Последний корабль в Бессмертные Земли - Павел Комарницкий

Иримэ присела с другой стороны, и отец обнял её свободной рукой. Теперь все трое были подобны сообщающимся сосудам, наполненным болью.

Вновь проползла холодная мысль-змея — эти мохнорылые хомо способны чувствовать лишь грубую физическую боль, да и то только свою собственную. Им не понять, каково это — потерять дочь для эльдар, рождённых для практически вечной жизни. Эти грязные скоты ценят лишь мимолётные плотские утехи…

Эарендил, сопровождавший сегодня Иримэ, сидел в сторонке, излучая скорбь и сочувствие — в той мере, в какой эльдар способны сочувствовать чужому горю. Уже не совсем чужому, впрочем — судьбы Иримэ и Эарендила сильно переплелись, и если бы не несчастье, случившееся с сестрой, дочь уже, вероятно, испросила бы у родителей благословения… Фионна, ох, доченька…

Все четверо замерли, вытянув шеи — зов был вполне отчётлив.

— Она жива!!!

Глава Дома Кассителнирров обнаружил себя стоящим на ногах, стена уже протаивала, превращаясь в экран.

— Тиарон, моя дочь жива! Она в опасности!

— Я в курсе. — Следователь по сравнению с семейством Кассителнирров являл собой образец хладнокровия и деловой сосредоточенности. — Её зов, наверное, слышала вся Тланта. Унилёты сейчас будут.

— Глава Аркуэнон, я с вами! — Эарендил встал рядом. — Я же был в…

— Да, да, конечно! — Аркуэнон торопливо переодевался в тёмный комбинезон. — Ты, разумеется, летишь с нами…

* * *

— Туда, туда! Больше им бежать некуда! Да шевелитесь, бараны перекормленные!

Топот ног и тяжкое пыхтенье пронеслись мимо и затихли вдали. Фионна, перестав задерживать дыхание, шумно вздохнула, привалилась к своему спутнику.

— Ушли… Минут двадцать пять ещё продержаться…

Киллиан обнял её, чувствуя, как у девушки ходуном ходят рёбра.

— Весь живот ободрала об этот забор, и коленки, — эльдар рассматривала собственный живот, на котором красовались свежие царапины. Дыхание становилось всё ровнее, на глазах успокаивалось. — Плохо быть голой…

— Я… тебе… говорил… рубаху возьми… — В отличие от эльдар юноша всё никак не мог восстановить дыхание. Рубаха — это было всё, что осталось у беглецов из одежды. Длинное парадное одеяние Верховного жреца, строго обязательное для визита во Дворец Повелителя, осталось валяться в грязи где-то неподалёку от бронзовой калитки.

— Угу… а твой арсенал куда девать? Ты же весь увешан этими бомбами…

— Так… ещё страшнее же… Голый с бомбами и мечом…

Фионна фыркнула раз, другой. Ещё секунда, и они уже давились смехом, еле сдерживаясь, чтобы не захохотать во весь голос. Нервная разрядка.

И только тут заметили старика и двух тощеньких девочек, лет одиннадцати и тринадцати. Старик, одетый в какую-то рваную мешковину, сидел как изваяние на деревянной скамейке возле глинобитной печурки, возведённой в углу маленького дворика. Девочки были одеты несколько лучше, в чистенькие ветхие платьица на бретелях. Вся группа таращилась на пришельцев, свалившихся в тихий дворик прямо с неба — точнее, с собственного глинобитного забора-дувала. Юноша, одетый в рубашку-хитон, был всё-таки человеческого рода. Девушка же, из всех нарядов имевшая лишь сандалии и похожая скорее на волшебное видение, нежели на реальную женщину, явно не была человеком — достаточно было увидеть её глаза или хотя бы острые уши. Он и она разговаривали меж собой на каком-то неведомом языке, тем не менее общий смысл происходящего был вполне понятен.

— Оха, помоги госпоже, — внезапно заговорил старик. Старшая девочка, помедлив, начала стаскивать с себя платье. — Прости, госпожа, но у нас нет больше ничего. Одеяние бедное, но всё лучше, чем никакого.

— А как же вы тут? — глупо спросил Киллиан, хлопая глазами.

— Э… Внучке я отдам свою одежонку, — старик улыбнулся, — мне же хватит и набедренной повязки. У нас же где-то был обрывок ветоши?

— Да, деда. — Девочка несмело улыбнулась, протягивая своё последнее платье дивной гостье-беглянке и прикрывая ладошкой лобок, покрытый первой юной порослью. Что касается топорщившихся на рёбрах сосков, то даже важные дамы во дворце Повелителя, говорят, ходят с голыми грудями…

— Спасибо. — Фионна приняла дар, который сейчас нельзя было не взять, улыбаясь светло и ласково. И вновь Киллиан поразился — вот, оказывается, какой может быть НАСТОЯЩАЯ улыбка…

Платье оказалось рослой эльдар узковатым и коротким, чересчур плотно облегая грудь, подол, не достававший до колен, туго обтянул бёдра. Фионна, поморщившись, распустила завязки на бретелях на всю длину, вновь обнажая груди — дышать стало можно вполне свободно. Затем одним движением распорола подарок на бедре до самой талии — теперь платье совершенно не мешало бегу. Девочка только моргала.

— …Ищите кругом, сыны ишака и «собачьей наложницы»! — Грубый зычный голос вновь приближался. — Они не могли никуда уйти! Они прячутся где-то здесь, среди этих вонючих крысиных нор!

— Это же Гундо, мой господин, — возразил другой голос. — Тут можно спрятать слона и не найти…

— Меня не волнует, Гундо или не Гундо! — окончательно взъярился первый голос. — Если вам всё равно, запорют вас до смерти или нет, то я из-за вас подыхать не собираюсь! Искать!

Киллиан перехватил отчаянный взгляд Фионны. Она права — сейчас, в запале, их могут просто убить. При оказании вооружённого сопротивления, обычное дело.

«Отсюда есть короткий путь к Храму. А там… Пирамида Солнца, чтобы взобраться на неё, нужно время, там спиральная лестница. И у нас шесть этих штучек»

Короткий утвердительный кивок.

— Эй, вы там, дохлые сволочи! — В дощатую некрашеную дверь уже барабанили так, что она едва не слетала с верёвочных петель. — Именем Повелителя, открывайте!

Киллиан достал первый бамбуковый цилиндр, чиркнул фитилём о шершавую стену и перебросил рассерженно зашипевший снаряд через забор.

* * *

«Это первый»

Варда разглядывала изображение города, уже погружающегося в сумерки, столь короткие в здешних широтах. Редкие немощные огоньки, зажигающиеся там и сям, только подчёркивали темень узких извилистых улочек, зажатых меж глинобитных заборов, и лишь в одном месте света было побольше. Валарка одним движением увеличила изображение. Теперь стал виден огромный дворец, освещаемый факелами и светильниками в виде огненных чаш с горящим маслом. Ещё движение пальцев, и дворец стал прозрачным, как стекло.

«Похоже, это пир. Ужин, переходящий в завтрак»

«Да если бы только ужин-завтрак…» — Майар тоже вглядывался в картинку. — «Сделай максимальное увеличение, увидишь, что это за ужин»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});