Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков

этот поставил сын [убитого] Тенгри-Кулы-бик»[495]. Дата Зулькааде 936 года хиджры соответствует июлю 1530 года. В это время как раз происходила война между русскими и казанцами, и нет сомнения, что князь Мухаммед-Али был убит русскими[496].

Исследователем подземной Казани — казанских подземных ходов профессором М. М. Хомяковым записано предание о том, что дом, находящийся на Казанской улице и принадлежавший сначала А. А. Кремлеву, затем А. Н. Харитонову, а в настоящее время — типографии «Шарк» (бывшей «Умид»), носит название дома царицы Сумбеки и относится к эпохе Казанского ханства. М. М. Хомяков сообщает: «Клубок преданий образовался вокруг дома Харитонова, что на Казанской улице. Об этом доме мне сообщено, например, следующее: лет 30–35 тому назад была прорыта канава по середине улицы, на которой теперь стоит типография Харитонова (этот дом носит название бывшей Сумбеки), к мужскому духовному училищу. На дне канавы рабочие находили массу человеческих черепов, скелетов и серебряных монет татарского времени. В то же время под домом бывшей Сумбеки обнаружен подземный ход… Не желая опираться на показания третьих лиц, свидетельства сбивчивые, недостоверные уже по самому своему началу изложения: „Лет 30 тому назад“ и т. п., я решился проверить их лично, хотя бы в небольшой части… Г. Харитонов купил дом у д-ра Кремлева. Это дало мне право обратиться к последнему за разъяснениями. А. А. Кремлев заявил, что ходов в его доме нет, а были только глубокие подвалы, причем кладка кирпичей (читай: камней) в этих подвалах та же, что и в Кафедральном соборе в толще фундамента. Против его дома, когда рыли фундамент для постройки церковного дома, действительно, как сказывали, было найдено подземелье с какими-то татарскими рукописями. И. И. Аристов, под наблюдением которого производился ремонт бывшего дома Кремлева, сообщил мне, что ходов наружу не было заметно, хотя стены осматривались по отбитой штукатурке. В стене, прилегающей к д. Купенникова (впоследствии Д. Черноярова), были найдены следы когда-то бывших здесь окон (теперь уже слепых). Ходы были найдены только внутри в виде спиралей, идущих от чердака до подвалов. Благодаря любезности г. Харитонова я тщательно при содействии И. И. Аристова осмотрел подземелья этого дома. Меня поразила толщина стен. Например, в литографии — 36 вершков, внутренняя поперечная в машинную — 33½ вершка. В одном из подвальных помещений действительно найдена ниша в 21 вершок ширины — след уже заложенного теперь хода. В 3-м этаже, в словолитне, виден след в виде глубокой ниши такого же хода, 1 аршин ширины и 3 аршина высоты»[497]. Профессор Н. П. Загоскин сообщает аналогичные сведения о доме, находящемся на углу Воскресенской и Гостинодворской улиц и принадлежавшем сначала Месетникову, а затем Чарушину. В своем «Спутнике по Казани» он выделяет особый пункт «Казанские подземные ходы»: «Среди местных обывателей твердо держится предание, что гора, на которой расположен кремль и прилегающая к нему часть города, прорезаны подземными ходами, относящимися еще к татарской эпохе Казани. Утверждают, что на подземный ход напали при реставрации Гостинодворской церкви. В районе Воскресенской улицы и прилегающих к ней, последних к кремлю переулков, указывают на дома (гг. Месетникова, Кремлева, Баратынского), из старинных подвальных помещений которых, представляющихся несравненно более старыми, сравнительно с самими домами, идут подземные галереи по направлению к кремлю. В 1894 году упорство таких толков побудило местное Общество археологии, истории и этнографии произвести осмотр подвальных помещений одного из этих домов, именно дома Месетникова. Хотя подземных ходов обнаружено и не было, но результаты получились весьма любопытные. Оказалось, что этот дом, построенный на фундаменте несравненно более старинной, нежели сам дом, кладки, имеет три яруса подвальных помещений, представляющих собою целый, так сказать, подземный сводчатый дом, с множеством комнат, переходов, спусков, подъемов. Нижний ярус этих помещений, углубленный в недра земли по крайней мере сажен на 5–6 и, само собою разумеется, совершенно темный, и по размеру кирпичей, и по способу кладки носит следы весьма почтенной старины, которую, быть может, является возможным отнести к татарской эпохе Казани. В наружных стенах этого нижнего яруса заметны какие-то заделанные арки. К сожалению, комнаты и переходы этого яруса почти наполовину завалены щебнем, препятствующим подробному исследованию этих любопытных катакомб. Остается пожалеть, что осмотр дома г. Месетникова был произведен слишком поверхностно (даже без снятия плана его подземелий) и что этим осмотром все дело расследования вопроса о казанских подземных ходах и ограничилось»[498]. Профессор М. М. Хомяков произвел в 1909 году осмотр этого дома, принадлежавшего в то время уже не Месетникову, а Ф. Н. Чарушину. Об осмотре он сообщает следующее: «По длинному коридору, начинающемуся со двора, огибающему дом и идущему под тротуаром Воскресенской улицы, мы пришли к полузасыпанному окну. Буквально скатившись по щебню и мусору в какой-то подвал, я, при слабом свете электрического фонаря, увидел, что нахожусь в зале 16 шагов длины и 16 ширины, с каменным полом, по середине которой находился каменный столб, поддерживающий все здание. На высоте 1 сажени находились отверстия для окон на улицу; для окон, одно из которых еще заметно со стороны спуска на Черное озеро, а другие лежат на 2 аршина ниже уровня Воскресенской. В углу была приставлена деревянная лестница. В одной из арок был свежезад ел анный ход. Говорят, что владелец после 1895 уже года заделал его»[499]. Все эти данные, а также молва народных преданий сосредотачиваются в одном определенном районе — на спусках с Воскресенского бугра к Банному и Черному озерам, на соседних между собою домах Баратынского, типографии «Шарк», Черноярова и Чарушина. В том же самом районе (напротив дома Черноярова) находится место открытия памятника Мухаммеду — Али. К сожалению, происхождение старинных подвалов в этих домах до настоящего времени совершенно не выяснено: археологических исследований здесь не производилось. Между тем надлежащие изыскания могли бы без труда, по составу и характеру кладки, установить принадлежность этих построек к татарской или русской эпохе. Теоретически нет ничего невозможного в том, что здесь могли сохраниться остатки зданий татарского времени, осевшие в землю, подобно тому как некоторые здания даже XVIII столетия в Казани глубоко оседали своим основанием ниже уровня почвы (например, Вознесенская и Богоявленская церкви).

Посады

Казанскою крепостью не ограничивались пределы столицы: за стенами крепости расположены были посады и слободы. Казанские посады упоминаются в источниках неоднократно[500]. При сожжении посада в 1469 году «мнози же бесермени и татары не хотящеся дати в руки христианом, а большее желяще по мнозем богатстве своем и запирающеся над своим добром в храмех своих и с женами и с детьми и с всем, что у них есть и тако изгореша».