Пекло. Дилогия (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

Граник каким‑то образом оказался почти за спиной воительницы и гнусно улыбался. Хельга оглянулась и задумчиво посмотрела на него. В следующий миг то она врезала ему в челюсть с такой силой, что он, пролетев добрые три метра, отключился. Прекрасное зрелище.

– Он конечно нервирует, но за что ты его так? – спросил я.

– Он столкнуть меня хотел. Прямо в овраг, поганец такой.

– И как ты это узнала? – удивился я, – Мысли что ли читаешь?

– Нет, скорее почувствовала его желание и интерес. – задумчиво пояснила она. – После спарринга с маткой Беаров решила ментальную силу поднять. Сама не ожидала, что будут такие бонусы. Вот порой и удается почувствовать сильные эмоции. Сейчас, например, почувствовала, как этот маргинал радовался тому, как я буду кричать летя вниз.

– Знаешь, я совсем не удивлен.

– Геккона добивать будешь?

– Не сработал пистолет. Не судьба в общем.

– Ясно. – Она, взяв оружие у меня из рук, подошла к краю обрыва, и не целясь выстрелила.

У нее был явно не обычный пистолет. Голову геккона разорвало на куски.

Я вспомнил, как в прошлый раз пытался ранить геккона, но не мог даже поцарапать его. Этот, конечно, по сравнению с тем малыш, но такого эффекта я точно не ожидал.

Хельга, спрятав оружие обратно в ячейку, направилась к Гранику. Парень лежал на спине раскинув руки. Хельга чему‑то усмехнулась, а затем, закинув его себе на плечо, зашагала куда‑то в сторону.

– Идешь? – окликнула она меня.

Я, бросив последний взгляд на мертвого геккона, поспешил за воительницей.

Пройдя примерно сто метров, мы оказались у большого… больше всего это напоминало мыльницу, только длиной в пять метров.

– Что это?

– Голографический траспортно‑грузовой модуль. – пояснила Хельга.

– Слушай, давно хотел узнать, а при чем тут голографический?

– Ты просто не был на мирных планетах, – начала она, забросив тело бесчувственного Граника внутрь мыльницы. – Там, где моя праправнучка живет, практически вся жизнь – ненастоящая. Чистая голограмма.

– Ого, это как?

Хельга усмехнулась, погружаясь в транспортный модуль.

– Поехали, по дороге расскажу.

Внутри транспорт поражал минимализмом. Удобный светлый салон, обитый светящимся изнутри материалом.

Я сел в удобное кресло таким образом, чтобы не упускать из виду Граника. Сидение мгновенно приняло форму моего тела и начало разминать мышцы. Я застонал от наслаждения.

Хельга села напротив. Она, расфокусировав зрение, отдавала какие‑то команды ИИ.

– Если хочешь, поспи. – Я почувствовал еле заметный толчок. Видимо, транспортный модуль начал движение.

– Ну уж нет, я хочу послушать про мир будущего.

– Там ничего особо интересного. У всех, кто из прошлого, по умолчанию отключена функция дополненной реальности. Местные же практически в ней живут. Все города построены из стеклопластика. Практично и удобно, для строительства, конечно. Транспорт… Помнишь, как раньше все гнались за дорогими марками автомобилей?

Я в ответ кивнул.

– Так вот, сейчас в ходу три вида транспорта: транспортный модуль, транспортно‑грузовой и грузовой.

Серьезно? И никакой индивидуальности? – иронично улыбнулся я.

– Да, почти. Отличаются они только графической оболочкой. Сам транспорт стоит десять тысяч комокойнов. Ну, на мирных планетах, не здесь. А вот графические оболочки, могут достигать сорока миллионов. И то, это которые я знаю. Совершенно бесполезно, но практически только этим и определяется социальный статус местных.

– Это же бессмыслица.

– В наше время все было так же. Просто здесь это приобрело наглядный вид. То же самое с одеждой. У мирных она у всех одинакова. Девушкам даже не нужно пользоваться косметикой, голограмма сделает все необходимое. Можешь быть полнейшей уродиной и никто об этом не узнает. Это, конечно, удобно в плане социального равенства. Как ты понимаешь, в школах за внешность друг друга больше не дразнят. Но и естественный отбор стал работать не совсем в правильном русле. В партнеры теперь себе выбирают не красивых и здоровых, а умных и наделенных чувством стиля. Я не против умных, но посыл ты уловил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Интересное наблюдение – пробормотал я.

– Ну, тут я конечно погорячилась, генофонд пострадал задолго до этого. Затем был выплавлен, извращён, исковеркан и построен заново, но что имеем… – немного помолчав, она добавила. – В общем, если ты заявишься в такой город без включенного модуля дополненной реальности, то увидишь всюду серые кубы, серые летающие машины и серых людей.

– А если я включу этот модуль здесь, на Пекле?

– О, тебя ждет большой сюрприз. – улыбнулась она. – Все построено на таких эффектах.

Весь салон стал прозрачным, и я увидел под собой землю. Холмы, горы, скалы, вдалеке я увидел местные леса. Учитывая цвет деревьев, это была непередаваемая красота. Очень высоко, в розовато‑оранжевом небе, я увидел галочки птиц. Точнее, каких‑то местных летающих тварей, которые наверняка ядовитые или галлюциногенные.

Что удивительно, несмотря на то, что мы летели высоко над землей, мне совершенно не было страшно.

Я был настолько впечатлен, что не сразу заметил пробуждение Граника.

– О‑ох, да вы похоже родственники. – простонал он, держась за голову. – Один лупит за дружеские объятья, вторая чуть не убила за просто так. Теперь вы меня куда‑то везете. Вы семья маньяков? Вам мало было меня избить, так теперь хотите изнасиловать?

– Да кому ты нужен, убогий? – не выдержал я монотонного нытья. – Нужно было бросить тебя на съедение гекконам.

– Тихо, Андор, – спокойно остановила меня Хельга. – Я, если честно, и сама подумываю сделать с ним… что‑то неприятное. – Она проговорила это очень спокойным тоном, способным сдирать кожу с мяса и тревожить оголенные нервы. Граник почуяв резкое снижение температуры, вжал голову в плечи. – Я вот поизучала тебя, нашла твое личное дело… – пронизывающий насквозь взгляд. – И думаю, что жить тебе осталось недолго.

– Что ты там поизучала? Какое личное дело? Опять бюрократы что‑то напутали. У меня отродясь никакого личного дела не было. – Вдруг, приосанившись, стал вопить Граник. – Что бы там не было… Так скажу, не было такого.

– А я вот вижу что было, и мно‑огое…

– Ну и что? Что вам от меня нужно?

– А что интересного ты мне можешь рассказать? – Все тем же ледяным тоном спросила Хельга.

– АрмБарсы! – провозгласил он. – АрмБарсы, АрмБарсы, АрмБарсы. Вижу, они вас очень, очень интересуют. Я мог бы вам про них рассказать кое‑что интересное. – Он понизил голос почти до шепота. – Тако‑ое, что им придется…

Здесь Граник замолчал, создавая идеальную интригу. Я поймал себя на том, что наклонился вперед.

– Но, продолжил он, – я ничего вам не расскажу. Почему? Да все просто. Очевидно же, что насолить АрмБарсам вам хочется сильнее, чем этого хочу я. А вы меня били, истязали, поэтому я готов даже отказаться от мести зловредным гнусам. Лишь бы вам достался, – тут он набрал полную грудь воздуха и, выставив средний палец вперед, проорал прямо в лицо Хельге – Хрен! Вот такой!

У нее не дрогнул на лице ни один мускул.

– Что ж, если это твое окончательное решение… Хельга вытащила из хранилища металлический обруч, сантиметров двадцать в диаметре.

Граник бросил беглый взгляд на непонятное приспособление и резко изменился в лице.

– Однако, я готов к конструктивному диалогу, все зависит лишь от ваших предложений, – немного помедлив, он добавил. – Прекрасная барышня. Простите, не имел чести узнать вашего имени.

– Хельгеда. – Коротко ответила она.

– О‑ой, ну что же ты раньше молчала, прославленная воительница. Какая честь для меня содействовать настоящей легенде во всем! Ну? С чего начнем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Из Граника полился нескончаемый поток информации.

Он рассказал о еще трех оставшихся базах АрмБарсов. В подробностях расписал их место положения, оснащённость и примерный личный состав. Рассказал про какие‑то грязные делишки, в которых я совершенно ничего не понял, зато Хельга заинтересованно подняла брови. Похоже, что в делах, это для нее проявление очень сильных эмоций. Еще он рассказывал про какие‑то диверсии и подрывы, подделку документов и зомбирование патологических жертв. Постепенно я перестал улавливать нить повествования.