Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу - Бет Шапиро

эксперименты, чтобы оценить эффективность и безопасность новых мутаций, группа Хе продолжила работу по прежнему плану.

Во-вторых, оба эмбриона были мозаичными, то есть не все их клетки обладали идентичными геномными последовательностями. Геномная мозаичность – известная проблема, возникающая при редактировании геномов эмбрионов, поскольку их клетки уже начали делиться и дифференцироваться на разные типы клеток и тканей. Если механизм редактирования CRISPR доставляется не во все клетки до единой или в разных клетках делаются разные модификации, то части тела, происходящие от разных первичных клеток, будут различаться последовательностями ДНК. Вдобавок частью развивающегося плода не станут как раз те немногочисленные клетки, для которых были получены геномные данные, так как они были взяты до имплантации. До появления ребенка на свет нет никаких способов оценить, сколько клеток эмбриона были отредактированы и не было ли других, незапланированных модификаций тех или иных клеток, которые станут частью организма плода. Утекшие данные показывают, что группа Хе знала об одной незапланированной модификации в геноме одной из двойняшек, но поскольку она возникла в части генома, у которой нет известной функции, ученые решили, что, вероятно, она никак не скажется на ребенке.

В-третьих, Хе приводит совершенно неубедительные обоснования для таких крайних форм медицинского вмешательства. Во время доклада на конференции Хе заявил, что следовал правилам научного сообщества по регулированию редактирования зародышевой линии человека. Эти правила были составлены в 2017 году комиссией из ученых и специалистов по этике, и в них рекомендовано прибегать к модификации тех или иных генов только в случае, если они вызывают болезнь, а все эксперименты, прежде чем переходить к работе с человеческими тканями, отрабатывать на животных, – причем это должно происходить под этическим надзором соответствующих научных и государственных учреждений. Эксперимент Хе не соответствовал ни одному из этих критериев. ВИЧ – не генетическая болезнь, которая лечится деактивацией гена CCR5; модификации были сделаны с целью изменить здоровый эмбрион: это задумывалось как мера профилактики. Хе не проверял свои конкретные модификации на животных, хотя у него были для этого все возможности. Этический надзор, о котором он говорит, очевидно, вписан задним числом, поскольку Хе зарегистрировал свой эксперимент в соответствующих органах уже после того, как двойняшки появились на свет. Хе не намеревался решать медицинскую проблему, у которой не было других решений, – похоже, он задумал и проделал свой эксперимент по генной инженерии лишь с целью прославиться.

Объявление Хе Цзянькуя о рождении генно-модифицированных близнецов только усилило у сообщества генных инженеров и без того резко отрицательное отношение к редактированию зародышевой линии человека. Непреднамеренные модификации и мозаичность эмбрионов двойняшек подтвердили уже известный ученым факт: технология CRISPR пока еще совершенно не отлажена для редактирования человеческих эмбрионов с перспективой на беременность, поэтому заниматься подобными экспериментами – преступное легкомыслие, сопряженное с угрозой человеческой жизни. По мнению многих, эта работа еще и грубо нарушила этические границы или по крайней мере находится в серой зоне между потенциально приемлемыми методами лечения и гораздо более сомнительными (с этической точки зрения) попытками улучшить человеческую природу.

Почему же большинство из нас против применения биотехнологий для улучшения нашей собственной породы? Ведь можно вообразить будущее, где родителям доступен широчайший ассортимент полезных мутаций, которые уже содержатся в геномах людей во всем мире, и где генная инженерия составляет из них произвольную комбинацию и создает человеческие эмбрионы, необычайно удачно приспособленные для выполнения тех или иных задач или для жизни в экстремальных условиях. Разве не так мы давно уже поступаем с коровами и собаками? Но нам надо осознать, что манипулирование человеческой эволюцией непременно поставит перед людьми проблему неравенства. Нас радует, что бультерьеры сильнее той-пуделей, однако мы понимаем, что бультерьеры и той-пудели занимают разные ниши, отведенные для них человеком. Но люди не предназначены для того, чтобы занимать ниши: им позволено самим решать, как прожить свою жизнь. Мы осуждаем любые технологии, которые могут усугубить неравенство, и без того существующее в нашем обществе, и опасаемся, что они могут быть применены во зло.

Однако же со временем мы к ним привыкаем. Сорок пять лет назад технология ЭКО вызывала страх и осуждение, но сегодня все ей только радуются, поскольку она подарила бесплодным парам возможность родить ребенка. По всему миру принято проводить генетические анализы, чтобы узнать, какой у пары риск зачать ребенка с генетическими заболеваниями. Клиники для больных бесплодием в США, Европе и Китае уже предлагают секвенирование ДНК эмбриона перед имплантацией. Эти клиники проверяют эмбрионы на генетические заболевания – но при этом еще и предлагают родителям выбирать черты вроде биологического пола и цвета глаз. Базы данных, содержащие сотни тысяч человеческих геномов, сделали возможность связывать конкретные гены со все большим числом черт, в числе которых, например, рост, пигментация кожи и склонность к компульсивному поведению. Клиники могут оценивать эти данные для еще более подробного описания каждого эмбриона, снабжая потенциальных родителей сведениями о том, что гены сообщают о здоровье, внешности, интеллекте и поведении будущего ребенка. От создания «дизайнерских детей» при помощи секвенирования ДНК и возможности выбора черт всего несколько шагов до создания «дизайнерских детей» при помощи секвенирования ДНК и манипуляций с ней. Это, конечно, довольно большие шаги, и нам придется преодолеть существенные технические препятствия, которые мы пока не научились обходить, но тем не менее их всего несколько.

Опасения может вызвать и то, что если разрешить генную инженерию человеческой зародышевой линии, ее результаты могут оказаться настолько соблазнительными, что остановиться мы уже не сумеем. Если можно заранее, со стопроцентной уверенностью гарантировать, что наш ребенок получится умным, красивым и спортивным, то почему бы нам не взять да и не сделать, чтобы так и было? Как только мы узнаем, какие гены нужно подправить, что помешает нам взять и поправить их – что, кроме полного искоренения подобных технологий?

Вероятно, сопротивление редактированию зародышевой линии человека сойдет на нет так же, как сопротивление ЭКО. Когда и как это произойдет, зависит в основном от того, что будет с этой технологией в ближайшие несколько лет или десятилетий. Но пока ученые и биотехнологи призывают к глобальному мораторию на редактирование генома человеческого зародыша с перспективой на беременность, а Международный комитет по клиническому применению редактирования генома зародышевой линии человека разрабатывает пересмотренную версию рекомендаций по исследованиям генной инженерии человека, куда на сей раз будут включены четкие инструкции с перечислением допустимых экспериментов и деталей необходимого этического надзора. Однако такие предосторожности не могут помешать тому, кто решит проигнорировать эти рекомендации и продолжит редактировать геномы детей, которым предстоит появиться на свет. А если об этом