Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

— Покарауль здесь, проверю, — скомандовал я.

— На хрена? — удивился Мишка так, что его редкие брови уехали под низко надвинутую шэпээску. — Там и без мертвечины любой триппер подхватить запросто можно. В дерьме живут, пьянь подзаборная.

— Мишань… отсюда люди будут сваливать, а тут им с фланга, из двери, тварь мёртвая, — пояснил я свою идею. — Короче, держи лестницу, рассуждать ещё будешь!

Я аккуратно оттолкнул скрипнувшую дверь в квартиру. Запах усилился. Плохо пахло, причём сильно. И не только мертвечиной, а ещё как будто бомжами. В прихожей никого не было. Была открыта дверь в ванную, но и там никого. Лишь какие-то тряпки на полу и треснутое зеркало на обшарпанной стене. Прошёл дальше, в гостиную. В глаза бросилась нищета и множество пустых бутылок. Диван с рваной обивкой и пятнами, заваленный каким-то тряпьём, валяющаяся на полу еда, раздавленная и гниющая. Хорошо, что ещё для мух не сезон, а то как бак пищевых отходов вывалили. В комнате никого. Ещё одна комната правее, планировка здесь смежная, и кухня, прямо передо мной. Чуть сместился вправо, заглядывая на кухню. Никого, но видно не всё. И в комнате никого… Сделал несколько быстрых шагов вперёд, ещё раз заглянул в запомоенную кухню. Мерзость и грязь, бутылки и битая посуда, но безлюдно. Теперь дальняя комната. Квартира двухкомнатная, я эту «хрущёвскую» планировку хорошо знаю.

С улицы раскатисто грохнул выстрел, второй, так что в окне зазвенело стекло.

— Лёха? — спросил я в микрофон, изогнувшийся от наушника до угла рта.

— Мертвяк, — послышалось в гарнитуре. — Снял.

Ствол я сразу довернул на дверь в соседнюю комнату. А оттуда какие-то звуки, похоже на чавканье. Угадайте с трёх раз, кто у нас там? Или пили, а теперь закусывают, или просто закусывают. Кем-то. И вонь оттуда отчаянная.

Тихо-тихо вошёл внутрь и оказался за спиной у какого-то мужика в грязной майке, из пройм которой торчали руки уже привычно-мертвецкого цвета, и в растянутых трениках, доедавшего лежащую на полу толстую тётку. У тётки была раскроена голова мощным ударом, поэтому воскресать она не собиралась. Правое плечо, рёбра, половина головы и шея уже обглоданы до костей, выедена брюшина, и запах дерьма из разорванных кишок смешивался с запахом мертвецкого разложения. Кровь разлилась по всей комнате, покрыв пол толстым липким бурым ковром. При виде этого всего я почувствовал, как тошнота рванула колючим комом к горлу, а в глазах у меня потемнело.

Я взял на прицел затылок жрущего мертвяка, придавил спуск и… И промахнулся! Грохнуло в маленькой комнате так, что уши заложило мгновенно, словно по ним молотками ударили, но голова мертвяка с противоестественной скоростью сместилась левее, всё его тело вдруг прижалось к полу, каким-то невозможно пластичным прыжком развернулось, и на меня уставилась совершенно невероятная рожа. Вытянутые вперёд и широкие, как у орангутанга, челюсти, оскаленная окровавленная пасть, набитая острыми, похожими на шипы зубами, особенно страшная на фоне мертвенно-бледной, синеватой кожи. Маленькие, абсолютно мёртвые глаза, как у всех зомби, но окружённые какими-то наростами со всех сторон, как будто выглядывающие из пещер. Шея заметно длиннее и гибче человеческой.

Всё это я успел разглядеть в тот момент, когда моя левая рука рванула назад цевьё дробовика, вышвыривая пустую гильзу и загоняя в патронник следующий заряд, и, едва затвор завершил свой маслянисто-лязгающий рывок вперёд, палец вновь утопил спуск. Грохот, пучок голубоватого пламени из ствола, но картечь впритирку прошла над головой существа, врезаясь в оштукатуренную грязную стену и выбивая из неё облако пыли. Тварь успела пригнуться с потрясающей, почти невидимой глазу быстротой. И ровно в тот момент, пока мои руки перезаряжали ружьё, я рванул прочь из комнаты.

И оказался прав. Тварь зашипела, и полуоткрытая дверь загудела, когда в неё врезалась тяжёлая туша. Тварь прыгнула с места с невероятной энергией, если бы я пытался её застрелить, а не убрался с линии прыжка, то мне был бы конец. Она бы меня в куски порвала с такой силищей.

Удар в торец двери для чудовища тоже не прошёл бесследно. Налетев на повёрнутое ребром дверное полотно с такой силой, что петли с треском вывернулись из рамы, тварь упала и откатилась к противоположной стене, дёргаясь и скользя в запёкшейся крови. Я успел перезарядить ружьё и выстрелил в ту часть тела чудовища, которая была мне видна через дверной проём. К моему счастью, весь заряд картечи, все двенадцать кусков свинца, угодили в шею и перебили позвоночник. Тварь издала всё то же громкое, но одновременно — какое-то беззвучное шипение, задёргалась, но… Позвоночники им тоже необходимы!

Я снова прицелился, уже в верхушку черепа, и опять выстрелил. Картечь проломила голову и выбила содержимое черепной коробки на стену, разбрызгав почти до потолка. Всё, кажись. Я судорожно начал вынимать из навесного патронташа толстые патроны двенадцатого калибра и запихивать их в дробовик по одному.

— Что там? — послышалось, причём голосами и Лёхи, и Шмеля, но уже просто так, из коридора.

— Хрен его знает, — честно ответил я с глубоким выдохом. — Я такого ещё не видел.

За спиной послышался топот, в квартиру ворвался Шмель, с «Сайгой» на изготовку.

— Где? Что?

— Там! — Я показал стволом на мелко дёргающуюся, но при этом совсем молчаливую тварь.

— Ни хрена себе… — протянул Шмель, и глаза у него полезли на лоб. — Это что?

— А я знаю? Морф, наверное.

— Морф? — озадачился Мишка. — А по-русски если?

— По-русски это что-то вроде мутанта.

Ответил и медленно пошёл в соседнюю комнату, а Шмель направился на лестницу, на свою позицию. И сразу же оттуда послышался его голос: «Куда прёшь? Что надо?» Какой-то мужской голос пробормотал что-то, шаги удалились. Я не стал выглядывать, за тыл Шмель ответственный, но спросил, крикнув: «Кто там был?»

— Да ещё один сосед, тоже датый, на стрельбу заглянул, — ответил он. — Тут весь дом одни алкаши.

— Понял, — кивнул я и вошёл в дверь.

И что же мы имеем? Я медленно придвинулся к лежащей на полу твари, не спуская с неё прицела. Да, неплохо. Как описать? Перво-наперво челюсти. Больше человеческих раза в два по всем параметрам. Пасть набита зубами. Кожа вокруг пасти местами натянута, местами лопнула, похоже, что рост костей происходил почти ураганно. Лоб пониже, видная в расколе черепа лобная кость необычайно толста. Глаза направлены вперёд, смотрят из ям. Нос уменьшился, растянулся в стороны, расплылся по всей морде, вывернув ноздри. Шея стала длиннее и очень гибкой, судя по тому, как тварь дважды убирала голову с линии огня. Явно удлинились руки, стали мосластей, с широченными суставами. Пальцы укоротились, а ногти невероятно приросли какими-то роговыми метастазами, охватили пальцы и превратились в неслабые когти. Они были перемазаны запёкшейся кровью, тварь рвала свой обед не только зубами, но и когтями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});