Паучье княжество - Мария Понизовская

милосердным снотворным – Володя почти не сомневался. Это ведь столько работы, перерубить всех самому. Нет, от них избавлялись, как было велено. Лекарством. Вонючий Император, должно быть, гордился собой. Своим изобретательным лечением своих владений.

Но лишняя склянка с ядом… Наводила на мысли.

Кажется, Терентий был не просто старым извращенцем, как заявляла Настасья. Кажется, Терентий был чем-то похуже.

Список. Девять имён.

Девять человек – их не убили милостивым «поцелуем». Нет. Володя считал иначе. Володя считал, от них избавились совсем по-другому.

«Проклятье…»

Как всего этого было непосильно много. Даже для такого, как он.

Убийцы. Прикормленные государством убийцы. Домоприслужники, они так… удачно затесались во всё это. Всю эту «реорганизацию сиротских домов».

Чтобы безнаказанно убивать. Чтобы мучить.

Дадо рассказывал ему, что бывали такие… твари на свете. И в отличие от Нечестивых, эти были настоящими.

«А ведь в чём-то Маришка оказалась права», – с неуместным и каким-то горьким весельем подумалось ему.

Краем уха Володя услышал, как где-то позади рыдает Варвара. Монотонный и нервирующий звук. Он немного привёл его в чувство. Наваждение спало. Он моргнул и ощутил вкус желчи на языке.

За спиной слышались всхлипы. Варвара стала плакать почти беззвучно.

Маришка, вновь очнувшаяся, сделала пару неверных шагов к Володе. Он покосился на неё, сжимая и разжимая кулаки. Его пальцы потеряли чувствительность. Ноги были словно из войлока. Приютскому хотелось опуститься на пол.

Хотелось проснуться.

Маришка обогнула Володю и потянулась к стеллажу.

– Нет, – он перехватил руку, заглядывая девчонке в глаза.

В них не было ничего – совершенно стеклянный взгляд. Нет, она не пришла в себя.

Он шумно втянул в себя воздух.

– Настя? – спросила она, смотря сквозь него, так и замерев с вытянутой рукой. Даже не пытаясь вырвать её.

– Настя мертва, – выплюнул Володя, пытаясь пробить брешь в её помутнении. – Вернись уже с облаков, Ковальчик! Успеешь ещё там прогуляться.

Но она упорно не хотела возвращаться.

«Что ж, слабачка, тебя можно понять», – подумал он.

Володя бросил короткий взгляд на вторую девчонку. Варвара стояла, прижавшись спиной к высокой столешнице. Она опиралась на неё руками, и теперь локти торчали из-за спины, как лапки сверчка. Варвара выглядела худо, совсем худо – Володя понял то по её бесцветным губам.

У Варвариных ног стояла пустая корзинка. В ней – всего одна луковица. Видно, до пузырька с тёмно-красной надписью «Поцелуй Императрицы» девчонке удалось облазать ещё кое-какие укромные уголки. Луковица.

Глупость, они здесь больше ничего не найдут!

Володя потянулся за ножом.

– Настя, – опять позвала Маришка. Громко и звучно. Её голос был весел.

Им пора было убираться отсюда как можно быстрее. Володя злобно зыркнул на Ковальчик. Та улыбалась, заправляя за уши сальные пряди.

– Не прячься, – сказала она.

Маришка всё ещё смотрела сквозь него. Он раздражённо прищурился, готовый прошипеть что-нибудь колкое – скорее для себя, чем в попытках привести девчонку в чувство. Хотелось с размаху залепить ей оплеуху. Но вдруг, приглядевшись, он понял, что приютская смотрела вовсе не сквозь.

А мимо.

– Ну же, иди сюда. Давай, я могу познакомить со всеми, – она улыбалась.

«Проклятье, что за дерьмо?!»

Володя резко обернулся, чувствуя, как леденеют пальцы. Как пот щиплет подмышки.

И замер.

В темноте меж стеллажей белело лицо.

– Твою мать!

Позади тихо рассмеялась Маришка.

Там, в темноте мокро блестели глаза. Щёки под ними обвисли двумя толстыми складками, губы сжаты плотно-плотно.

Приютский схватил с полки нож и загородил собою Ковальчик.

В сумраке пряталась вовсе не Настя.

– Выходи оттуда! – рявкнул он, перехватив нож с ручки на лезвие. Он был готов метнуть орудие в любую секунду. – Давай! Я пробью твою башку, даже не сомневайся.

Фигура меж стеллажей стояла, словно изваяние. Только медленно опустились и снова поднялись морщинистые веки.

Володя замахнулся, и только тогда лицо медленно подалось навстречу.

Окно отбросило на него прямоугольник света, и приютским не пришлось долго гадать, кто предстал перед ними.

– Т-тварь, – сдавленно прошипела Варвара, отталкиваясь от столешницы. Та глухо скрипнула от её порыва. – Ты знала! Ты тоже всё знала!

Володя вскинул свободную руку, веля девчонке оставаться на месте.

Кухарка.

Перед ними стояла кухарка.

– Кто ещё здесь? – мальчишка по-прежнему метил ножом в её лицо.

Стряпуха разомкнула губы, и те сухо чмокнули.

– Ну!

– Никого нет, – отвечала она. Голос был скрипучим, вероятно, от долгого безмолвия. – П-простите нас.

– Ты одна здесь, на кухне?! – он начисто проигнорировал её извинения и завёл руку с ножом дальше за голову. – Отвечай!

– Да, – скрипуче протянула она, делая ещё шаг вперёд. – На кухне-то, да. Одна и есть.

Позади Володи что-то брякнуло, и он едва удержался, чтобы не оглянуться. Но то должно быть снова Варвара.

– Оставайся на месте! – бросил он через плечо.

– Я… я придушу её! Утоплю мразь в этой кастрюле… Она хотела убить нас!

– Оставь, – прошипел Володя, не сводя с кухарки глаз.

– Это… это не для вас было, – всхлипнула старуха.

– Чего? – рявкнул Володя.

– С-снотворное, – проскрипела кухарка. – Анфиса велела подлить его в-вашему… Якову. Но я не стала. Я… я ведь давно заметила, что Терентий и… Давно заметила, да всё никак не могла в это поверить.

– Что они делали с ними? – прошипел цыган. – Что они делали с теми, кому не давали яд?

– Я не знаю, право… Я не хотела в это верить. Да Катька как-то видала, а я всё не слушала её, дура… Мы-то ведь не хотели, помилуй, видят Всевышние, мы же люди подневольные… А снотворное…

Ей повезло не закончить мысль. Не произнести вслух это «милосердно», что так и отразилось на её лице.

Нож в Володиных пальцах дрогнул. Гнев ошпарил всё тело. От пота защипало кожу над верхней губой.

Ему хотелось всадить лезвие в её глазницу – по самую рукоять. Но вместо этого он сглотнул, на долю мгновения прикрыл глаза, и спросил:

– Где припасы?

Кухарка смолчала. Она замерла в какой-то паре шагов от него. Серый ночной свет выхватывал жёлтые пятна на старухином переднике.

– Где они? – процедил приютский.

– Помилуйте, какие припасы…

– Что вы ели?! – он резко шагнул к ней, и домоприслужница отшатнулась.

У него за спиной под весом Варвары скрипнули половицы.

– Так ведь… – пробубнила стряпуха.

– Клянусь вашими Всевышними и проклятым Единым Богом, тварь, я сию же секунду всажу этот нож промеж твоих зенок, ежели ты…

– В кладовке, – быстро ответила она, не сводя с его руки круглых водянистых глаз. – Там вот… подле чёрного хода.

– Варвара, – приютский кивнул в сторону. – Глянь-ка. Если ты думаешь водить нас за нос, Навье отродье…

– Нет-нет, милок. Полно тебе. Да только там совсем и