Мой ангел Крысолов - Ольга Родионова

— Вы спите уже третьи сутки, — его вдруг затрясло, он схватил Нету за руку. — Все, даже Чен. Я сначала думал, вы просто устали и замерзли, поэтому вас так разморило. Я и сам поспал. А потом проснулся — никто не встает. Ну, я еще поспал. Потом встал. Стал будить Чена — не просыпается. Тряс всех по очереди — никто… никто даже не шевелится. Но живые, я же чую. Только с каждым часом все слабее и слабее. Понимаешь?.. Как будто сила из вас уходит. Я стал искать вампира — не могу найти. Не могу найти, Нета!.. Вроде бы, есть где-то, и в то же время как будто нет. Я весь замок обшарил. Во все закоулки заглянул. Ничего не нашел, но ведь чую что-то… Возвращаюсь — а вы все уже еле теплитесь. Кей не дышит. И Жюли, и Лина… Понимаешь, те, кто парами спят — те еще немного живые. А кто поодиночке — почти совсем мертвые.

— Как не дышит?! Как — мёртвые, ты что?.. — Нета вскочила и тут же поняла, что сделала это зря: колени мелко задрожали, лоб увлажнился, в глазах потемнело. Марк поймал ее и прижал к себе. Сердце у нее страшно колотилось, как будто хотело выскочить из грудной клетки.

— Марк, — сказала она с трудом.

— Сейчас, сейчас, — забормотал он и положил теплую руку ей на затылок. — Сейчас помогу.

Нета почувствовала, как отпускает дрожь и уходит тошнотворная слабость.

— Спасибо, — она осторожно отстранилась. — А что с Арантой? Неужели она тоже?..

Марк помотал головой.

— Из одиночек только она и Тритон в относительном порядке. Спят, да. Но не умирают. Просто крепко спят.

— Ну, конечно, — спокойный голос от дверей заставил их вздрогнуть и обернуться. — Оба живут в этом мире только наполовину. Манга — давно, Тритон… Тритон — недавно. Что касается номада, то ему зеркала не страшны.

— Оракул!.. — Нета облегченно вздохнула. — Как хорошо, что вы пришли… — Она слегка сдвинула брови: — Зеркала?.. Какие зеркала — эти, на стенах?..

— Не все, — Слепой Оракул неспешно подошел к западной стене и поднял руку, указывая на огромное тусклое зеркало в позеленевшей бронзовой раме. — Только это. Зеркало Мертвых. Принеси из гардеробной скатерть, Марк. Его надо завесить.

Номад рванулся в гардеробную, а Слепой добавил, понизив голос:

— И прикройся, Нета, не дразни мальчишку зря.

— Что?.. — Нета растерянно оглядела себя и ахнула: плед валялся где-то на полу, а она так и стояла голышом, и даже не заметила этого.

На мгновение замерев от стыда, она нагнулась, схватила плед и закуталась в него — как раз вовремя, чтобы вернувшийся Марк, скользнув по ней глазами, запоздало покраснел.

Пока номад под руководством Оракула завешивал проклятое зеркало, она пошла от отродья к отродью, слушая дыхание и проверяя пульс. Марк был прав: Люция и Огневец, лежавшие в обнимку, так же, как Мэгги с Птичьим Пастухом и Алиса с Умником, выглядели лучше всех. Рут, спавшая на плече Горного Учителя, тоже была почти в порядке, как и сам Чен.

Но трое одиночек не дышали.

38

Нета стояла перед овальным зеркалом в кабинете, слегка напоминающем кабинет Речника в Приречном и кабинет Корабельника в Приморском. Похожая дубовая мебель, обитая темной кожей, похожий стол с письменным прибором, канделябрами и медными уголками, тускло мерцающие золотом и серебром корешки книг в открытых высоких, до самого потолка, резных шкафах.

Слепой Оракул сидел в кресле с высокой спинкой, задумчиво вертя в пальцах тонкий золоченый карандашик.

— Это очень древний замок, древнее многих. Да и сама Морина гораздо древнее других отродий. Когда-то у нее было много учениц. Девушки-аквы. Она собирала их по приморским городам и селениям и приводила сюда… Это Замок Нимф. Особенность его в том, Нета, что он полон энергии обольщения, силы эроса. Эта энергия страшно опасна и страшно могущественна — опасней и могущественней всех других. Потому что обратная сторона эроса — танатос, смерть. Ты видела, во что превратилась Морина, сделавшая обольщение смыслом своей жизни. Замок Нимф прельстителен по своей натуре, и лучше всего на его территории действует сила притяжения полов.

— Поэтому вы велели Марку оживлять Жюли и Лину, а мне — Кея?..

— Правильно, — Оракул кивнул. — Мужская сила лучше всего пробуждает женскую, и наоборот. Как видишь, это сработало.

— Сработало…

Нета грустно рассматривала в зеркале свое лицо.

— Марк в отчаянии, — сказала она, помолчав. — Он считает, что теперь и Жюли, и Лина имеют на него особые права. Забился в дальнюю спальню и ни с кем не разговаривает. Скажите, все номады такие… бескомпромиссные?

— Он просто еще очень молод, — ответил Оракул с легкой усмешкой. — Но этот недостаток быстро проходит, Нета, тебе ли не знать.

Нета отвернулась от зеркала.

— А вы видели, как взбесился Кей, когда очнулся и понял, что происходит?

— Он родом с Островов, — уклончиво сказал Оракул. — На Островах… особые традиции.

Нета опустила голову.

— Но он объявил, что отныне он мой кровный враг, и что я еще пожалею…

Оракул тихо рассмеялся.

— Пожалеешь, пожалеешь. Ты всегда всех жалеешь, и это хорошо. Жалость — очень важное чувство, Нета. Не сердись на островитянина, он был не в себе. Морина даже после смерти сильна, особенно в собственном замке. Увести незваных гостей сквозь Зеркало Мертвых — идея, не уступающая изысканностью дудочке Ноя. А Кей, между прочим, является прямым виновником смерти Морины, к тому же, когда-то избежавшим ее чар. Так что в наибольшей опасности сейчас именно он… Вот видишь, как ты сразу вскинулась и уже готова лететь на помощь! Ты ведь больше не сердишься на Кея?

— Сержусь — не сержусь, какая разница?.. Но я должна взглянуть, все ли с ним в порядке.

— Успокойся, Нета. Он под присмотром: я попросил Аранту время от времени наведываться к нему в спальню, да она и сама все знает. А ты лучше зайди к Тритону.

Нета повернулась и пошла к двери, но у самого порога остановилась и спросила, не оборачиваясь:

— Вы… не можете мне сказать, почему он не встает?

— Я думал, ты догадываешься, дитя мое, — спокойно ответил Оракул. — Ведь это ты сама вернула его из райских садов. Он ни жив — ни мертв, понимаешь? Он лежит, и будет лежать не потому, что у него сломана спина. Ты же знаешь, что починить спину — пустяковое дело. Он не встает потому, что потерялся, Нета, и не может решить, живой он или мертвый. Когда решит — он встанет сам. Для этого у него вполне достаточно сил.

Нета прошла по коридору и постучала в узкую дверь.

— Можно к тебе?

— Входи, — отозвался Тритон.

Нета вошла.

Он лежал на широченной кровати, занимавшей половину спальни, вытянувшись среди вышитых подушек с кистями и бархатных покрывал. Нета вдруг подумала, что все кровати в Замке Нимф такие огромные потому, что были когда-то предназначены для любовных утех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});