Ассасины - Виталий Гладкий

Вскоре ремесленники и купец ударили по рукам, довольный лавочник отсчитал им деньги – сущий мизер! – и юноши уныло побрели прочь. А какое настроение должно быть у людей, которые очень хотели поправить на базаре свое финансовое положение, а в итоге не получили и пятой части того, на что надеялись? Тем не менее, Вилк подметил одну характерную особенность этой странной парочки: они лишь изображали уныние и старательно пытались идти помедленней, хотя это давалось им с трудом. Руса, уже достаточно опытного воина, трудно было обмануть; статные фигуры двух ремесленников явно указывали на их принадлежность к людям, которым более привычно работать не в мастерской, а орудовать саблей.

Вилк пошел вслед за ними. Он решил проследить, куда они пойдут, и что будут делать дальше. Это решение возникло само по себе, помимо его воли; в юноше вдруг проснулся охотничий азарт. Так они прошли почти до самого выхода, при этом «ремесленники» несколько раз останавливались возле какой-нибудь лавчонки, но только для того, как понял рус, чтобы заметить, не следит ли кто за ними. Это еще больше укрепило его во мнении, что эти двое – очень опасны, возможно, даже лазутчики самого Салах ад-Дина. Он уже подумывал, а не кликнуть ли ему стражу франков. – пусть они разбираются с этими подозрительными «ремесленниками» – как вдруг откуда-то сбоку послышался радостный крик:

–  Вилк, постой! Стой, говорю тебе! Вилк, Вилк!

Кричали на языке русов! Кто бы это мог быть? Вилк беспомощно затоптался на месте, не зная, что ему делать, – продолжать идти за двумя сарацинами, которые ускорили ход, или обернуться на зов. Но любопытство пересилило, и он с недоумением уставился на оборванца, который бежал к нему, ловко лавируя между покупателями.

–  Ты что, не узнаешь меня? – спросил бродяга, сияющий, как майское солнышко.

–  Ачейко?! – Вилк не поверил своим глазам. – Ты живой?!

–  Живее не бывает. Только сильно голодный…

–  Это дело поправимое. Пойдем в чайхану, я накормлю тебя.

Вилк бросил взгляд в ту сторону, где находились «ремесленники», и тяжело вздохнул: конечно же, их и след простыл…

* * *

В чайхане Ачейко поведал ему свою горестную историю – как его продали работорговцу, как он попал на галеры, а затем к ас-Синану, как скитался по дорогам Востока и едва снова не стал рабом, и только бумага, полученная от страшного Старца Горы, заставила разбойников не просто отпустить его восвояси, но еще и денег дать на дорогу, и как он наконец добрался до Тира, надеясь попасть на корабль, который идет в Европу.

В Тире ему пришлось хуже всего. Ни франки, ни мусульмане не принимали Ачейко за своего, а показывать бумагу с именем ас-Синана было здесь смерти подобно. Теперь он уже разобрался, кто такой его «благодетель», и кто такие ассасины. Ачейко работал где придется, в основном за миску плова (в лучшем случае) или за чайник чая с засушенными лепешками и корзинку подпорченных фруктов. Он так обносился, что стыдно было ходить по городу, но купить обновку не мог. Ночевал Ачейко в развалинах, а работу искал ночную – чтобы его поменьше видели. Лишь сегодня ему немного повезло – один старый горшечник попросил отнести его товар в торговые ряды, посулив за это целый дирхем. Как по расценкам, принятым среди носильщиков, это было слишком много; видимо, старик просто пожалел несчастного юношу из далекой страны кафиров.

–  Что делать дальше, не знаю… – Ачейко, разомлевший от сытной еды, пригорюнился. – Тебе, вижу повезло.

–  Можно и так сказать, – ответил Вилк, усиленно ворочая мозгами.

Он просто обязан был помочь Ачейко, но как это сделать? Наконец, приняв решение, сказал:

–  Вот что, приятель, я попробую устроить тебя к тамплиерам. Им нужны слуги. Ты хоть и не франк, но, я думаю, моего поручительства будет достаточно. Буду просить за тебя самого Великого магистра. Он добрый человек. Но в таком виде, – Вилк наморщил нос, – тебя не примут даже отхожие места чистить. Поэтому, прежде всего, купим тебе новую одежду и сходим в баню. Надеюсь, мой товарищ по службе Жильбер не будет на меня в большой обиде, что я сменю его не вовремя.

–  Вилк! – Глаза Ачейко наполнились слезами. – Если бы ты знал, как я хотел тебя встретить! Я знал, что ты точно мне поможешь. Я буду твоим должником до скончания века. Клянусь в этом!

–  Ты погоди клясться. Может, ничего не выгорит из нашей затеи.

–  Все равно, я очень тебе благодарен.

–  Я тоже рад, что ты жив…

К большой досаде Вилка, Робер де Сабле был занят.

Он принимал всеми уважаемых рыцарей-тамплиеров, – Жильбера Эрраля и Филиппа де Плессье – с которыми находился в дружественных отношениях. Они прибыли с театра военных действий и Великий магистр с интересом слушал последние новости.

Вилку пришлось ожидать долго. Он представил, как томится Ачейко за воротами, – кривича в замок не пустили – и в очередной раз пожалел парня. А что если не получится пристроить его в услужение к тамплиерам? Пропадет ведь.

Наконец рыцари отправились по своим делам, и оруженосец Робера де Сабле впустил Вилка в кабинет Великого магистра. Нужно сказать, что на прием к гроссмейстеру тамплиеров попасть было нелегко. Но оруженосец был еще тем прохвостом; он интуитивно чувствовал, что его господин относится к язычнику с большой теплотой, а это значило, что выскочку-сервиента могут и повысить. Поэтому ему не хотелось терять расположение Вилка, которого даже рыцари начали уважать за его боевое искусство.

Юноше повезло: Роббер де Сабле пребывал в добром расположении духа. Оба рыцаря были его товарищами, и встреча с ними настроила Великого магистра на благоприятный лад. Выслушав просьбу Вилка, он решительно поднялся и сказал:

–  Если этот твой рус и впрямь хороший стрелок, тогда он будет принят в услужение. Зови его и веди на ристалище. Посмотрим, что он умеет.

В новой – европейской – одежде Ачейко выглядел весьма прилично: статный, широкоплечий, но сильно исхудавший. Когда ему дали в руки лук и стрелы, он не мог поначалу преодолеть огромное волнение. Тогда Вилк незаметно с силой ткнул ему кулаком под ребра и прошептал:

–  Успокойся! И сосредоточься. Представь, что ты дома, в своем лесу. Медленно посчитай до десяти и принимайся за дело.

Судорожно вздохнув, Ачейко встал на позицию и на какое-то время прикрыл глаза. А затем начал с такой скоростью выпускать стрелы, что удивил не только рыцарей и оруженосцев, собравшихся поглазеть на испытание будущего пехотинца ордена, но и Вилка. Похоже, Ачейко каким-то образом добился состояния, похожего на «живу».

Все стрелы торчали в центре мишени. Рыцари одобрительно загудели, а Великий магистр доброжелательно улыбнулся. Но Ачейко на этом не успокоился. Увидев, что неподалеку, под стеной здания, стоят метательные дротики, он взял один из них, отнес на дальний конец ристалища и воткнул его в землю. С того места, где должен был находиться стрелок, древко дротика казалось не толще соломинки. На этот раз Ачейко целился долго и тщательно. Все притихли и замерли. А когда стрела воткнулась в дротик, разразились криками восхищения. Так умели стрелять только английские лучники, и то единицы.