Поиск Анны - Алексей Павлович Зорин

предназначение? Девочка любила смотреть на этих маленьких смельчаков, отважно нарезающих круги вокруг жаркого пламени. Наверное, подумала Аня, пламя свечи кажется им огромным солнцем.

Аня втайне надеялась, что мотыльки не глупые, и не решатся лететь прямо в горящий огонь — но они летели, и девочка всегда старалась их отогнать. Она никак не могла взять в толк: неужели эти глупышки не понимают, что пламя сожжет их дотла!

Лишь когда Аня выросла, уже в институте она узнала, что мотыльки ориентируются на свет, в том числе — свет луны. Поэтому они летают вокруг лампы, принимая ее за ночное светило. Сто девяносто миллионов лет мотылькам ничего не мешало в навигации, но потом появился человек со своими искусственными светильниками.

И с тех пор мотыльки сгорали в огне свечей, к которым так отчаянно стремились.

* * *

Лодка продолжала нестись вперед, разрывая туман, белым молоком заливший поверхность озера. Иногда из этой дымки выныривали гранитные острова причудливой формы — совсем маленькие, размером с комнату в питерской общаге, в которой Анна жила когда-то; иные — побольше, с острыми скалами, поросшими редкими деревьями.

— Смотги! — Виталик округлил глаза и указал пальцем куда-то в туман.

Из молочной дымки показался силуэт невиданного чудища. Он был похож на огромную рыбу, выброшенную из воды, простершую к небу иссохшие плавники.

— Это кит, — сказал Иван.

Анна недоверчиво вглядывалась в монстра. Откуда кит в озере? Когда они подъехали ближе, стало понятно, что это затонувший корабль, севший на мель около одного из островов.

— Бывший немецкий эсминец «Т-12», — сказал Иван, глядя на проржавевшие борта. — Наши потом уже переименовали в Кита.

Завалившийся на бок корабль вписывался в пейзаж, словно он был здесь всегда. Эхо далекой войны, одинокий кит, не услышавший песню своих сородичей, бросившийся на берег и разбившийся о скалы.

— Близко я к нему не подхожу, — заметил Иван. — Говорят, на нем испытания проводили. Животных в клетях запирали, рядом с вольерами разбивали капсулы с радиоактивной гадостью. «Грязную» бомбу тоже здесь испытывали.

— Это бесчеловечно, — вырвалось у Анны.

— Отнюдь, — покачал головой Иван. — В газете писали, что благодаря этим испытаниям смогли лечить людей после аварии в Чернобыле. Смерть тех животных спасла тысячи жизней.

— Для того, чтобы спасти одних, надо убить других?

— Это жертвоприношение, Айно. Таков закон.

Смолиной не хотелось думать о зверях, мечущихся по тесной клетушке в надежде выбраться, обреченных на страшную смерть от радиации. От радиации человек сгорает. Машенька с мамой, Листин, и еще неизвестно сколько пропавших без вести тоже сгорели но — иначе. Смолина не сомневалась, что Вечный Турсо действительно существовал — в виде невидимого монстра в человечьем обличьи. Или невиданного зла, пустившего щупальцы на всю Карелию. Но не люди ли породили это зло?

* * *

Через полчаса из тумана показались высокие гранитные скалы, густо поросшие лесом, с развалинами каменной крепости на вершине прибрежного утеса. Пахнуло хвоей. Иван заглушил мотор.

— Хейнясенмаа, — сказал старик. — Теперь пойдем на веслах, тихо.

Красные гранитные скалы острова отливали кровью.

— Что за развалины наверху? — спросила Анна.

— Финские оборонные сооружения. До второй мировой остров принадлежал Финляндии.

Острые скалы зловеще плыли в обрывках тумана. Лодка раскачивалась на небольших волнах, Иван налегал на весла, и только их всплеск нарушал мертвую тишину Ладоги.

— Причал с другой стороны, мы туда, понятно, не пойдем, — произнес Иван. — Высажу вас прямо на скалы.

Лодка приблизилась к берегу, заваленному обломками скал. Вверх на десяток метров взмывала гранитная стена, по которой, впрочем, можно было забраться. Вокруг никого не было видно.

— Остров большой? — негромко спросила Смолина.

— Заплутать хватит, — уверил ее старик. — То, что ты ищешь, находится в его центре.

Он умело направил лодку к ближайшему камню, подруливая веслами. Нос судна легонько стукнулся о кусок скалы с прибитой к ней проржавевшей табличкой.

— Остогожно, гадиация! Заггязнено: цезий сто тгидцать семь, стгонций девяносто, — прочитал Виталик и посмотрел на Анну. — Мы точно туда хотим?

— Больше всего на свете, — буркнула Анна. — Этим табличкам полвека.

— Гадиации это объясни, — опасливо сказал Виталик, но вылез из лодки следом за Анной.

— Значит, не передумали? — спросил Иван.

— Жди нас, — ответила ему Смолина. — Не позже чем через три часа вернемся.

— У вас есть не больше двух, — старик указал на небо, по которому с севера двигались темные тучи. — Шторм идет. Если не успеем дойти до шхеров — навечно останемся в царстве Маналы.

Виталик шумно сглотнул.

— Я буду неподалеку — укроюсь в тумане, — сказал старик и ухмыльнулся: — Если, конечно, Манала вас выпустит.

Он налег на весла, и вскоре растворился в дымке Ладоги.

Анна посмотрела на Виталика — в его глазах был страх — глубоко вздохнула и сделала шаг на остров смерти.

* * *

Шишки под их сапогами хрустели, словно кости. Анна шла по чужим воспоминаниям, вскрывая их подошвами, как древний мох. Под тонким слоем мха, напитавшегося влагой, был гранит, и иногда ботинки проскальзывали, сдирая шкуру с тела Левиафана. В такие моменты Смолина хваталась за мокрые скалы, чтобы не сорваться вниз на острый гранит.

Виталик зябко ежился, да и Анне было не по себе. Остров не был похож на обжитой, но если верить Ивану — что-то ждет их в самом его центре. Что-то, от чего спина Смолиной покрывалась мурашками. В такие мгновения она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, заплутавшей в незнакомом лесу. И то, что ей нужно найти, вселяло ужас.

А если ничего нет? Если Светорожденный — всего лишь экзальтированный старец, а секта вовсе и не секта, а сборище безобидных отшельников? Может и так. Но если все по-другому, если все так, как считала Смолина — тогда они шли в самое опасное место во всей Карелии.

Анна и Виталик минули бастионы финских укреплений, испещренных пулями. Каменные стены плотно окутал мох — лес пытался скрыть деяния людей; островерхие ели цеплялись корнями за гранитный массив, как утопающий за соломинку.

Вскоре деревья расступились и в