Месть без права на ошибку - Лариса Соболева

– А шест где взяла? – поинтересовался Слава.

– По дороге валялась длинная палка, я подобрала. Неплохо, думаю, осмотреться. Разделась и ступила в воду, понимала, что следов на илистом и влажном берегу оставлять не стоит. Я прошла вдоль реки в поисках удобного места, выбралась по корягам и камням на берег, забралась на дерево. Выстрелы доносились, но охотников видно не было. Пришлось подойти ближе. Я прибежала к небольшой роще, снова залезла на дерево и огляделась. Охотники разбрелись, что мне было на руку. И вдруг – Симич идет прямо к роще! Так повезло, вокруг ни души, а ружье в лодке! Я спряталась. Симич развалился на травке, явно решил поспать. Что делать? Одно: заманить его на берег. Прежде, думаю, нужно обратить на себя внимание, а там – как пойдет. Я раздеваюсь донага, всего-то на мне были рубашка и белье, ложусь в траву и напеваю тихо, громче и громче. Слышу – трава шуршит, крадется. Переворачиваюсь на бок, кручу головой, будто упражнения для шеи делаю, а сама высматриваю в зарослях гнусную рожу. Симич вдруг: «Руки вверх!» Я будто бы пугаюсь, потом вижу – не узнает меня! Очки от солнца были на мне, но это же не повод не узнать. Представь, Слава, сколько людей прошло через него, что меня, которую видел не раз, не узнал! Вероятно, для Симичей-Терновых нет людей и лиц, есть безликие особи, но на обнаженку он среагировал, потому что животное. Великолепно, думаю, конец тебе. Одеваясь, говорю ему:

«– Интересно, есть на земле место, где вашего брата нет?»

И поправляю волосы, стоя перед его носом почти нагишом. Смотрю, спекся парень, ничего не соображает, красный, глаза по моему телу бегают.

«– Ты что здесь делаешь?» – спрашивает.

«– Не видишь? Отдыхаю».

«– Не боишься?»

«– Кого мне бояться, тебя? Нет, – говорю, улыбаясь, – не боюсь».

«– Да хоть меня. Мы одни, я ведь и напасть могу…»

«– Ты сначала догони».

Хватаю бюстгальтер и ходу. Этот дурак за мной бежит, в сапогах, при полном снаряжении. Вижу – отстает. Тут и осеняет мысль, чтобы Симич отнес меня в лодку. Я падаю и начинаю стонать. Он подбежал и спрашивает:

«– Ты чего?»

«– Ногу подвернула», – отвечаю, морщась от боли.

«– Дай посмотрю».

Протянула ногу, он осматривает, как будто понимает в вывихах, сам же щупает гораздо выше. Я прошу помочь мне добраться к лодке, Симич ружье – на плечо, меня – на руки, несколько шагов сделал и остановился.

«– Тяжело?» – спрашиваю, прижимаясь к нему.

«– Нет, просто не могу… Хочу… Такая женщина в руках, голая…»

Не рассчитала. Собственно, ночь с Ильей провела – не умерла, почему бы не исполнить последнюю волю приговоренного? Но не отказалась от попытки убедить его повременить. Сделала вид, будто тоже не прочь, но везде стреляли, охотники могли выйти на нас и помешать, я предложила оторваться на другом берегу. Врала, что там у меня надувной матрац в багажнике, вино, еда – мол, время проведем классно, и уж точно никто не помешает. К реке этот дурак нес меня почти бегом, расточая пошлые комплименты. Посадил в лодку, вернулся за ружьем и рюкзаком, которые сбросил, когда входил в реку, а я достаю ружье, направляю дуло в него.

«– Повернись ко мне, тварь!» – кричу.

Симич поворачивается и – глаза из орбит. Я ему называю себя, передаю привет от старушки, которую он угробил, и стреляю. Он упал… Но я подплыла поближе на лодке, боялась, что жив. Куда там! Ружье я тщательно вытерла и бросила к Симичу, оно мне больше не нужно было. На этот раз, застрелив его, я получила колоссальное наслаждение… Корова проклятая, откуда она взялась… Вам не кажется, гарью пахнет?

Она шумно втянула носом воздух, Сергей не реагировал – ему все равно, что и где горит, а Слава принюхался, догадавшись, откуда гарь:

– Костры, скорей всего, жгут на дачах, осень. Дверь открыта, вот и заходит дымок… А потом, Вера, что было?

Он давно опустил руки, но под пристальным взглядом Веры осторожно положил их на колени, дескать, дурного не замышляю.

– Потом? Досадная случайность, – вздохнула она. – Однажды попалась на глаза Сергею в трамвае и, чего не ожидала, он стал добиваться встречи. Но я уже достаточно натворила, чтобы дать задний ход. В день похорон Симича, после свидания с Ильей, я заскочила к Надежде. В подъезде надела тапочки, а мокрые туфли бросила в сумку – шел сильный ливень, мне не хотелось оставить следы. Родители ее уехали на фазенду, я знала, и вряд ли рискнут вернуться в такую погоду. Не семейка, а сплошное сквернословие и мордобои. Надя и отец-пяньчуга потчевали друг дружку тумаками, потом от обоих доставалось матери. Мы покурили под лестницей, якобы я «ждала», пока утихомирится ливень… Одной дрянью меньше стало.

– Могли же появиться жильцы, не боялась?

– Очень поздно было – нет, не боялась. Я всегда изучала обстановку, прежде чем приступить. На том решила остановиться. Три женщины и Симич вполне достаточно, чтобы Сергею попасть в переплет. Я вплотную занялась игрой в любовь с Ильей, а на очереди стоял Тернов.

– Ты сожгла его.

– Как скорпиона. Мой отец бывал в Средней Азии, там есть забава. Вокруг скорпиона кладут смоченный бензином жгут и поджигают. Скорпион мечется, из кольца пламени не выбирается, тогда ударяет жалом себя в голову и умирает. Считай, Тернов обрек себя на смерть в огне, Симич-то выполнял его задания.

– А подробней?

– Он заехал в гараж, а я следом юркнула, из газового баллончика прыснула ему в глаза, потом еще и по голове стукнула битой – это модный инвентарь. Потом связала его, заткнула рот, чтоб своими воплями не беспокоил народ, выкатила машину, чтоб не рвануло – кругом ведь люди живут. После облила внутри бензином, бросила горящую зажигалку и ушла. Все.

– Мда… – протянул Бакшаров, растягивая ворот свитера, ему даже дышать стало трудновато. – И ни разу не попался случайный свидетель?

– Тот, Дурнев, не случайный оказался. Тамарка осела у стенки, а я действительно услышала: «Ты что делаешь?» На меня бежал здоровенный детина, замахиваясь сумкой, позже выяснилось – кинокамерой. В панике я выбросила руку с ножом вперед, а что было делать? Ты прав, нож вошел легко. Пойми, Бакшаров, он не оставил мне выбора. Я была заляпана кровью – Тамаркиной и его, это могло меня выдать. Пришлось выйти из подполья. Тем же ножом я нанесла себе раны, сбегала к мусорным бакам и спрятала сумку и нож, затем бросилась бежать с криком о помощи.

– Не понял, сумка или кинокамера?

Слава нервничал, изредка косился на вход, время-то вышло – где же группа захвата? Войдя в дом, он сознательно не закрыл двери, постепенно холод становился хозяином в доме. Да, Вера и холод хозяйничали, а два мужика сидели перед ней, как два лоха. Без движений коченели ноги, мерзли руки.

– Камера, – тем временем ответила она. – Я понимала, что нож и камеру в сумке следует забрать до утра, и упросила дежурную медсестру отпустить меня, мол, бабушка дома больна. Моя машина стояла у больницы, ее пригнал сердобольный полицейский. Я переоделась в брюки и куртку, всегда вожу запасную одежду, отогнала машину, чтобы никто не засек, и пешком добралась до места. Позже, уже дома подключила камеру к телевизору и просмотрела запись. Честно скажу, похолодела – не ожидала увидеть себя. Он снимал почти каждый мой шаг, даже драку с Ильей. Я поняла, что нахожусь в опасности. Кто он, Слава? Почему следил за мной?

– Знаю не больше тебя, клянусь.

– Жаль… Ну, и рыжеволосая красавица…

– Подожди, – перебил Слава, – а Бельзин? Можно мне?

– Ваша беседа превращается в светскую, – подал недовольный голос Сергей. – Воркуете о зверствах, как о сортах чая.

Отмахнувшись, Бакшаров кратко обрисовал ситуацию в доме Бельзина, Вера подала знак одобрения:

– В общих чертах верно, ты очень умный. Но есть неточности. Бельзин меня не ждал, иначе не получилось бы эффекта. Наступил срок возврата денег, а мне не хотелось отдавать. Вошла я через открытый балкон, вышла через форточку по описанному тобой пути. Он задремал в кресле, а я напугала его диким воплем, это было нечто вроде шутки. Выживет, думала, посмеемся, а нет… Не выжил.

– Ничего себе шутки! – буркнул Слава. – А что в шкатулке было?

– Доллары, евро, фунты, золотые монеты.

– Я так и думал. Куда дела?

– Ты как маленький, Слава. Забрала, конечно.

– Так. Ирина.

– Спала с ректором и деканом одновременно, – выкладывала досье Вера. – Попутно охмуряла нашего Казанову. Интриганка. За место в институте уложила с инсультом коллегу, выжила двух преподавателей, вымогала взятки у студентов во время экзаменов. Это неполный список подвигов. Мне давала уроки английского.

– Я предупреждал ее, просил не выходить… – сокрушался Сергей.

– Меня выписали, а вечером я была на уроке, после пригласила Иру на набережную в кафе. Не собиралась ее кончать, это был запасной вариант. Сережа, что она о тебе несла… Ее распирало, большие надежды возлагала на тебя. Имени не называла, но я-то знала, о ком идет речь. Мы гуляли, хлынул холодный дождь, забежали в заброшенный дом. Получилось удачное стечение обстоятельств. Лужу крови я забросала штукатуркой и щебнем. Фрагмент предполагаемой невесты подбросила Сергею в багажник.