Капля красивого яда - Келси Клейтон

class="image">

После трагедии остается ощущение тумана. Тонкое, но постоянное напоминание о том, что ничто и никогда уже не будет прежним. Нельзя отмотать назад. Нельзя вернуться назад. Остается только осмыслить оставшиеся фрагменты.

Я потеряла друга. Того, кому я доверяла. Того, кем я дорожила. Он не был идеальным и совершал ошибки, но он компенсировал их тем, что был рядом, когда я нуждалась в нем больше всего. Того, что он сделал, чтобы Кэм не попал в тюрьму, было более чем достаточно, чтобы заслужить мое прощение. И он его получил.

Ощущение того, что мои руки пропитаны его кровью, я никогда не выкину из головы. Оно впечаталось в мое сознание как ужасное воспоминание, которое навсегда оставит меня травмированной. Но как бы мне ни хотелось кричать, плакать, рвать на себе волосы, я не могу.

Я не чувствую ничего, кроме страха.

Я боюсь за всех нас. За себя. За брата. За моего лучшего друга. За моего мужа. Образ его, лежащего там, с кровью, вытекающей из живота, напрямую связан с ужасом перед тем, что будет дальше. И самое страшное, что я не могу осмыслить все это. Я не понимаю, что произошло. Все, что я знаю, это то, что все было хорошо, у нас была прекрасная ночь, а потом Монти умер.

Я не соврала, когда сказала полиции, что понятия не имею, что с ним случилось. Честно. Не имею. Кроме того, что мой муж может добавить к списку своих грехов лишение жизни, но это не то, что я собиралась им рассказывать. Черт, да я и сама едва ли смогу это сказать. Это был несчастный случай. Я знаю это.

Но в глубине моего сознания звучит голос, повторяющий все те ужасные вещи, которые Хейс говорил о Монти.

Существует тонкая грань между спокойствием и хаосом, когда кажется, что вся жизнь стоит на зыбкой почве. Всего лишь дуновение ветерка не с той стороны может обрушить все вокруг. Все, что мы можем сделать, - это держаться за жизнь и надеяться, что нам удастся выжить, и я пытаюсь это сделать. Но это не значит, что у меня не ломит внутри от страха, что все может пойти не так.

— Лейкин, ты должна остановиться! — кричит на меня Хейс, его терпение висит на волоске и готово лопнуть.

Я закатываю глаза, держа пульт подальше от него. — Я не должна ничего делать! С нас сняли подозрения копы, так какой, блядь, от этого вред? Я же не заставляю тебя смотреть это.

— Потому что это вредно для твоего здоровья, — говорит он, опускаясь передо мной на колени. — Ты не можешь продолжать зацикливаться на этом. Это был несчастный случай.

— Тогда почему мы просто оставили его там? Почему бы не попытаться помочь ему, если ты не сделал ничего плохого?

Его пальцы пробегают по волосам, когда он вздыхает. — И что потом? Ты думаешь, его семья просто не стала бы возражать? Сказать, что дерьмо случается, и двигаться дальше?

Я усмехаюсь. — Ты можешь представить, через что мы заставляем проходить его мать? Должно быть, это пытка - не знать, где ее сын и что с ним случилось! Это неправильно, Хейс, и ты это знаешь.

Чувство вины съедает меня заживо. Это разрывает меня на части изнутри. Я больше даже не могу смотреть на себя в зеркало. И все же с ним все в порядке. Это он застрелил его, и ему удается держать себя в руках. Мог ли он действительно ненавидеть его так сильно, что ему было бы наплевать на то, что кто-то умер от его рук?

Хейс снова тянется за пультом, как раз в тот момент, когда на экране появляется картинка, и у меня опускается живот. — Подожди, смотри.

Это лодка Монти, потерпевшая кораблекрушение и разбившаяся о скалы. Куски его отсутствуют, и почти половина ее находится под водой, а другая часть, удерживается только камнями, на которых она покоится. Я увеличиваю громкость, чтобы услышать, о чем они говорят.

— У нас есть новая информация по делу о пропаже двадцатилетнего Монтгомери Роллинза. Его лодка была найдена затонувшей почти в ста милях вверх по побережью от того места, где его видели в последний раз. Полиция заявила об этом на пресс-конференции.

Видео переключается на начальника полиции, стоящего на подиуме. За ним стоят другие офицеры и официальные лица, но вид родителей Монти разбивает мне сердце. Его папа держит его маму, пока она пытается сдержать слезы, но вы можете видеть, как она шмыгает носом. Они оба выглядят абсолютно опустошенными.

После обнаружения лодки мистера Роллинза, мы считаем, что у нас достаточно доказательств, чтобы объявить Монтгомери Роллинза погибшим. После тщательного расследования, по нашему профессиональному мнению, причиной смерти стало случайное утопление. Считается, что события, произошедшие в пятницу вечером, заключаются в следующем. После ссоры со своей девушкой мистер Роллинз, похоже, сел в свою лодку и отправился кататься, чтобы выпустить пар. В какой-то момент он упал за борт и из-за состояния алкогольного опьянения не смог вернуться на лодку. Наши сердца сочувствуют семье Роллинз, и мы просим вас уважать их частную жизнь, поскольку они скорбят о потере своего сына.

Ведущие новостей возвращаются на экран, рассказывая о том, какая это ужасная потеря, а затем переходят к кампании его отца, как будто это вообще имеет значение. Они ни в малейшей степени не затронуты, но с чего бы им быть? Не похоже, что они его знали. Или знали, каково это - находиться в его присутствии.

Слезы текут по моему лицу, когда я оплакиваю потерю моего друга. Я плачу о жизни, которая была отнята слишком рано. Я плачу из-за боли, которую испытывают его родители. Я плачу за людей, которые никогда не узнают, что произошло на самом деле, и не получат его тело, чтобы они могли предать его земле.

Хейс обнимает меня и держит, пока я рыдаю, шепча все, что мне нужно услышать, пока он держит меня вместе.

Все будет хорошо.

Мы пройдем через это.

Я рядом.

И я знаю, что он это делает. Он всегда так делает. Но чувство вины причиняет боль. Это совершенно уничтожает меня. Все, что я могу сделать, это положиться на Хейса и надеяться, что его хватит, чтобы помочь мне пройти через это.

В жизни и в смерти Монти был очень красив, поэтому меня не удивляет, что панихида по нему прошла очень красиво. Церковь украшена черными и бледно-красными цветами, в тон черным скамьям. Если бы он был здесь, я знаю, ему бы это понравилось. Но его здесь нет.

Здесь нет гроба.

Нет урны с его