На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов

class="p">Старый враг

— Девушка! Можно вас на минутку? — Олег Громов выделил из толпы девицу, красивую, опрятную, одетую простенько, но со вкусом по сравнению с подругами, подозвал её. Она быстро прошептала им что-то и выпорхнула из общей стайки, легко и грациозно, словно всю жизнь занималась танцами. Олег прикусил губу — до такой степени тело заныло от сильного вожделения, которое юноша попытался скрыть.

— Ты куда? — спросил Стас, однокурсник, с ним и ещё двумя — Витей и Саней — они сегодня находились в увольнении и радовались солнечно-яркому майскому дню, расположившись в парке на скамейке под тенью высоких тополей.

Несколько пластиковых бутылок пива — и вся компания уже навеселе: пошлые анекдоты, похабные шуточки, неприкрытые, а порой и явно-преувеличенные эротические истории «из жизни». Каждый делился подвигами подросткового возраста. И, может, это и было кому-то неприятно — двое стариков на соседней лавке играли в шахматы, недовольно поглядывая на громогласно хохочущую молодёжь и, наконец, свернулись и ушли — но чужое мнение друзей в настоящий момент волновало мало. Они не для этого большую часть года пахали в военно-медицинской академии, чтобы свой единственный выходной провести тихо и скромно. Гормоны блуждали в молодых телах и требовали выхода, а пиво призвано было скрыть неискушённость и ненужную в таких делах скромность. Застесняешься — проворонишь момент, и жить с бушующими гормонами придётся ещё полмесяца до лета, а, может, и больше. Громов, не слушая друзей, неопределённо отмахнулся, накинул на тельник летнюю фланку и шагнул в сторону отбежавшей от подружек девушки.

— О! Да он тёлочку себе завёл! — послышался возглас Сани, встреченный дружным лошадиным гоготом. Олег на миг развернулся и, чтобы Рита не видела, показал дружкам кулак. Те в ответ лишь безжалостно рассмеялись. Громов махнул рукой и отвернулся: красивая девушка, что запала в душу ещё на первом курсе, была важнее в тысячу раз.

— Привет! — воскликнул он, чтобы хоть как-то перекрыть смех дружков. — Прогуливаешься?

— Ага! — улыбнулась девушка, остановилась и глянула из-за плеча Олега на его компанию. — Вы тоже, смотрю, времени не теряете…

— Так, девятое мая, можно и отдохнуть, — смущённо проговорил Громов. По непонятным причинам ему стало стыдно. Словно ушат воды вылили на голову парня или он совершал преступление, напиваясь с друзьями в столь солнечный день, да ещё под пристальным взглядом вожделенной красавицы.

У него захватило дух, когда в первый раз её увидел. Такой же майский день, плац рядом с казармой училища, утренняя пробежка, зарядка, всё строго по команде сержанта: «Раз, два, три… Раз, два, три… Упор лёжа принять!..» И в какой-то момент Олег поднял голову из этого самого упора лёжа и сквозь пот, заливающий глаза, увидел её. Невесомой, слегка пружинящей походкой девушка скользила вдоль забора казармы. Каштановые волосы развевались на слабом ветру. Удобное ситцевое платье слегка просвечивало от утренних лучей весеннего солнца, пробивающегося сквозь листву тополей и акаций. Это зрелище было столь волнительным и восхитительным, что поглотило Олега полностью, унесло в невероятные дали эротических фантазий, и только голос сержанта, второй раз повторившего команду: «Отставить! Рота, встать!», отвлёк Громова от созерцания красивой и юной девичьей фигуры. И лишь поднявшись, он понял, почему сокурсники над ним смеются. Увлёкшись, Громов не услышал команды и продолжал отжиматься перед удивлённым сержантом, пока тот не проследил за направлением взгляда Олега. Сконфуженный тогда нелепой ситуацией, он, склонив голову, побрёл в казарму.

С тех пор не миновало дня, чтобы юноша не выискивал глазами пленительную фигурку красавицы, проходящей вдоль забора каждый день, кроме выходных. Хоть в непогоду, хоть в снежную бурю — её фигурка всегда отличалась красотой и утонченностью, не свойственной никому другому. Любая девушка проигрывала этой, как бы хорошо ни была одета или накрашена. Простота, естественность и скромность выделяли её среди сотен других. И взбалмошный, единственный ребёнок из семьи потомственных военных докторов при виде хрупкой фигурки становился спокойней, подтянутей и сдержанней.

Но время шло, а заговорить с девушкой не получалось. В ту пору, как она ходила излюбленным маршрутом, у Громова были занятия, а когда у юноши всё же случалось увольнение — оказывался выходной, и муза пропадала, сколько бы её Олег ни поджидал, проводя весь увольнительный на тропинке возле забора казармы. Над ним начали подшучивать сверстники, постепенно шутки переходили из разряда добродушных в откровенно злые. Несколько раз ожесточённый юноша бросался на обидчиков с кулаками, но всё же спустя время вынужден был согласиться с остальными, что гоняется за призраком. Хоть она и ходила второй год этой дорогой одна, не факт, что у неё нет парня, и неизвестно, получится ли у них что-нибудь. Да и возникнет ли у неё та же искра, что и у Олега, несмотря на его честную, верную позицию — одна девушка на всю жизнь?

Через какое-то время это стало казаться Громову глупостью, поскольку частые увольнительные на третьем курсе переросли в довольно жаркие вечеринки. Иногда с мордобоем, иной раз с вакханалией, в окружении многих слишком доступных подружек, для которых секс не был чем-то сокровенным или постыдным. Наоборот, все вокруг предавались ему с явной охотой и удовольствием, и вскоре Громов настолько погрузился в молодёжные гулянки, что напрочь позабыл свою светлую музу. Не искал её теперь глазами, не ожидал у забора и больше не думал о девушке как о возвышенной сущности. Зато молодой неокрепший мозг успел напридумывать себе кучу «отмазок» и различных нелепостей в духе: «Да они все одинаковые!» Отношение к женщинам изменилось, он стал циником. Общение с девушками происходило самым вульгарным и издевательским манером, и с каждым разом он становился всё раздражительней и злее.

И вот в один из прекрасных майских дней он её увидел. Узнал. Испытал те же чувства, что и раньше, и, не удержавшись, позвал. Теперь не ведал, что сказать. Девушка ясным взглядом смотрела на него и ожидала явно большего, чем обычное и очевидное: «Девятое мая всё же…». А он, как истукан, стоял и мялся, подбирая слова. И даже ударившее в голову пиво не помогало найти правильных слов.

— Может, как зовут, скажешь? — наконец заговорила она, не отрывая ясных глаз от его сконфуженной физиономии.

— Олег… а тебя? — решился всё-таки он.

— Рита, — улыбнулась она и указала на сокурсников. — Ты, как и они, считаешь меня девушкой лёгкого поведения?

— Нет! Что ты! — горячо заговорил Олег. — Нет! Ты… ты просто красавица!

— Ты мне тоже