Буря мечей - Джордж Мартин

Рассвет настал, и занялся день, серый и холодный. Гроза утихла, сменившись мелким назойливым дождем, но в богороще, несмотря на погоду, яблоку негде было упасть. Речные лорды и северяне, люди высокого и низкого рода, рыцари, наемники и конюхи — все стояли под деревьями, ожидая, чем закончатся темные деяния ночи. По распоряжению Эдмара под сердце-деревом поставили плаху. Люди Большого Джона провели сквозь толпу лорда Рикарда Карстарка, по-прежнему со связанными руками. Сверху на них падали листья и дождь. Те семеро, что были с лордом ночью, уже болтались на высоких стенах Риверрана, и дождь поливал их посиневшие лица.

У плахи стоял Длинный Лью, но Робб забрал у него топор и велел отойти в сторону.

— Это мое дело, — сказал король. — Он умирает по моему слову и должен умереть от моей руки.

Лорд Рикард на миг склонил голову.

— За это я благодарю тебя, но за все прочее — нет. — Перед казнью его одели в длинный черный камзол с белым солнечный диском его дома. — В моих жилах, как и в твоих, мальчик, течет кровь Первых Людей — не стоит забывать об этом. Меня назвали в честь твоего деда. С твоим отцом я поднял свои знамена против короля Эйериса, с тобой — против короля Джоффри. Я сражался рядом с тобой при Окскроссе и в Шепчущем лесу и стоял рядом с лордом Эддардом на Трезубце. Старки и Карстарки — родня.

— Родство не помешало тебе предать меня, и теперь оно тебя не спасет. На колени, милорд.

Кейтилин знала, что лорд Рикард говорит правду. Карстарки ведут свой род от Карлона Старка, младшего сына Винтерфелла; тысячу лет назад он подавил мятеж какого-то лорда и получил за это собственный земельный надел. Замок, построенный им, сначала назывался Карлхолд, но потом превратился в Кархолд, а Старки из Кархолда с течением веков стали Карстарками.

— Тот, кто проливает родную кровь, — говорил между тем Карстарк ее сыну, — равно проклят в глазах старых и новых богов.

— На колени, изменник, — повторил Робб. — Или мне силой укладывать тебя на плаху?

Лорд Карстарк стал на колени.

— Боги осудят меня, как ты меня осудил, — сказал он и положил голову на плаху.

— Рикард Карстарк, лорд Кархолда! — Робб обеими руками поднял над головой тяжелый топор. — Здесь, перед взорами богов и людей, я признаю тебя виновным в убийстве и измене своему королю. Я выношу тебе приговор от собственного имени и казню тебя собственной рукой. Хочешь ли ты сказать что-нибудь перед смертью?

— Убей меня и будь проклят. Я не признаю тебя своим королем.

Топор опустился. Тяжелый и хорошо наточенный, он убил приговоренного с одного удара, но чтобы отделить голову от туловища, понадобилось еще два. К этому времени кровь залила и казнившего, и казненного. Робб с отвращением отшвырнул от себя топор и отвернулся, став лицом к сердце-дереву. Он стоял, весь дрожа, сжав кулаки, и дождь струился у него по лицу. Да простят его боги, помолилась про себя Кейтилин. Он совсем еще мальчик, и у него не было выбора.

Больше сына в тот день она не видела. Дождь лил все утро, рябя на поверхности рек, и землю в богороще совсем развезло. Черная Рыба, собрав сто человек, поехал отыскивать людей Карстарка, но никто не надеялся, что он приведет обратно хоть сколько-нибудь. «Молюсь только о том, чтобы мне не пришлось их вешать», — сказал он перед отъездом. Кейтилин вернулась в отцовскую горницу, на свое обычное место у ложа лорда Хостера.

— Ждать осталось недолго, — предупредил ее мейстер Виман. — Его последние силы на исходе, хотя он все еще борется.

— Он всегда был бойцом, славный мой упрямец.

— Да, но в этой битве победа останется не за ним. Настала пора, чтобы он сложил меч со щитом и сдался.

Сдаться. Заключить мир. То же самое мейстер мог бы сказать и об ее сыне.

Вечером к ней пришла Жиенна Вестерлинг.

— Леди Кейтилин, я не хочу вас беспокоить… — сказала она, робко входя в горницу.

— Покорно прощу пожаловать, ваше величество. — Кейтилин отложила шитье.

— Пожалуйста, зовите меня Жиенной. Я совсем не чувствую себя величеством.

— И все же вы теперь королева. Не угодно ли вашему величеству присесть?

— Скажите «Жиенна». — Молодая женщина села у очага, беспокойно оправляя платье.

— Как пожелаете. Чем я могу служить вам, Жиенна?

— Я пришла из-за Робба. Он так несчастен, так… так сердит и безутешен. Я не знаю, что мне делать.

— Лишить человека жизни всегда тяжело.

— Я знаю. Я говорила ему, чтобы он взял палача. Лорд Тайвин посылая кого-то на смерть, отдает приказ, и только. Вам не кажется, что так легче?

— Да, но мой лорд-муж учил своих сыновей, что казнь не должна быть легким делом.

— О-о. — Жиенна смочила языком губы. — Робб весь день ничего не ел. Я посылала Роллама отнести ему на ужин вкусные свиные ребрышки с тушеным луком и элем, но он ни к чему даже не притронулся. Все утро он писал какое-то письмо и приказал мне ему не мешать, а когда дописал, сжег его. А теперь он сидит над картами. Я спросила его, что он там ищет, а он не отвечает. По-моему, он меня даже не слышал. Он даже не переоделся — так и сидит мокрый и весь в крови. Я очень хочу быть хорошей женой, но не знаю, чем ему помочь, как развеселить его или утешить. Не знаю, что ему нужно сейчас. Вы его мать, миледи, — пожалуйста, скажите мне, что я должна делать.

Скажите мне, что я должна делать. Кейтилин сама охотно задала бы такой вопрос, будь ее отец в состоянии ответить. Но лорда Хостера все равно что нет. И Неда нет на свете, и Брана с Риконом, а мать и Брандон ушли еще раньше. Только Робб у нее и остался — Робб и слабеющая надежда увидеть дочерей.

— Бывают случаи, — медленно вымолвила она, — когда лучше всего ничего не делать. В Винтерфелле я на первых порах обижалась, когда Нед уходил в богорощу и сидел там под своим сердце-деревом. Я знала, что в этом дереве заключается часть его души, та часть, которую я никогда не смогу разделить. Но потом я поняла, что без этой части он не был бы Недом. Жиенна, дитя мое, вы вышли замуж за Север, как и я… а на Севере зимы суровы. — Кейтилин заставила себя улыбнуться. — Наберитесь терпения. Постарайтесь его понять. Он любит вас, нуждается в вас и скоро к вам вернется. Возможно, нынче же ночью. Будьте на месте, когда он придет, — вот все, что я могу вам сказать.

— Я буду, — воскликнула молодая королева, жадно внимавшая ей, и поднялась. — Пойду прямо сейчас. Быть может, он уже спрашивал обо мне. Но если он все еще сидит над своими картами, я буду терпелива.

— Ступайте, — сказала Кейтилин, но окликнула свою невестку, когда та уже дошла до дверей: — Жиенна, Роббу от вас нужно еще кое-что, хотя он, возможно, сам еще этого не сознает. Король должен иметь наследника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});