Колдунья - Филиппа Грегори

— Ты должна обязательно посмотреть, Кэтрин! — воскликнул Хьюго. — Ты увидишь, где будут комнаты, предназначенные для тебя и для нашего сына. Ей ведь можно, правда, Мора? Верхом на серой?

Он смотрел на старуху, а Элис словно не видел. Девушка не отрывала глаз от шитья, но всем существом чувствовала его присутствие рядом, как форель в воде чувствует тень рыболова.

— Только если лошадь смирная, — сказала Мора. — Езда верхом не повредит ни миледи, ни ребенку, но не дай бог, она упадет, это может кончиться плохо.

— И все дамы тоже поедут, — радостно продолжал Хьюго. — Все! Небось совсем зачахли в четырех стенах без свежего воздуха, как птички в клетке. А ты, Элис, разве не хотела бы снова подышать воздухом пустоши, вдохнуть аромат вереска? Ощутить, как ветер дует в лицо?

— Ей нельзя бросать твоего отца, — возразила Кэтрин, с улыбкой взглянув на Элис. — Она всегда сидит при нем или бегает с его поручениями. Она останется. А также Марджери и миссис Эллингем. Я возьму Рут, Элизу и Мору.

— Как пожелаешь, — с готовностью согласился Хьюго. — Как пожелаешь. Отправляемся завтра. А сегодня после обеда предлагаю тебе прогуляться, подышать воздухом.

Элис делала вид, что поглощена работой. Хьюго повернулся к ней.

— Ты ведь не станешь завидовать нам, Элис?

Он хотел поддразнить ее, обратить на себя внимание, хотел увидеть ее глаза — так мальчишки дразнят девчонок. Но она и головы не подняла, лишь промолвила тоненьким ровным голосом:

— Нет, конечно, милорд. Надеюсь, вы с миледи хорошо проведете время.

— Вам, наверное, очень хочется пить, милорд, — вмешалась Кэтрин. — Элис, прикажи принести милорду вина, а потом ты свободна. Тебе пора уже к его светлости, верно?

Элис поднялась и пошла звонить в колокольчик.

— Отец снова болен? — забеспокоился Хьюго.

— Нет, — отозвалась Кэтрин. — Теперь за его здоровьем следит не Элис, а Мора. Элис что-то разучилась это делать. Странно, тебе не кажется? Но твоему отцу нравится, когда она читает ему вслух. Правда, Элис?

Девушка быстро посмотрела на Хьюго из-под густых ресниц и ответила:

— Да. Мне можно идти?

Тот улыбнулся, задержав на ней задумчивый взгляд, и кивком отпустил ее. Склонив бледное лицо к полу, Элис открыла тяжелую дверь и вышла.

— Теперь уже недолго, — пробормотала Мора, наблюдая, как Хьюго провожает глазами Элис. — Теперь уже недолго, — повторила она со злобным удовлетворением.

— О чем ты? — нетерпеливо спросила Кэтрин.

Мора не могла сдержать усмешку.

— Я говорю, теперь уже недолго. Просто вспомнила одну известную игру.

ГЛАВА 16

После обеда старый лорд оставил Элис у себя, поскольку кузен из Лондона прислал ему письмо. Курьер долго добирался по Большой Северной дороге, его и других путников задержали снежные заносы, а потому привез новость, которая уже на неделю устарела. Зато, как известно, сплетни гораздо более живучи. Леди Джейн Сеймур предоставили собственные апартаменты в Гринвичском дворце, не менее великолепные, чем у самой королевы. Рочфорда, брата Анны, не удостоили звания кавалера ордена Подвязки, эта честь перепала кому-то другому. Весь вечер монарх танцевал с леди Джейн Сеймур. Он и его супруга Анна должны были вместе смотреть первомайский рыцарский турнир, но весь двор бурлил слухами о ссоре между ними. Якобы королева догола раздела малютку принцессу Елизавету и потребовала, чтобы муж нашел хоть один изъян на полненьком тельце младенца. Она поклялась королю, что скоро подарит ему еще одного прекрасного ребенка, но тот только отвернулся.

Прочитав письмо и увидев, как лорд кивнул в сторону камина, Элис бросила лист в огонь. Было еще письмо из Геральдической палаты. В честь рождения внука лорд Хью хотел разделить герб на четыре части. В семействе Кэтрин уже был прецедент оказания такой чести, и старый лорд торговался с палатой о том, насколько справедливо это притязание и какую цену надо заплатить, чтобы род Хьюго засверкал еще ярче. Узнав, сколько за это требуют, лорд покачал головой и проворчал:

— Надо быть поосторожней в своих амбициях. Видишь, Элис, что получилось, когда Болейны не стали сдерживать амбиции. Самое безопасное место — где-нибудь в толпе. И не очень близко к трону.

Потом был контракт об аренде из Боуэса, присланный для рассмотрения. Арендатор был против изменения условий аренды и дополнительных выплат сверх суммы ежегодной ренты. Он предлагал выплачивать натуральным продуктом, но замок остро нуждался в наличных деньгах. Элис медленно читала текст, написанный на средневековой латыни, спотыкаясь на архаичных словах. Лорд Хью смотрел на пламя в камине, кивая сначала сосредоточенно, а потом устало, пока наконец его глаза не закрылись. Элис прочитала еще несколько строк и подняла голову от пергамента. Лорд спал.

Тихо встав со стула, стараясь не шуметь, она подошла к бойнице в западной стене и выглянула вниз. На дальнем берегу реки она увидела закутанную в меха, неуклюже шагающую леди Кэтрин; ее рука покоилась на руке Хьюго. Он наклонился к ней поближе, чтобы лучше слышать; судя по всему, ее голос заглушался шумом быстро бегущей воды. Даже на таком расстоянии было заметно, с каким обожанием, с какой восторженной улыбкой Кэтрин смотрит на мужа.

За спиной Элис дремал старый лорд, на решетке камина весело трещали горящие поленья, а она все наблюдала: вот Хьюго наклоняется к Кэтрин, вот помогает ей пройти через грязные участки дорожки. Поодаль за ними шла Мора с корзинкой в руке, рядом с ней — Элиза Херринг. Остальные дамы, должно быть, остались в замке. Процессию сопровождали двое вооруженных слуг на лошадях. Для жены и будущего сына Хьюго принимал все возможные меры безопасности.

Вдруг Элис ощутила боль в ладонях. Ее кулаки сжались так крепко, что ногти глубоко вонзились в мякоть, оставив там по четыре глубокие красные серповидные отметины.

— О господи, эта ревность меня совсем измучила, — прошептала она, но продолжала стоять, не в силах отойти от окна.

Миледи слегка поскользнулась на грязи, и Хьюго одной рукой подхватил ее за талию. Элис даже показалось, что она слышит ее смех. Потом Кэтрин повернулась к мужу, тот склонил к ней темную голову и поцеловал.

Щеки Элис так и запылали. Откуда-то из глубин сознания всплыло воспоминание о кукле, которую она пыталась выбросить в ров с водой. Все три фигурки висели на шнурке в мешочке под полом ее спальни, ожидая собственных похорон. Элис отучила себя думать о них, как смогла не думать о монастыре, о матушке и о пожаре.

Но, увидев, как Кэтрин поскользнулась совсем недалеко от бешено мчащейся ледяной воды, Элис снова представила маленькую фигурку, которую когда-то бросила в зеленоватую воду, вспомнила, как та выскочила на поверхность, развернулась к ней лицом и вдруг улыбнулась, а потом чуть не утопила, действуя на нее своей злобной магической силой.