Ветлужцы - Андрей Архипов

Для воронежцев было обыденным делом потренироваться на саблях друг с другом или до судорог мышц бить из лука по мишени, отставляя ее все дальше и дальше от себя. Но повторять слитные движения строя и по командам занимать свои позиции — было, по их мнению, лишь напрасной тратой времени. Может быть, они и были в чем-то правы — все-таки степная война диктует свои законы, и такая монолитность пешего строя в ней не всегда нужна, но…

Но в данном кусочке боя неопытным ветлужцам их слаженность пригодилась. И отсутствие потерь было им наградой за все их труды, за то, что никто из них не дрогнул перед круговертью лиц завывающих конников, вызывающих ужас у всего мирного населения Южной Руси. А спокойные голоса десятников, с матерками заставляющих их собирать «разбросанное» оружие, не давали им теперь обращать внимания на новый накатывающийся вал степняков, страшный в своей стремительности и беспощадности.

Однако до телег удмуртов эта волна так и не добралась. Видя, что первые воины не зацепились за укрепленный лагерь, а в правый фланг упирается острие атаки разгоняющейся конницы противника, половцы отвернули и понеслись вскачь обратно под шумное улюлюканье наступающих им на пятки воронежцев. Выпростав сабли из ножен, те почти догнали нескольких замешкавшихся степняков, пытающихся подсадить к себе своих соратников, выживших после первой атаки. Несшийся впереди Твердята даже сумел достать одного из них, полоснув клинком по оголенной шее, однако с задних рядов отступающих кипчаков то и дело стали прилетать стрелы. Они посылались в полуобороте на полном скаку, и хотя меткость лучников оставляла желать лучшего, свое дело они сделали, поубавив прыти у самых резвых воронежцев. Однако основная волна наступающих все равно стала настигать степняков, постепенно сближаясь с ними. Казалось, еще немного — и они начнут рубить спины убегающим половцам, которые почти при равной численности не могли развернуться и встретить грудью опасность, но…

Конь Трофима в несколько скачков догнал вырвавшегося вперед Твердяту и стал отжимать его в сторону, а над несшимися во весь опор воронежцами надрывно пронесся громкий протяжный возглас:

— Отворачивай! Отвора-а-ачивай! Уходи в сторону, ишачье племя! Назад!

Воронежцы, провожающие разгоряченными взглядами уходящую из-под носа добычу, свернули не сразу, но все-таки по широкой дуге стали понемногу сдвигаться в сторону лагеря, посылая единичные стрелы в удаляющегося противника. Оба воеводы перешли на неспешную рысь и стали пропускать мимо себя конное воинство, внимательно выглядывая раненых, которые и сами могли не заметить в горячке боя причиненного им ущерба.

— Увлекся!.. — извинительно пробурчал Твердята, вглядываясь в горизонт, где продолжалось мельтешение противника. — Но перед выходом из лощины мы бы их покрошили и ушли…

— Увязли бы, не доделав своего дела, а развернуться там нам не дали бы! Не знаю я, что у них приготовлено, но явно что-то есть, а уж засадная сотня наверняка уже пошла в намет![146] Боняк каждый раз новую подлость выдумывал, да и Шарукан от него не сильно отставал, пока их десять лет назад около Переяславля как следует не приголубили…

— На пограничную Сулу они тогда вышли?

— Ага, к Лубне. Ох и досталось им от Владимира и Святополка! Шарукан тогда едва ушел, а брата Боняка убили, но это половцев лишь больше озлобило. Так что в разговоре хоть беловежцем называйся, хоть черниговским подданным Святославичей, которые со степняками как-то уживаются, но не приведи тебе Господь что-то про нашу молодость и Переяславль сболтнуть… — Трофим шумно перевел дух и перешел к насущному: — Сколько они у нас ссадили с коней? Троих?

— Отсюда точно не разгляжу, но вроде трех лошадок мои вои как раз добивают. Эх, хотя почти и нет у нас настоящих боевых коней, но все одно животину жалко! Как будто половцы в них прицельно били, мстили за твои выстрелы! А сами людишки… если кости не переломали при падении да не затоптали их, то все живы. По крайней мере, десятники не суетятся по полю. Да и у самих степняков во второй волне лишь одна потеря…

— А! Вот и засадная сотня в балку заходит! — крякнул Трофим и через некоторое время, потраченное на подсчет, невесело заметил: — Пожалуй, их тут чуть больше будет, чем полторы сотни… Стягов не видно? Значит, не самые справные воины нам попались, слава богу! Ну что, постоим на виду? Может, додумаются кого-нибудь выслать на разговор? — Воеводы выехали в центр долины и встали метрах в трехстах от своего лагеря, молча наблюдая, как у половцев начались какие-то перестроения. Наконец Трофим не выдержал и обратился к Твердяте: — Не жалеешь, что так мало людишек в поход взял?

— Сотня охраны у купцов! Кто бы нам поверил?

— Времена в степи тяжелые, этим бы и оправдались… Слушай, может, попробуем хоровод, а? Про который я упоминал?

— Стрелами поделишься?

— Ты бы сначала своих горе-вояк приструнил! А то выдумали раскидывать по всей степи свои стрелы, а потом мои просить!

— Ну уж… с десяток всего и было выстрелов, прежде чем отвернули. Поделись, иначе не потянем!

— Да о чем разговор, Твердята, бери. Я кузнецов заставил остаток стали на наконечники извести перед выходом сюда.

— Сталь?

— Каленое железо, только прочнее… Пусть твои ратники по третьему колчану на себя вешают. А хоровод… Круг телег небольшой, как раз твоей полусотни хватит, чтобы на скаку постоянную стрельбу держать в одну сторону. Моим лесовикам это будет неплохая помощь, а если надо, то ты в любой момент с круга сойдешь и… ударишь по поганым или в отрыв уйдешь!

— Поганым… Будто твои удмурты крещеные!

— Дай время, Твердята, дай время… У нас даже священника нет, не говоря уже о церквушке какой-нибудь. Кто таинство крещения будет проводить?

— И все-таки выбьют половцы всех лошадок, — не стал возражать на приведенные доводы воронежский воевода, сочтя лучшим перевести разговор на другую тему. — Может, опять поодаль встанем? Или посадим твоих удмуртов на коней и попытаемся оторваться? Знаю, что не сдюжат, но вдруг половцы на телеги польстятся? Товара там немного, его не жалко…

— Лишь разозлятся сильнее, оттого что напрасно своих воинов губили. Однако если дела наши пойдут худо, то так и придется поступить, хотя и не хочется превращаться в загоняемую дичь… Слушай, насчет лошадок. А давай отодвинем второй ряд телег и поставим их набок, а? Чтобы хоровод шел между ними и внутренним рядом. Выход сделаем сзади. Конным мешать стрелять они не будут, мои людишки тоже на взгорке, а коней худо-бедно прикроют… Зря, что ли, доски на днища вместо жердин постелили?

— У богатых свои причуды, вот и стелили… Все, скоро двинутся они, двумя клиньями выстраиваются! Вишь, не терпится им нас пощупать. Так что не видать нам переговоров с ними как своих ушей! — Твердята огорченно вздохнул и тронул лошадь с места, призывно махнув рукой своему собеседнику. — Давай, Трофим, шевелись быстрее, нам еще телеги твои переворачивать и связывать между собой, чтобы не упали! Однако никакого хоровода мы с тобой тут не будем разводить… Если ратники станут стрелять по очереди, то никого из наступающих половцев остановить они не смогут! Это пешего лепо так обстреливать, но никак не конного: того надо частым залпом ссаживать! Все эти придумки ваших чужеземцев хороши, да не про нас! А ты и уши развесил… Лучше я всех коней стреножу да сяду на склоне балки за телегами по правую руку от твоих стрельцов. Там достаточно высоко, так что не полезут туда половцы с разгону, чтобы своим лошадям ноги ломать… А попрут они к твоим ратникам — так в любом случае пойдут мимо меня, потому что всаднику удобно стрелять по ошуюю от себя, держа лук в левой руке. А вся местность перед отяками будет перед моими лучниками как на ладони! Пятьдесят шагов всего, тебе лишь надо левый край крепче держать!.. Эх! Ну да что я тебе как несмышленому Вячеславу все объясняю? Нам уже поздно убегать, да и не столь велика у них рать, чтобы все мы тут головы сложили!

— Истину вещаешь! Однако, стреножив лошадей, ты не сможешь быстро уйти. А угонят? Что мы пешими в степи делать будем?!

Твердята только махнул рукой, прекращая бесконечный поток слов, наполненный предположениями и неутешительными выводами, — его выбор был уже сделан.

Первый удар по несостоявшимся купцам был нанесен меньшим из клиньев, как будто ему не терпелось вкусить чужой крови быстрее, чем сделает это его собрат. На этот раз половцы постарались сблизиться на сотню шагов, чтобы прицельно накрыть своими залпами укрепившихся чужеземцев. Однако, как бы ловко степняки ни управлялись со стрельбой на полном скаку, ветлужские охотники обладали не меньшим опытом, хотя для этого им и нужно было попирать ногами землю. А стоя на пригорке, удмурты могли поразить противника с большего расстояния, да и луки у них в большинстве своем были составные, дальнобойные, взятые еще у буртасов. Кроме того, в более массивную конную цель было попасть легче, чем на легком галопе в прикрытого защитными сооружениями человека. Пусть даже степняки и могут похвастаться, что с самого детства бьют пролетающую птицу влет, но они встретились с воинами, которым всю жизнь приходилось бить белку в глаз томарами, охотничьими стрелами с тупыми костяными наконечниками. Своим мастерством удмурты воспользовались в полной мере, хотя на этот раз им не пришло в голову беречь драгоценную шкурку у их цели.