Я не люблю пятницу - Марек Гот

Эти двое, значит, презрели бизнес и политику. Хотя, может они еще на службе. Обоим было уже хорошо за сорок. Как это ни парадоксально, но никто не знал, чем конкретно занимаются преторианцы. Сами они про род своей деятельности не распространялись, а то, что занимались охраной сильных мира сего, так это каждый видел. Слухи ходили разные, и каждый был хуже предыдущего.

— Чего вы хотите?

— Я хотел бы увидеть вашего хозяина. Александра Стерна. Йозефа Килстоуна. Джона Смита. Михаила Орлова… Продолжать список имен?

— Сейчас он не сможет с вами встретиться. Заходите утром. Я не могу вас впустить.

— Он сможет и более того — захочет встретиться со мной. Причем именно сейчас. Скажите ему, что его ожидает Себастьян Шайс. Если он сейчас же не подойдет сюда, то я уйду и больше не вернусь. Ступайте и передайте ему. Я жду десять минут.

Шайс говорил абсолютно бесцветным тоном, но при этом в голосе было что‑то такое, что даже непосвященному становилось ясно — это не просьба, а приказ, причем такой приказ, ослушаться которого невозможно и выполнить нужно, как можно скорее.

Я Шайса не видел, но зато видел преторианца. При первых звуках он вытянулся по стойке "смирно", а по завершении спича, четко кивнул головой, закрыл воротца и отправился за Стерном. По стуку каблуков я понял, что он бежал. Второй преторианец, видимо, остался ждать. Ждать пришлось меньше пяти минут. Я вновь услышал шаги. Не бег, но очень быстрые. Судя по звуку, сюда шло не менее полудюжины человек. Вначале нас рассмотрели через окошко в маленьких воротцах, затем створка больших ворот бесшумно открылась.

Там было светло. Я видел четырех человек и у трех из них были факелы. Четвертым был Стерн. Мне приходилось его видеть, но только издалека. Он и тогда‑то выглядел жутковато — огромного роста, с белыми длинными волосами и зеленоватой кожей. Увидишь такого — неделю заикаться будешь. Даже если не знаешь, что он колдун, то поневоле догадаешься. Это если издалека. Вблизи он выглядел настолько жутко, что зубы начинало ломить. Тут даже не колдовстве мысль возникала… Некромантия. Это существо и на человека‑то походило только потому, что у него было две руки и две ноги. Так они и у обезьян есть. И обезьяны больше походят на людей, чем ЭТО… Дело было не в росте — тролли тоже огромные. И не в волосах, которые были не волосами, а походили на спутанные, слабо мерцающие водоросли. Еще там что‑то копошилось. Довольно крупное для вшей и прочей обычной живности. Кожа действительно светилась бледно–зеленым цветом и была настолько пористой, что походила на губку. Самыми жуткими были глаза. Они не то, чтобы принадлежали другому… Они сами были этим ДРУГИМ… Цвета я не разобрал, да и не присматривался. В глубине этих глаз что‑то постоянно вспыхивало, но вспыхивало не ярким светом, а… не знаю, как это объяснить. Темным светом, если так можно сказать. И это затягивало. Не так, как будто ныряешь в омут, а реально затягивало. Не мягко и медленно, а сильно, рывками, против твоей воли, ломая волю, кости и разрывая мышцы. Я взглянул в эти глаза мельком, а после старался смотреть только в переносицу, не фокусируя взгляд. Меня никто об этом не предупреждал, но я чувствовал — стоит мне хоть раз встретиться с ним взглядом и я пропал. Оттуда меня уже никто не вытащит.

Стерн не вышел из ворот, продолжая оставаться по ту сторону.

- - Здравствуй, Себастьян. Никак не ожидал тебя увидеть.

— А я не собирался видеться с тобой. Но похоже у нас появились общие интересы. И ты и я прекрасно можем обойтись друг без друга, но если мы объединим усилия, то все получится гораздо быстрее.

— О чем ты?

— Я пришел не для того, чтобы отвечать на твои бессмысленные вопросы. Ты разыскиваешь Блока. Я не знаю, где он находится, но у меня есть Питер Фламм. Он знает то, что тебе нужно. Кроме того, его отец обязательно придет за ним и это дополнительный шанс узнать, где находится тот вход.

— Что ты хочешь?

— Запасной ход на Терру.

— Я даже не знаю, есть ли такой. Что, если его не существует?

— Тогда ты обеспечишь нам безопасный проход. Скажем один месяц. Раз в десять лет. Ты знаешь, что время не имеет для нас значения.

— Это не равноценная сделка.

— Я так не считаю. Но если так считаешь ты, то сделки не будет. Я заберу Фламма и уйду. Ни ты, ни твои хранители не смогут меня остановить. Ты это знаешь, и они знают это тоже. Они боятся, и я это чувствую.

— Постой. Почему вы сами не отыскали Блока, или в конце концов ты не обратил Фламма.

— В вашем мире у нас нет прав. Мы просто вне закона. Даже если я и узнаю местонахождение прохода, то навряд мы сможем к нему добраться. Ведь он скорее всего находится в очень людном месте. Решай скорее. Близится рассвет. Если ты не пригласишь меня, то я уйду и унесу с собой Фламма.

— А почему ты мне веришь? Я думал, что после… после тех событий… короче, я считал, что твой народ охотится за мной.

— Так и есть. Но если ты дашь нам проход, то это будет забыто. И, скорее всего, мы уйдем. И я тебе не верю. Но ты дашь мне свою кровь. Это будет знаком того, что договор состоялся. Только так. Только кровь и никак иначе. У нас немного законов и ты нарушил почти все. Решай.

— Кровь… кровь… Не слишком ли?

— Нет.

— Хорошо. Но ответь мне еще на один вопрос. Твой народ сможет отыскать Александа Блока для меня?

— Я и сам смогу его отыскать. Завтра он придет за своим сыном.

И вот тут‑то мне стало по–настоящему страшно.

***

Не знаю, чего я ожидал — что меня отправят в какой‑нибудь каземат, пыточную или прямиком в преисподнюю… Меня привели в обеденный зал. Именно привели. Развязали руки–ноги и привели. Даже нельзя сказать, что преторианцы меня как‑то охраняли. Просто шли рядом прогулочным шагом. Стерн и Шайс сразу ушли куда‑то, но я каждую секунду помнил, что нахожусь в замке колдуна. Тут и стены наблюдают, причем в прямом смысле этого слова. Выбраться отсюда, до тех пор, пока Стерн жив, просто нереально. А после придется позаботиться и о Шайсе. Попал, как кур в ощип. И сам ведь, сам отдал меч и позволил себя связать. Подумать только! Как этот мертвый ублюдок вокруг пальца нас обвел. Хотя… Откуда мне знать, что это проделки только мертвого ублюдка? Может это и папочка мой руку приложил? Может это все — часть какого‑то непонятного мне плана? Я постарался если и не отбросить полностью свой страх, то хотя бы как‑то обуздать его. По всему выходило, что, как обычно, верить можно только себе и полагаться только на себя. Все остальные играли в какие‑то свои игры. И началось все с Виктора. И одной поганой пятницы. Ладно, проехали. Блок должен появиться следующей ночью. Днем Шайс будет спать. Наверное. Не исключено, что просто будет отсиживаться в темном и прохладном подземелье. Он не особо доверяет Стерну. Хорошо бы, конечно их стравить, но пока возможностей для этого никаких. И неизвестно — будут ли. Дело надо провернуть сегодня днем, не дожидаясь Александра. Неизвестно, на чьей он стороне и неизвестно — будет ли завтрашний день вообще. Надо просто выбраться отсюда. Альф и Алиса подождут. Что я буду делать, выбравшись, я не знал. Но в замке мне было почти физически плохо. Мой меч и вещмешок тащил один из преторианцев. В сапоге у меня был нож, в кармане — два дешевеньких заклятия, купленных у уличной торговки просто на всякий случай… (Ну, не доверял я ни Стерну ни Блоку, да.) Дохленький набор для сражения с могучими злодеями, но другого у меня нет. Даже меч, и тот у преторианца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});