Снова в школу (СИ) - shellina

Я пытался держать себя в руках, но получалось плохо. Никаких зацепок не было, Бойнич находился в растерянности, ничего не накопав в большом мире. Звонка от похитителей не было, и это напрягало больше всего. В поисковые бригады меня не брали, Игнат запретил даже близко подходить учащимся и мешать работать специально выделенным на это людям, причем в категоричной форме. Сам от себя не ожидал, что на меня так исчезновение Эльзы повлияет. Да что уж тут говорить, если я даже вещи в ее комнату перетащил. Заставший меня за этим занятием тот самый молодой препод, который Игнату говорил о пропаже Савченко, его, кстати Леонид Вишин зовут, я специально узнавал, только плечами пожал и мимо прошел. А вот Савченко, скорее всего, в похищении не виноват. И не только потому, что он тряпка, а то, что он тряпка подтвердили и Кузя, и Егоров, начальник безопасности которого сработал на удивление быстро и в частной беседе по защищенному каналу кома передал необходимы сведения. Те, которые смог достать.

Про Савченко, я так решил, потому что увидел расписание дежурств преподавателей, когда зачем-то зашел в учительскую, ту самую, в которой преподов заперли в тот злополучный день. Система тоже молчала и с нашей последней встречи ни разу не выходила на связь. Но что-то меня все время смущало. Какой-то червячок сомнений постоянно грыз мозг, доводя до бешенства. Я что-то упускаю, что-то важное, и никак не могу понять, что именно. В день исчезновения Эльзы дежурным преподавателем стоял как раз Савченко. Игнат болтался по коридорам только потому, что дежурного препода никто не мог найти. Вот ему и пришлось тряхнуть стариной, так сказать, пока окончательно не выяснилось, что он не просто пропал, а пропал конкретно. Вот тут-то бы и заподозрить Гошу во всех грехах, если бы не его характеристика. А с ней выходило, что он, скорее всего, увидел что-то, непредусмотренное для его глаз, и бедную тряпку отправили в утиль и где-то в стенах школы разлагается его безвольное тельце. А может и не в стенах, окрестности Касла все же изобилует различного рода пролесками и водными объектами, которые все это время монотонно прочесывали в поисках пропавшей студентки и преподавателя. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и того, что Савченко все эти годы виртуозно притворялся, и я буду думать именно так, пока тела не увижу, во всяком случае. Но процент того, что Гоша окажется в итоге злодеем, был чертовски мал.

А срывался я часто. И пару раз даже подрался, чтобы выпустить пар. Выпустил, называется. Меня от одного из приятелей покойного Лося Любушкин буквально отрывал. Но я не виноват. Этот олень сам решил вспомнить старое, да и напряжение последних дней давало о себе знать. В общем, слово за слово и мы сцепились. Это была чистая драка. Я не призывал дар, он его и не имел. Никаким оружием мы не пользовались и знатно друг дружке морды отрихтовали. Но я не в претензии, да и он, кстати, тоже. У каждого своя психоэмоциональная разрядка, у нас с Ильей, так звали моего противника, вот такая.

Я посмотрел на Груздева. Что-то он слишком долго титьки мнет, надоел уже. Я легонько встряхнул его за плечо.

— Говори быстро и по существу, а то мне уже надоедает твой бред слушать. Возникает, знаешь ли, нестерпимое желание заехать тебе в носяру. Так что, Николаша, лучше не выеживайся и не провоцируй меня. Спорим, что ты совсем не герой и при моем определенном настрое расколешься как орешек для Золушки, просто завалив нас с Любушкиным подарками.

— В комнате для медитаций сегодня будет внеплановое собрание, — выпалил Груздев, быстро сообразив, что я отнюдь не шучу. — Владлен Арсеньевич собирает нас внепланово, хочет о чем-то попросить. Завтра же консервацию снимают.

— Ну вот видишь, можешь же, если захочешь, — я убрал руку с плеча Груздева и похлопал его по щеке. Он от этих моих движений реально чуть дуба не дал, но мне это обсос не был уже интересен, и я, насвистывая что-то, мало похожее на музыку, вышел из комнаты и направился по коридору, сунув руки в карманы.

— Все-таки, не умеешь ты, Сава, с людьми разговаривать, — ко мне присоединился Любушкин. — Грубишь, покалечить грозишь. Нет в тебе тонкости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да я вообще очень просто парень, — я пожал плечами. — Почти как топор. Какие у топора могут быть политесы?

— М-да, — Любушкин остановился, заставляя остановиться меня, и потер подбородок. — Вот что, Сава, сегодня отдохни, поспи. Никуда, в общем, не выходи, лады? — наконец, произнес он. — Я знаю Владлена, он когда-то в вассальный клан Егорова входил, пока не накосячил, и его не попросили. Так что Егоров может попробовать надавить потихоньку. А ты в последнее время на всех кидаешься, того и гляди зубами начнешь глотки перегрызать. Так что… — да понимаю я все, понимаю. Но часы тикают, и шанс найти Эльзу живой тает с каждой минутой. И я не хочу об этом думать, ощущая собственное бессилие на что-то повлиять.

— Ладно, — я кашлянул, чтобы убрать хрипотцу из голоса. — Я, наверное, как только консервацию снимут, на пару дней свалю.

— Довольно глупая затея, — Любушкин покачал головой. — Несмотря ни на что, даже последний баран, типа вон того же Груздева, прекрасно понимает, что здесь безопаснее.

— Я вернусь. Просто не могу уже сидеть в неизвестности. Хотя бы узнаю, что к чему, и вернусь, — и пожав Олегу руку, я направился к своей комнате, точнее к комнате Эльзы, чтобы последовать неплохому, в общем-то, совету и завалиться спать.

Всего мы нашли четыре ячейки, но на боевиков ни одна из них не тянула, ну хоть убей. Хотя шуму своими воплями они могут наделать много, вот тут к бабке не ходи. Не стрелять же, действительно, кретинов, которые вполне могут с возрастом поумнеть. Когда на них заботы кланов обрушатся, то большинству сразу станет не до этих сегодняшних бредней, и как пить дать, сразу же переобуются и начнут кидать в таких вот говорунов тапками, чтобы не раскачивали лодку и не тянули все кланы на дно, за один из которых они в большинстве своем будут отвечать головой. Потому что, какими бы придурками они не были, но рвать со своими кланами — дураков почему-то не нашлось. Уж что-что, а финансовую грамотность Савченко давал нам на очень высоком уровне, чтобы даже Груздев сумел просчитать, что его вполне могут лишить содержания и тогда… А что тогда? По миру идти с протянутой рукой никому не хотелось, ведь кроме громких речей про хорошее будущее никаких дотаций на содержание бунтарей не выделялось, так что, может, я и зря на них наговариваю, и большинству этих заговорщиков просто скучно, вот и страдают фигней. Вот только им резко скучно быть перестанет, когда наша команда, даже без меня, начнет их воспитывать. Любушкин уже и занятие придумал для особо одаренных — разгребать завалы возле зоны посещений, ныне закрытой. Там ведь даже последствия взрывов убрать не удосужились, останки убрали и выдали родственникам, а вот запекшиеся лужи крови, остатки одежды вперемешку с грязью, так и остались нетронутыми до лучших времен. Может и к лучшему, физический труд, он всегда облагораживает.

— Сава, — я уже открывал дверь комнаты, когда меня окликнул Илья. Тот самый приятель Лося, с которым мы недавно сцепились. Я с удивлением посмотрел на него. Синяки уже почти сошли с его лица, благодаря Любаши. Мои, кстати, тоже. Только я после больнички еще и в ванной долго отмокал, чтобы закрепить эффект.

— Чего тебе? — я открыл дверь и теперь смотрел на него, с досадой понимая, что уже все, кому интересно, знают, что я живу в комнате Эльзы.

— Надо поговорить, — он обернулся, словно проверяя, не подслушивает ли нас кто.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Заходи, — я кивнул на дверь, пропуская его перед собой.

— Забавный интерьерчик, — Илья разглядывал разводы на ковре, остатки крови так и не удалось убрать, да я и не старался, если честно, и осколки вазы, которые все также продолжали лежать на полу возле столика, который я поставил на место, почему-то не убирая осколки, словно мог с их помощью что-то понять.

— Ага, стиль раннего потрошизма. Падай на стул, чего стоишь? — Илья пожал плечами и сел на предложенный стул. — Ну, и о чем ты хочешь поговорить? — я оседлал соседний стул и положил подбородок на руки, лежащие на спинке.