по крайней мере. Она прослужила под его начальством чуть больше года, и он всегда вел себя с ней как джентльмен, всегда считался с ее нежеланием принимать участие в бесконечных пирушках. Теперь, когда Прессо ушел, а его место занял пустоголовый Миклос Бамайн, девушка опасалась, что давление на нее будет возрастать.

Выкинув из головы эти мрачные мысли, она сосредоточилась на том, что ей было поручено. Наказание за отказ лечь с ним в постель у Бамайна было одно — работа; к счастью, этот идиот не понимал, что это для нее не наказание, а награда! Судя по всему, произошла еще одна драка, четвертая на протяжении меньше чем двух недель, в «Усладе путника» — так многообещающе называлась таверна в Тинзоне. К чему относятся слова Бамайна «или кое-что похуже», Джилл понятия не имела, но почему-то думала, что это вряд ли нечто особенное. Ну ладно, по крайней мере, хоть какое-то «развлечение» по сравнению с бесконечным хождением по стене.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});