Leadership: Six Studies in World Strategy - Henry Kissinger

ее. Садат принял ее еще до того, как она была предложена.

Но Садат должен был знать, что убедить лидеров Израиля отступить на такое расстояние, включая стратегические перевалы в центре Синая, в конце войны, начатой Египтом, будет невозможно. Чтобы не заводить диалог с Садатом в тупик, я предложил ему объяснить соображения, которые привели его к тому, где мы оказались.

Садат сначала осторожно, а затем с нарастающей силой описывал свои цели. Он был разочарован в Советах; они были неспособны или не хотели работать с Соединенными Штатами над установлением мира на Ближнем Востоке, совместимого с достоинством Египта. Формулировки в коммюнике, завершившем московский саммит 1972 года, устранили любые сомнения в советских приоритетах: они не собирались рисковать напряженностью в отношениях с Америкой из-за Египта. Решение о высылке около 20 000 советских советников было принято, как первый шаг к восстановлению достоинства Египта, а война стала его дальнейшим проявлением. Он не предупредил о высылке заранее и не потребовал от Америки никакого вознаграждения после нее.

Садат говорил на прекрасном английском языке, хотя и в несколько ходульной манере, точной и формальной - возможно, потому что он учился по газетам, рассказам и книгам, находясь в британских тюрьмах во время войны. Его изложение было сделано выразительно, с немного суженными глазами, как будто он рассматривал какой-то далекий горизонт. Он пришел к выводу, сказал он, что без долгосрочной доброй воли Америки невозможно добиться прогресса. Поэтому он будет искать примирения с Америкой и прочного мира на Ближнем Востоке. Он стремится к изменению основных взглядов, а не линий на карте.

Он дал мне свой план Киссинджера. А какой, спросил он, мой?

Я сказал, что целью диалога является достижение прочного мира. Однако его прочность будет зависеть от того, насколько поэтапно стороны будут завоевывать доверие друг друга, тем самым укрепляя доверие к самому процессу. Первый шаг не может привести к достижению ни мира, ни доверия. В настоящий момент, продолжал я, план Киссинджера Садата был слишком амбициозным. Более реалистичная линия отвода израильских войск находилась бы гораздо ниже его предложения, где-то к западу от перевалов Митла и Гиди. На переговоры по этому вопросу, вероятно, потребуется несколько месяцев. Мы сделаем все возможное, чтобы добиться процесса разъединения с целью его продолжения и положить в его основу мирный процесс.

Разговор с Садатом часто прерывался паузами для размышлений. Сейчас, после одной из таких пауз, он ответил всего двумя словами: "А Израиль?". Я ответил столь же загадочно, передав ему шесть пунктов, разработанных вместе с премьер-министром Меир.

Садат несколько минут рассматривал документ и принял его без обсуждения. Насер поступил неразумно, подытожил он, пытаясь домогаться сотрудничества с Америкой. Третья армия не была сердцем вопроса между Египтом и Америкой. Цель Садата, напротив, заключалась в доверительных отношениях с Америкой и мире с Израилем. Чтобы выразить это символически, он объявил после нашей встречи то, что мы даже не предлагали: прекращение дипломатического бойкота Египта Соединенными Штатами, действующего с 1967 года, путем создания в Вашингтоне секции египетских интересов во главе с послом. Имя посла должно было быть названо в декабре 1973 года. (Это была та же процедура, которой мы следовали ранее в том же году при установлении отношений с Китаем). Полноценные дипломатические отношения должны были последовать за заключением соглашения о разъединении.

Эти замечания были высказаны не в условной форме, не как требование взаимности, а скорее как описание желательного курса. Вопреки, как мы позже узнали, почти единодушному мнению своих советников , Садат решил рискнуть, полагаясь на слова американского госсекретаря о том, что Соединенные Штаты будут способствовать значительному прогрессу в египетско-израильских территориальных переговорах в течение трех месяцев. В течение всего этого времени Третья армия должна была оставаться в ловушке. Если бы что-то пошло не так, Садат был бы уничтожен, а Египет унижен.

Казалось бы, незначительный шаг - невоенные поставки для Третьей армии после ее осады - создал возможность для предварительного сотрудничества и стал символом прогресса на пути к миру. Пока я еще находился в Каире, шесть пунктов, разработанных с госпожой Меир в Вашингтоне и теперь принятых Садатом, были переведены на язык договора помощником госсекретаря Джо Сиско и министром иностранных дел Египта Исмаилом Фахми.

К концу визита Садат достиг первоначальной цели своей смелой авантюры: он нарушил статус-кво, чтобы открыть возможность переговоров с Израилем под американской эгидой. Его конечной целью было положить конец конфликту с Израилем, который истощал энергию и уверенность египтян после войны в июне 1967 года. По его мнению, существование Израиля не представляло угрозы для существования Египта; угрозу представляла война с Израилем. Эта угроза может быть уменьшена и в конечном итоге устранена с помощью новой концепции безопасности, основанной на процессе мира с противником Египта, а не на его уничтожении.

Даже успешные переговоры иногда оставляют в памяти переговорщиков непростые следы их компромиссов, которые бросают тень на будущие усилия. Мнение Садата об этой встрече изложено в его мемуарах:

Наш первый сеанс переговоров занял три часа. В течение первого часа я почувствовал, что имею дело с совершенно новым менталитетом, новым политическим методом... Любой, увидев нас после того первого часа во дворце ат-Тахира, подумал бы, что мы дружим уже много лет. Не было никаких трудностей в понимании друг друга, и мы договорились о программе действий из шести пунктов, включая обещание США вернуться к линии прекращения огня 22 октября в рамках разъединения сил.

Готовность Садата согласиться на разъединение вместе с шестью пунктами была редким случаем, когда одна из сторон переговоров в одностороннем порядке отказывается от своей прерогативы торговаться. Он понял, что установление доверия и доброй воли в конечном итоге будет важнее, чем достижение немедленных уступок. Такое взаимное доверие окажется крайне важным, поскольку стороны прошли только первый этап долгого пути, который им предстоит пройти.

 

От Женевы до разъединения

После встречи во дворце Тахра очевидным следующим шагом должно было стать немедленное продолжение поэтапного подхода. Но это было исключено из-за обязательства Садата перед своим союзником Асадом не решать вопрос отдельно. Кроме того, Соединенные Штаты на переговорах о прекращении огня в Москве согласились вести общие переговоры совместно с Советским Союзом. В результате в декабре 1973 года в Женеве была собрана Ближневосточная мирная конференция.

Конференция должна была стать форумом для легитимизации последующих переговоров. На первые обсуждения в Женеве были приглашены все региональные стороны, а также Соединенные Штаты и Советский Союз в качестве посредников мирного процесса. На Египет оказывалось политическое давление, граничащее с