Человек с Золотым Торком (ЛП) - Грин Саймон

- Что именно обитает в этом конкретном карманном измерении? - спросила Молли.

- Пауки, - недовольно сказал я. - Большие пауки. Я имею в виду очень больших пауков; размером с твою голову! Плюс целая куча других очень мерзких ползучих тварей, которыми пауки питаются.

- Пауки меня не беспокоят, - сказала Молли. - Это больше похоже на мальчишеские штучки. Меня пугают слизни, улитки. Ты знаешь, как улитки занимаются сексом?

- Эти пауки будут тебя донимать, - твёрдо сказал я, не желая отвлекаться. - Надеюсь, они на самом деле не такие большие и противные, как утверждают мои детские воспоминания, потому что избежать их невозможно. Их паутина повсюду. Мне до сих пор иногда снятся кошмары о том, как они гонялись за мной по карманному измерению… со своими лапками и светящимися глазами…

- Тогда почему ты продолжал использовать именно этот короткий путь?

- Потому, что я никогда и ничему не позволял мешать мне делать то, что мне нужно, - сказал я. - Даже собственному страху. Возможно, особенно ему.

- И нет другого способа попасть в библиотеку?

- Ни одного безопасного.

Молли фыркнула. - У тебя очень странное представление о том, что безопасно, а что нет, Друд.

Я повел её по сумрачному боковому коридору, мимо длинного ряда высоких стоящих ваз третьей династии Мин, затем мимо стеклянной витрины, полной изысканного венецианского стекла, пока не подошёл к обшитой деревом стене, уходящей вдаль. Мне пришлось тащить Молли за собой, потому что столько богатств, гармонично расположенных в пределах досягаемости, отвлекали её. Я отсчитывал деревянные панели, пока не дошёл до резного рисунка розы, затем осторожно повернул её влево и вправо нужное количество раз, пока примитивный комбинированный замок неохотно сработал. Роза громко щёлкнула, и стенная панель рывком открылась. Древний механизм, должно быть износился. За панелью - внутри стены была непроглядная темнота. Проём, был более чем достаточен для ребёнка, и мы с Молли смогли протиснуться. Мы присели перед отверстием и заглянули в темноту. Из темноты дул медленный холодный ветерок, донося сухой, пыльный запах. Молли сморщила нос, но ничего не сказала. Толстые нити паутины внутри отверстия свисали вниз, сильно колыхаясь на ветру. Не было никаких признаков того, что в этом промежуточном - карманном пространстве кто-то побывал; здесь уже много лет никто не проходил. Я прислушивался к звукам, и резким взмахом руки велел Молли не шуметь, так как она ёрзала. Я ничего не слышал, - пока не слышал… Я глубоко вздохнул, напрягся и быстро протиснулся в тесный проём, прежде чем успел передумать. Молли пролезла следом за мной, прижалась ко мне, и деревянная панель рывком встала на место. Темнота была абсолютной. Молли быстро наколдовала горсть своего фирменного колдовского огня, и мерцающий серебристый свет показал нам узкий каменный туннель, грубые серые стены которого были почти погребены под слоями проводов, кабелей, медных и латунных труб. По обеим стенам тянулись толстые коврики паутины. Я был осторожен, чтобы не тронуть, не потревожить ничего из этого, но все жё невольно скривился. Колдовской свет Молли показывал туннель, простирающийся перед нами, но если там и был потолок, то достаточно высоко, и свет не доставал до него. Толстая лента паутины сорвалась с одной из стен, подхваченная порывистым ветерком, и я отпрянул от неё.

- Ты большой ребёнок, - сказала Молли, широко улыбаясь.

- Разве это не слизняк у твоей ноги? - сказал я и усмехнулся, когда Молли издала громкий писк.

Я пошёл вперёд, в туннель; моя гордость не оставила мне выбора. Пол был покрыт толстым слоем нетронутой пыли. Даже самые незначительные звуки, которые мы издавали, казались вечным эхом, единственным звуком в этой бесконечной жуткой тишине. Туннель постоянно расширялся, пока не стал казаться размером с комнату, потом с зал, а затем резко расширился ещё больше, и я уже не мог определить, в каком пространстве мы движемся. Я держался поближе к правой стене, - знакомые рукотворные кабели и трубы успокаивали меня. Пока паутина не похоронила их так глубоко, что я больше не мог их ясно различать. Молли усилила свой колдовской свет, насколько это было возможно, но свет не распространялся далеко, казалось тьма просто впитывала его. Было ощущение пространства… бесконечно простирающегося вдаль. Мы шли и шли, и путь был таким же ужасным, как я помнил. Возможно, даже хуже: снова и снова я натыкался на неожиданно знакомые детали - воспоминания, которые были мной вытеснены. Например, пустые оболочки больших жуков и других насекомых, валяющиеся по всему полу, с выгрызенными внутренностями. А толстые нити паутины, свисавшие откуда-то сверху, подёргивались и извивались, хотя ветерок больше не дул. Я был поражён, что нашёл в себе смелость пройти этот путь, когда был ещё ребенком. Но мысли о наказаниях Сержант-ат-Армса облегчали мне задачу. Я боялся его гораздо больше, чем когда-либо боялся гигантских пауков. Хотя я был уверен, что он бы не убил меня. В темноте послышались звуки суетливой возни. Мы с Молли остановились и огляделись вокруг. Молли высоко подняла свою горсть света, но это не помогло. Сзади и впереди доносились мягкие слякотные звуки, а также медленные скребущие звуки, похожие на скрежет когтей по камню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ладно, - сказала Молли. - Теперь меня это реально пугает.

- Ты уверена, что не можешь создать больше света? Не думаю что они любят свет.

- Я делаю всё, что в моих силах, - огрызнулась Молли, голос её звучал слегка напряжённо.

- Что-то в этом вашем карманном измерении не любит свет. Всё, что я могу сделать, это поддерживать этот свет. Сколько ещё осталось до библиотеки?

- Ещё немного, - сказал я. - Если я правильно помню. Иди за мной, иди как можно быстрее, но не беги! Они преследуют всё, что бежит; я сам это испытал.

Мы двинулись дальше, быстро шагая в темноте. Паутина, свисающая сверху, становилась всё толще и плотнее, словно свисающие занавески из грязной марли. Я пригибался, стараясь, чтобы ни одна из них не коснулась меня. Все они теперь беспокойно шевелились, дёргались, как будто их потревожили после долгого сна. И всё это время в темноте раздавались звуки, которые медленно, но неуклонно приближались к нам. Мы с Молли двигались так быстро, как только могли, но не бежали. Мы тяжело дышали. Мы чуть не налетели на огромную паутину, преградившую нам путь, серебристо-серые нити которой показались в колдовском свете лишь в самый последний момент. Она висела в воздухе перед нами, огромная и причудливая, простирающийся за пределы колдовского света. Чтобы сплести паутину такого размера, потребовался бы паук размером с автобус. Или огромное количество мелких пауков, работающих вместе. Я не был уверен, какая мысль была самой тревожной. Этого точно не было здесь, когда я в последний раз приходил сюда.

- Это… большая паутина, - сказала Молли. - Но у меня есть ножницы, а у тебя - чертовски большая палка. Мы пробьём себе дорогу?

- Не могу отделаться от ощущения, что это плохая идея, - сказал я. - Но у нас нет выбора. Мы должны идти дальше…

- Послушай, - сказала Молли. - Если ты действительно так беспокоишься, - облачайся в броню.

- Я не могу, - сказал я. - Правила реальности здесь работают по-другому. Броня не появиться. Я тоже понял это на собственном опыте.

- Для рассказа сейчас самое время! - упрекнула Молли. - Ладно, пора выжать из себя хоть что-то, или слезть с горшка. Мы не можем вернуться назад, так что… Гори, Детка, Гори..!

Она бросила горсть колдовского огня в ближайший пучок нитей, и они тут же загорелись, запылали яростным голубым светом. Огонь побежал вверх и в вдоль дрожащих нитей, быстро распространяясь по огромной паутине. И в этом новом, распространяющимся свете мы с Молли наконец-то смогли увидеть, что именно преследовало нас всё это время. Нас окружала целая армия пауков, тысячи пауков, насколько хватало света, и вероятно, там в темноте… И все они были здоровенными пауками. Чёрные мохнатые тела размером с мою голову, многосуставчатые ноги длиной в ярд и более, гроздья глаз, которые светились, как драгоценные камни. И массивные, в густой слюне челюсти, которые злобно лязгали друг о друга.