Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 17 - Вальтер Скотт

После такого проявления верноподданнических чувств и последнего возлияния все попрощались друг с другом и разошлись на покой. Сэр Генри предложил своему старому знакомому Уайлдрейку переночевать в замке, а тот ответил на его предложение следующим образом:

— По правде-то сказать, патрон будет ждать меня в городе, но он уже привык, что я не прихожу ночевать. А потом ведь, говорят, в Вудстоке появляется дьявол, но, с благословения этого почтенного доктора, я плюю на самого черта и на все его дела. Я его не видел, когда дважды ночевал здесь прежде, и уверен, что, если уж тогда его не было, он не мог вернуться с сэром Генри и его семейством. Итак, я принимаю ваше предложение, сэр Генри, и благодарю вас, как кавалерист из полка Ленсфорда должен благодарить воинственного оксфордского грамотея. Господь благослови короля! Мне наплевать, если кто-нибудь это слышит, и разрази гром Нола и его красный нос!

С этими словами он вышел, покачиваясь, в сопровождении Джослайна, которому Альберт шепотом приказал поместить его подальше от остальных членов семьи.

Затем молодой Ли поцеловал сестру и, соблюдая церемонии того времени, испросил благословения у отца, который ласково обнял его. Паж, кажется, не прочь был последовать его примеру, во всяком случае — по отношению к сестре, но Алиса ответила на его попытку только реверансом. Он неловко поклонился ее отцу, который пожелал ему спокойной ночи.

— Я рад видеть, молодой человек, — сказал он, — что вы по крайней мере научились почтительности к пожилым людям. За это вы всегда будете вознаграждены, сэр, потому что, поступая так, вы воздаете людям честь, которой сами будете ждать от них, когда приблизитесь к концу своей жизни. На досуге я еще поговорю с вами о ваших обязанностях пажа, эта должность прежде была подлинной школой рыцарства, тогда как теперь, в нынешние смутные времена, она стала чем-то вроде школы дикой и беспримерной распущенности, по поводу чего достойнейший Бен Джонсон восклицает…

— Ну хорошо, отец, — прервал его Альберт, — примите во внимание, как мы сегодня устали, ведь бедный малый чуть не спит стоя; завтра он с большей пользой будет слушать ваши добрые поучения. А вы, Луи, не забывайте по крайней мере хоть одну из ваших обязанностей — возьмите свечи и посветите нам. Вот идет Джослайн, он покажет дорогу. Еще раз доброй ночи, милый доктор Рочклиф, доброй ночи всем.

Глава XXI

К о н ю х

Привет мой королю.

Р и ч а р д

Привет вельможе.

Мы вместе стоим фартинг, не дороже.

«Ричард II» [36]

Джослайн повел Альберта и его пажа в так называемую испанскую комнату — огромную заброшенную старую спальню, где все уже обветшало, но сохранилось широкое ложе для гостя и низкая выдвижная кровать для слуги, — так было принято даже в гораздо более позднее время в старых английских домах, отличавшихся особым гостеприимством. Предполагалось, что когда джентльмен ложится в постель, ему часто требуется помощь лакея, прислуживающего в спальне. Стены были обиты кордовской кожей, тисненной золотом, с изображением битв между испанцами и маврами, боя быков и других игр, излюбленных в той стране, по имени которой комната получила название испанской. В некоторых местах кожа была совсем ободрана, в других продырявилась и висела лохмотьями. Но Альберт не сделал по этому поводу никаких замечаний; казалось, он спешил выпроводить Джослайна из комнаты; он наотрез отказался, когда тот предложил разжечь огонь или принести еще вина, и так же немногословно отвечал егерю на его пожелания доброй ночи. Наконец Джослайн удалился, хоть и неохотно, по-видимому считая, что молодой хозяин мог бы подольше поговорить с верным старым слугой после столь долгого отсутствия.

Едва лишь Джолиф вышел, Альберт Ли, прежде чем обменяться с пажом хоть одним словом, поспешно подошел к двери и как можно тщательнее запер ее, внимательно осмотрев замок, щеколду и засов. Ко всем этим запорам он добавил еще длинный болт, который вынул из кармана и привинтил к скобе таким образом, что вытащить его и попасть в комнату можно было, только выломав дверь. Пока он, стоя на коленях, с большой точностью и ловкостью делал свое дело, паж держал ему свечу. Но, когда Альберт поднялся, их поведение по отношению друг к другу резко изменилось… У достойного мистера Кернегая, неуклюжего увальня, неотесанного шотландца, как будто сразу появились такие изящные и легкие движения и манеры, какие мог приобрести только человек, с ранних лет вращавшийся в лучшем обществе своего времени.

Он передал Альберту свечу с непринужденной небрежностью вельможи — он как бы оказывал милость, а не доставлял затруднения, требуя такой пустячной услуги. Альберт с видом величайшего почтения взял на себя роль факелоносца и держал свечу перед своим пажом, не поворачиваясь к нему спиной, пока тот шел по спальне. Потом он поставил подсвечник на стол у изголовья кровати, приблизился к юноше и, низко поклонившись, принял от него грязную зеленую куртку с таким глубоким уважением, как будто он был первый лорд-камердинер или другой придворный и помогал своему монарху снять мантию. Человек, к которому относились эти почести, минуту-другую принимал их с глубокой серьезностью, но затем, прыснув со смеху, воскликнул:

— Черт побери! К чему такие церемонии? Ты носишься с этими жалкими лохмотьями, как будто это шелка и соболя, и с бедным Луи Кернегаем, как будто он — король Великобритании.

— Если согласно приказанию вашего величества и по воле обстоятельств я должен был на некоторое время забыть, что вы — мой государь, то мне, конечно, позволительно воздать вам почести, подобающие монарху, пока вы находитесь в вашем собственном королевском дворце в Вудстоке?

— Правда, — ответил переодетый монарх, — дворец как раз под стать государю, эта рваная кожа на стенах и моя ветхая куртка изумительно подходят друг к другу. Неужели это Вудсток? Неужели это тот дворец, в котором царственный норманн пировал с прекрасной Розамундой Клиффорд? Да ведь это прямо место для слета сов!

Затем он вдруг опомнился и, как бы испугавшись» что оскорбил чувства Альберта, добавил со своей обычной любезностью:

— Но чем он заброшенное и уединеннее, тем больше он отвечает нашей цели, Ли, и если он похож на совиное гнездо, чего нельзя отрицать, то ведь мы знаем, что в нем вырастали орлы.

С этими словами он бросился на стул и небрежно, но милостиво принял заботливые услуги Альберта, который расстегнул ему грубые застежки кожаных гамаш; тем временем принц говорил:

— Какой прекрасный образец людей старого закала ваш отец сэр Генри! Странно, что я не видел его раньше; зато я часто слышал от моего отца, что он принадлежит к цвету настоящего старинного дворянства Англии. По тому, как он начал меня обучать, я угадываю, что он вас строго воспитывал, Альберт; в его присутствии, уверен, вы никогда не надевали шляпу?