Американские боги (др. перевод) - Нил Гейман

Среда улыбнулся — такой улыбкой, после которой Тени всегда хотелось его ударить.

— Ты здесь, потому что это последнее место, где они тебя станут искать. Я тебя сюда отправил, чтобы ты исчез из поля их зрения.

— «Они» — то есть «черные шляпы»?

— Именно. Боюсь, Дом-на-Скале теперь для нас закрыт. Это несколько осложняет дело, но ничего, справимся. Пока не начнется настоящая битва — а начнется она несколько позже, чем мы все ожидали, — можно топать ногами, размахивать флагами, ходить караколью и валять дурака. Я думаю, они будут тянуть до весны. До весны ничего серьезного не произойдет.

— Почему?

— Потому что они могут сколько угодно болтать о микромиллисекундах и виртуальных мирах, о смене парадигм и тэдэ и тэпэ, но они все равно живут на этой планете и вынуждены подстраиваться под годовой цикл. Сейчас мертвый сезон. И победа, одержанная в это время, — гиблая победа.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Тень. Это была не совсем правда. Он смутно понимал, о чем шла речь, но надеялся, что ошибается.

— Это будет очень скверная зима, и нам с тобой надо использовать это время с максимальной пользой. Мы сплотим наши ряды и выберем поле битвы.

— Ладно, — сказал Тень. Он знал, что Среда говорит правду. Или часть правды. Будет война. Хотя нет: война уже началась. Будет битва. — Бешеный Суини сказал, что выполнял свое задание в тот вечер, когда мы встретили его в баре. Он сказал это перед смертью.

— Ты думаешь, мне пришла бы в голову мысль нанимать человека, который не сможет одолеть в пьяной драке даже такого щелкуна, как Суини? Не волнуйся, ты с лихвой оправдал мое доверие. Ты бывал в Лас-Вегасе?

— В Лас-Вегасе, который в Неваде?

— В нем самом.

— Нет.

— Мы сегодня вылетаем туда из Мэдисона, ночным вип-авиарейсом, на чартерном самолете для мотов и транжир. Я убедил их, что нужно лететь именно этим самолетом.

— Тебе врать никогда не надоедает? — спросил Тень. Спросил мягко, с любопытством.

— Ничуточки. К слову сказать, это чистая правда. Мы играем по-крупному. До Мэдисона мы должны добраться не больше чем за пару часов, на дорогах свободно. Так что выключай обогреватели и запирай все. А то спалишь ненароком дом в свое отсутствие — и это будет совсем нехорошо.

— С кем мы будем встречаться в Лас-Вегасе? — спросил Тень.

Среда ответил.

Тень выключил обогреватели, побросал в сумку кое-какую одежду, повернулся к Среде и сказал:

— Слушай, я что-то ступил. Я помню, ты мне только что сказал, с кем мы будем встречаться, но у меня вылетело из головы. Мозг заклинило или я не знаю что. Ничего не помню. Повтори.

Среда повторил.

На этот раз Тень почти запомнил. Имя вытеснялось куда-то на периферию сознания. Нужно было внимательнее слушать. Тень не смог удержать его в памяти.

— Кто поведет? — спросил он Среду.

— Ты, — ответил он.

Они вышли из дома, спустились по деревянной лестнице и прошли по обледенелой дорожке до того места, где был припаркован черный «Линкольн Таун-кар».

Тень сел за руль.

Посетителя казино со всех сторон одолевают соблазны — соблазны, отмахнуться от которых может только каменный, бессердечный, бездумный и на удивление лишенный алчности человек. Только послушайте: звон серебряных монет, которые бьют автоматной очередью, со звяканьем сыплются на поднос и переливаются через край прямо на ковер с вышитой на нем монограммой, сменяется сладкозвонным урчанием игровых автоматов, бряцаньем, металлическим плеском, который растворяется в огромной зале и понемногу стихает, переходя в расслабляющее фоновое журчание, а когда доходишь до карточных столов, — в отдаленный шум, настроенный ровно на то, чтобы поддерживать нужный уровень адреналина в крови игроков.

У всех казино есть один секрет, они его хранят, никому не выдают и очень им дорожат. Это их величайшая тайна. На самом деле большинство людей играют вовсе не для того, чтобы выиграть какую-то сумму денег, хотя именно об этом горланит реклама, именно это навязывает вам кино, именно об этом вы грезите в потаенных мечтах. Это всего лишь маленькая заманчивая ложь, которая заставляет вас войти в огромные, всегда распахнутые и гостеприимные двери.

Секрет прост: люди играют, чтобы проигрывать. Они приходят в казино ради того, чтобы на несколько мгновений почувствовать, что они на самом деле живы, чтобы закружиться на колесе фортуны, чтобы раскрыться — как раскрываются карты; чтобы пропасть — вместе с монетой, ныряющей в щель автомата. Люди могут хвастать удачной игрой, деньгами, выигранными в казино, но в глубине души они ценят те мгновения, когда проигрывают. В каком-то смысле это жертвоприношение.

Деньги текут через казино непрерывным серебристо-зеленым потоком, переливающимся из рук в руки, от игрока к крупье, от крупье к кассиру, от кассира к управляющим, от управляющих к службе безопасности и в конце концов вливаются в святая святых, сокровенное хранилище, счетную комнату. Именно здесь, в счетной комнате казино, в которое вы пришли отдохнуть, банкноты сортируют, складывают, приходуют. Однако постепенно здесь появляется все больше пустого пространства — по мере того, как все больше денежных потоков, текущих через казино, превращаются в потоки виртуальные: в электронную последовательность ноликов и единичек, бегущую по телефонным линиям.

В счетной комнате вы видите троих мужчин: они пересчитывают деньги под неусыпно бдящим стеклянным взглядом видеокамер — и тех, которые они сами видят вокруг себя, и крошечных видеокамер-жучков, которых не замечают. За одну смену каждый пересчитывает столько денег, сколько ему не заплатят за всю его жизнь. Каждый из них спит и видит заоблачные суммы, пачки банкнот, запечатанные бумажными лентами, проигранные и разложенные по стопкам деньги. Каждый из них не реже, чем раз в неделю невольно задумывается о том, как обойти систему безопасности и сбежать с таким количеством денег, какое только можно с собой унести, и каждому эта мечта по здравом размышлении кажется несбыточной, и он решает довольствоваться стабильным жалованьем, отмахнувшись от двойного наваждения — тюрьмы или могилы с надписью: «Неизвестный».

Здесь, в святая святых, работают три человека, которые считают деньги, здесь же присутствует охрана, которая за ними наблюдает, приносит и уносит деньги; но здесь находится и еще один человек. На нем безукоризненный пепельно-серый костюм, у него темные волосы, он чисто выбрит, ни его лицо, ни повадки совершенно не откладываются в памяти. Никто даже не замечает его присутствия, а если на него все-таки обратили внимание, то через секунду о нем забывают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});