Голубая луна - Лорел Гамильтон

— Не могу, — ответил Ричард.

Я глянула вниз.

— Ну да! Я же вижу, что ты готов.

Он покраснел.

— Ты же видела, что было ночью, Анита. Сейчас полнолуние ближе, и я владею собой хуже, а не лучше.

— А!

Разочарованная, я легла опять на кровать. Минуту назад меня мучили угрызения совести, что мы уступили вожделению, и вот я недовольна, что мы не можем сделать это снова. Такая у меня логика насчет мужчин.

— Я рад, что ты тоже расстроилась, — сказал он. — Минуту назад мне казалось, что сейчас ты вылезешь из кровати, скажешь, что произошла страшная ошибка, и вернешься к Жан-Клоду.

Я закрыла глаза руками, потом заставила себя взглянуть на Ричарда. Он такой сногсшибательно красивый, что заговорить с ним я затруднялась, но это было необходимо. Если он думает, что я брошу Жан-Клода, то оставить его слова без ответа я не могла. Хотя и хотела.

— Как ты думаешь, что значила эта ночь, Ричард?

Улыбка его чуть увяла, но не до конца.

— Для меня она что-то значила, Анита. И для тебя, я думал, тоже.

— Значила. И значит. Но...

— "Но" — это насчет Жан-Клода, — тихо сказал Ричард.

Я кивнула, прижимая к груди простыни.

— Да.

— Ты не можешь после этой ночи снова всего лишь встречаться с ним?

Я села и протянула к нему руку. Он протянул мне свою.

— Мне так тебя не хватало, Ричард. Секс — это приятно, но...

Он приподнял брови:

— Всего лишь приятно?

Я улыбнулась:

— Это чудесно, невероятно, и ты это знаешь. Но ты понял, что я хотела сказать.

Он кивнул, волосы упали ему на глаза. Он убрал их рукой.

— Я знаю. Мне тоже тебя не хватало. Так грустно было без тебя по выходным.

Я прижала его руку к своей щеке:

— И мне.

Он вздохнул:

— Значит, ты собираешься продолжать с нами обоими?

Я опустила его руку к себе на колени.

— А ты с этим примиришься?

— Быть может. — Он наклонился и поцеловал меня в лоб, тихо-тихо. — Отметь, я не просил тебя его бросить и встречаться только со мной.

Я коснулась его лица.

— Отметила, с облегчением и удивлением одновременно. И спасибо тебе, что не попросил.

Он чуть отодвинулся, чтобы яснее меня видеть. Вид у него был очень серьезный.

— Ты не любишь ультиматумов, Анита. Если бы я на тебя надавил, проиграл бы.

— А зачем тебе выигрывать, Ричард? Почему ты просто меня не бросишь?

Он улыбнулся:

— Теперь она мне предлагает выбор.

— Я тебе и раньше давала выбор, — сказала я. — В смысле, я знаю, зачем Жан-Клод за меня держится. Я усиливаю основы его власти. А тебе было бы лучше, если бы ты выбрал в лупы приличную вервольфицу. Я основы твоей власти подрываю.

— Я тебя люблю, — просто ответил он.

— И почему у меня такое чувство, что мне надо за это просить прощения?

— Я много думал, почему у меня не получается тебя ненавидеть. Почему я не могу от тебя отстать.

— И? — спросила я, заворачиваясь в простыню, как в гнездо, чтобы не быть голой. Если после этого разговора он меня бросит, голой мне быть не хотелось. Глупо, но правда.

А Ричарда нагота вроде бы не смущала. Честно говоря, она отвлекала меня.

— Мне нужна подруга — человек. То есть не чудовище. Не монстр.

— Куча девчонок были бы рады быть твоей мягкой игрушкой.

— Это я понял, — сказал он, — но ни с кем из них у меня секса не было.

— А почему?

— Подальше от полнолуния я лучше собой владею.

Глаза не превращаются, тем более руки. Могу сойти за человека, но я не человек. Ты видела, кто я, и даже ты еле смогла с этим примириться.

На это я не знала, что сказать, потому и промолчала. Он опустил глаза, перебирая пальцами край простыни. Голос его стал очень тих.

— Когда я первый год был в стае, у одного из новых волков была человеческая подруга. Однажды он ей раздробил лобок, когда они соединялись.

Я вытаращила глаза:

— Несколько грубо.

Ричард покачал головой.

— Ты не понимаешь, Анита. Сила есть сила. Мы можем кидаться малолитражками. Если не осознаешь своей силы, то не можешь ее контролировать. — Он внезапно поднял на меня глаза, глядя из-под завесы волос. Таков был любимый жест Габриэля, будто волосы утешительно напоминали мех. — Ты — первая женщина не ликантроп, с которой я был близок с тех пор, как сам им стал.

— Пожалуй, я польщена.

— И я все еще боюсь тебя поранить, как мой друг поранил свою подругу, или еще каким-нибудь способом из тысяч других. Во время секса теряешь над собой контроль — это ведь тоже входит в удовольствие. Я никогда не имею права терять контроль — полностью терять. Разве что с женщиной-ликантропом.

Я посмотрела на него.

— Ричард, что ты пытаешься сказать?

— То, что ты хочешь встречаться с нами обоими. И близкой быть с нами обоими. Мне это очень не нравится, но...

Я смотрела на него в упор, и мне очень не нравилось, что он не закончил фразу. Нервировало.

— Но что, Ричард?

Он отвел волосы двумя руками, его напряженное лицо открылось полностью.

— Но я буду встречаться с женщинами-ликантропами.

Я так и уставилась на него, не отводя глаз.

— Скажи что-нибудь, — попросил он.

Я открыла рот. Закрыла. Открыла снова.

— Ты хочешь сказать, что будешь и дальше спать с Люси.

— Не с Люси, она... ты ее видела. Она никогда не сможет быть лупой стаи.

— Так ты будешь продолжать испытания новых луп?

— Не знаю, буду или нет, но если ты спишь с Жан-Клодом, у меня есть право спать с другими.

С этим я не могла спорить, хотя и хотелось.

— Ты все еще стараешься вынудить меня бросить Жан-Клода.

— Нет, — возразил он. — Я только говорю, что если ты со мной не моногамна, то почему должен быть моногамен я?

— Думаю, нипочему. Кроме... я думала, мы друг друга любим.

— Любим. Я тебя люблю. — Он встал и подобрал с пола джинсы. — Но ты не настолько меня любишь, чтобы оставить Жан-Клода. Почему я должен любить тебя настолько, чтобы бросить всех остальных?

Я смотрела на него, и глаза у меня заполнялись слезами.

— Сволочь ты.

Он кивнул, влез в штаны, не надевая трусов, аккуратно застегнул молнию.

— Самая гадская штука в том, что я действительно люблю тебя настолько, что готов бросить всех остальных. Я просто не знаю, смогу ли я делить тебя с Жан-Клодом. Не знаю, вынесу ли мысль о том, что ты в его постели. Когда я думаю, как вы вместе, это меня доводит... — Он мотнул головой. — Я пошел в душ. Все-таки надо заниматься троллями.

Я даже не знала, с какого конца начать обдумывать его слова. Слишком много всего сразу. Когда смущаешься, начинай думать о деле.

— Мне надо пойти с тобой и поговорить с биологами. Надо узнать, действительно ли землю покупает Фрэнк Найли. Тот парень, что остался сегодня без руки, его дико боялся. Чтобы человек в окружении вервольфов задумался, выдавать или нет, этот тип должен быть действительно страшным. Обычно риэлтеры такими не бывают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});