Кремлевское дело - Николай Иванов

И снова соврал писатель и историк Медведев. Ибо на ближайшем закрытом заседании большинством голосов комиссия вновь подтвердила своё прежнее решение о необходимости приостановления или прекращения «дела следователей», а в решении записали, что Рой Медведев дезинформировал Верховный Совет СССР по данному вопросу.

Экспертам указывают на дверь

Усилия кремлёвских покровителей мафии не пропали втуне. Обстановка в комиссии к концу 1989 г. уже существенно изменилась. Вокруг Роя Медведева сплотились единомышленники Адылов, Голик, Лубенченко, Сулейменов, Ярин, Струков, Александрин. В отличие от них независимую позицию пытались отстаивать Сорокин, Бичкаускас, Семёнов, Похла, Игнатович. Противоречия между этими двумя группами депутатов становились всё заметнее, но чаша весов склонялась к председателю и его сторонникам.

С того момента, например, как слушания стали открытыми, постоянно начали возникать дискуссии: разрешать или нет Гдляну и Иванову задавать вопросы приглашённым на заседания. И если поначалу нам такую возможность предоставляли, то потом часто отказывали. Очень не хотелось выслушивать председателю такие вопросы, как на заседании 15 ноября, когда заслушивали председателя КПК Пуго. Он долго рассказывал о моряке с крейсера «Аврора», который стал жертвой сталинских репрессий в 30-е годы, об издевательствах над людьми в Узбекистане, привода примеры по конкретным уголовным делам, к которым мы не имели ни малейшего отношения. После изнурительных дебатов Гдляну разрешили задать Пуго несколько вопросов, которые так не понравились Борису Карловичу, что он отказался на них отвечать. Тут же Рой Медведев заявил, что здесь не очная ставка, под руку проводил товарища Пуго из зала.

А вот как проходили слушания в комиссии 22 ноября 1989 года. Представитель Прокуратуры Галкин уверял комиссию, что дело о коррупции находится в надёжных руках, расследуется объективно и компетентно, рассказывал о многочисленных «нарушениях законности», которые допускали его предшественники: Гдлян с Ивановым. После первых уточняющих вопросов членов комиссии Галкин признался, что более чем за полгода работы в качестве нового руководителя группы сам он выезжал в Узбекистан только один раз на 8 дней, и ни одного нового криминального эпизода группой под его руководством выявлено не было. Ярин, председательствующий на заседании, не разрешил Гдляну задать вопросы Галкину, быстренько предоставив слово начальнику следственной части Прокуратуры СССР Сбоеву. Своё пространное выступление он закончил так:

«…Что я хочу сказать в заключение? Следственная бригада, которую возглавлял Гдлян, на первых порах делала нужное, полезное дело. Однако в дальнейшем они сошли с законного пути, ударились в личные амбиции, личные цели. С использованием вот этого шума на различных митингах были избраны и получили мандаты. Используя теперь силу этих мандатов, припеваючи живут и портят всем жизнь. И являются, по существу, подстрекателями различных массовых волнений…»

Заседание шло четвёртый час, рабочий день заканчивался. На вопросы Гдляну выделили всего 15 минут. А потом, решили депутаты, мы проведём отдельное заседание, на котором Гдлян или Иванов будут иметь возможность задать все другие вопросы Галкину и Сбоеву, ни одну из сторон, дескать, комиссия не ограничивает.

Стоит ли говорить, что никакого другого раза не было. Более 80 вопросов, которые мы подготовили в письменном виде Галкину и Сбоеву, так и остались в наших личных архивах. Рою Медведеву и его команде вовсе не улыбалось, чтобы в присутствии журналистов повторилась ситуация с Духаниным.

О стремлении комиссии «не ограничивать» ни одну из сторон красноречиво говорит и такая ситуация. По нашему ходатайству в июле 1989 года было принято решение вызвать десять изгнанных из группы следователей, осуществлявших расследование в отношении Усманходжаева, Салимова, Осетрова, Абдуллаевой, Айтмуратова и других взяточников. Это были наиболее опытные и компетентные юристы, которые сами работали с обвиняемыми, прекрасно владели материалами дела и доказательствами виновности как этих подследственных, так и московских их покровителей. Группа должна была проверить наличие документов в деле Усманходжаева, Осетрова и других лиц, составить их опись, а также справку о доказательствах виновности подследственных до начала разгрома дела, выявить изменения, которые претерпели эти доказательства, когда дело стало разваливаться. В августе 1989 года Светлана Московцева, Александр Ревеко, Нина Рейтер, Зинаида Старкова, Юрий Лучинский, Людмила Панова, Людмила Пантелеева и другие следователи собрались в Москве и поступили в распоряжение комиссии. По указанию Сухарева Сбоев и Галкин даже не допускали вызванных комиссией юристов в помещение следственной части, не выделили им места для работы, сейфы. О материалах же уголовного дела, которые те должны были изучать, нечего было и говорить. Следователям грозили увольнением и привлечением к уголовной ответственности, их пытались вызвать на допросы по поводу якобы допущенных ими «нарушений законности», не выплачивали командировочные, выселяли из гостиниц. Почти два месяца мыкались они по столице, пока Рой Медведев не распустил всех по домам. Своей же комиссии Рой Медведев объяснил: дескать, сейчас прокуратура не может представить все необходимые материалы, а позднее, когда мы все документы получим, то и вызовем этих следователей вновь, нечего им сейчас болтаться без работы. И снова Рой Медведев врал, потому что никто и не собирался вызывать группу ещё раз в Москву.

Депутаты, уполномоченные съездом, смирились с этим неприкрытым произволом. Так же, впрочем, как и с тем, что прокурорские чины не представляли материалов, которые истребовались для изучения самими членами комиссии, особенно тех документов, что касались московских коррупционеров. Сколько гневных статей исписали к тому времени журналисты, писатели, учёные по поводу Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР! Сколько людей поднималось на борьбу с этим монстром – рассадником коррупции, хищений, всевозможных махинаций. Ущерб от деятельности его руководителей исчислялся десятками миллиардов рублей. Стоимость разворованного, растранжиренного при воплощении разных бредовых «проектов века» не поддавалась учёту. Не сходила с уст и фамилия бывшего первого секретаря Белгородского обкома партии Николая Васильева, с 1979 года бессменно возглавлявшего Минводхоз. Часто посещавший Узбекистан и как министр, и как депутат Верховного Совета СССР от этой республики, Васильев тоже попал в поле зрения следствия. Целый ряд арестованных руководителей рассказали о вручении Николаю Фёдоровичу крупных взяток за решение хозяйственных дел. Вопрос о его привлечении к уголовной ответственности был согласован уже во всех инстанциях. Но с разгромом дела все доказательства канули в архивы. Чтобы все материалы этого расследования не постигла участь дела Смирнова, вызвавшая возмущение членов комиссии, прокуратура представляла ей лишь часть документов и только те, которые считала нужным. Фактически депутатская комиссия получила щелчок по носу, ей просто навязывали линию поведения, угодную верхам. «Независимая» съездовская комиссия снесла и это унижение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});