Король-Воитель - Кристофер Банч

Мы пробрались в глубь колючих зарослей и затаились там. Восторг свершения понемногу иссяк, и теперь из всех чувств у нас остался, пожалуй, только страх. Если бы нас обнаружили, мы были обязаны оказать самое ожесточенное сопротивление, чтобы погибнуть в бою, поскольку, попади мы в руки врагов живыми, изобретательные по части пыток майсирцы заставили бы нас претерпеть жесточайшие мучения.

День подошел к концу, и потянулась долгая холодная ночь. Я надеялся, что Симее и Курти повезло больше, чем нам, и они смогли выбраться в безопасное место. Я хорошо сознавал, что волновался о девушке сильнее, чем тревожился бы о любом другом солдате, который мог оказаться на ее месте. Ну конечно, говорил я себе, все дело в том, что она женщина, да притом еще очень красивая женщина, но сам понимал, что это еще не все.

Я отогнал от себя эти мысли и постарался припомнить карту. Нет, пока мы ничего не могли поделать, кроме как оставаться там, где были. Погода становилась все холоднее, и я ощущал приближение бури.

Когда наступил рассвет, Йонг проделал в кустах туннель, этакий крысиный лаз, не для того, чтобы можно было выбраться из нашей чащи или вернуться туда, а просто для наблюдения за обстановкой. Где-то в полдень он почти беззвучно закончил свою работу, и с тех пор мы не слышали вообще ничего, кроме стука дождевых капель да редкого печального щебетания какой-нибудь промокшей птицы.

Я восхищался Свальбардом, обладавшим способностью спать или неподвижно сидеть, не издавая ни звука, в течение многих часов.

Что касается меня, то я старался думать о том, что могло происходить за пределами этого переплетения промокших колючих кустов. Вспоминать о приятном тепле лагерных костров, о чаше теплого медового питья со специями и, естественно, о еде. Не желая обременять себя лишним грузом, мы не взяли с собой ничего съестного, но к настоящему времени все успели не на шутку проголодаться.

Я во всех подробностях припомнил одну трапезу. Она состоялась много лет назад, когда император Тенедос отправил меня с миссией в Хайлу. Как ни странно, после нее никто не оказался растоптан железным сапогом империи. В тоскливый день, подобный этому, я без эскорта, без телохранителя возвращался после встречи с местным чиновником. По дороге меня застигла ночь, и, когда я, смирившись с задержкой, уже совсем было убедил себя в том, что дерево в стороне от дороги послужит прекрасной крышей, мне вдруг подвернулась маленькая сельская гостиница.

Хозяин не отличался особым радушием, как, впрочем, и его неряха-жена и полдюжины их детей. Но комната оказалась теплой и сухой, постель была чистой, а еда… ах, эта еда! Для начала мне подали прозрачный бульон, сваренный из двух сортов грибов, со специями и крошеным зеленым луком. За ним последовали деревенский паштет, форель, жаренная со странными специями, казавшимися то горькими, то сладкими, отбивная из нежнейшего барашка под горчичным соусом и свежие, прямо с грядки, овощи; холодный напиток из сока нескольких разных фруктов и еще…

Из туннеля показался торопливо ползущий на четвереньках Йонг. Приблизившись к нам, он прошептал:

— Вся эта говенная армия снялась с места. И прет прямо сюда!

Не дослушав, я метнулся ему навстречу — Йонг еле успел посторониться — и полез по туннелю. Там, где Йонг проскальзывал как змея, мне приходилось продираться.

Хиллмен ничего не преувеличивал. С обеих сторон от нашего пригорка тянулись длинные колонны пехоты и кавалерии. Все шагали на север. Обратно в Майсир!

Мы победили! Но тут же я разглядел облака дыма, застилавшие горизонт на севере.

Майсирцы отступали, но при этом мстили за поражение на свой манер, сжигая на своем пути все, что могло гореть: поля, дома, деревни. Я знал, что там повсюду лежат мертвые тела местных жителей, а в огне стенают, сгорая заживо, их ни в чем не повинные дети.

Юрей снова оказался разоренным дотла, и я был тому виною.

Я с самого начала опасался, что именно так получится, если мой план завершится успешно, но при этом не видел никакого иного выхода — приходилось выбирать между одним Юреем или всей Нумантией.

Это было одно из тех высоких решений, которые принимают короли, вероятно, представляя себе в своем могуществе великую славу, сопровождающую все их деяния, но меня от этого тошнило. Не желая глядеть на дела рук своих, я повернулся и пополз обратно.

— Мы перебили им хребет, — шепотом прокричал Йонг.

Свальбард кивнул, на его лице расплылась широкая улыбка. Уверен, они подумали, будто я заболел, потому что я, в отличие от них, не почувствовал при виде уходящей армии повторного приступа той радости, какую мы испытали после убийства.

Майсирцы подходили ближе. Похоже, что мимо нас действительно дефилировала почти вся армия. Свальбард прижался ухом к земле, махнул мне рукой, и я последовал его примеру. Почва глухо, но мощно гудела под ногами миллиона идущих людей, копытами их лошадей и колесами повозок.

Теперь нам оставалось лишь дожидаться, пока они пройдут, а затем идти в обратном направлении и воссоединиться с моей армией в Каллио.

Я уже не мечтал о еде, а заново осваивал солдатский стоицизм — умение ждать наступления чего-то, ждать без страха, без надежды, даже без мыслей. Мы просто сидели в полудреме с оружием наготове, соприкасаясь сапогами, чтобы, если один из нас что-нибудь услышит, он мог сразу без слов подать сигнал товарищам.

Когда уже далеко перевалило за полдень, Йонг пнул меня. Но я и так уже был настороже, услышав звук лишь на мгновение позже, чем он. Кто-то медленно пробирался в чаще, двигаясь прямо в нашу сторону, как почтовый голубь прорезает небесный свод, стремясь к своей голубятне.

Свальбард беззвучно перебрался на самый край нашей крошечной полянки, Йонг занял место напротив. Лазутчик непременно вышел бы между ними, а тут его ждала неминуемая смерть, прежде чем он успел бы раскрыть рот.

Шорох все приближался, затем прекратился, и мы услышали знакомый голос:

— Это я, Симея. Смотрите не убейте меня.

Есть такая солдатская присказка: застрелиться и не жить! Она совершенно точно описывала состояние нас троих.

В конце концов мне удалось выдавить из себя:

— Иди спокойно. — И грязная, измученная волшебница раздвинула последние ветки ежевики, почему-то сразу попав ко мне в объятия. Она вскинула на меня удивленный взгляд, а потом полуобняла меня левой рукой. В правой она все еще держала обнаженный меч.

Обеспокоенный, я тут же выпустил девушку.

— Они выследили нас сразу же после того, как я оживила садовые кусты, — сообщила она без всяких вступлений. — Королевские волшебники были настороже, просто они очень медлительные. Мы выбрались из палатки, в которой скрывались, разрезав полог сзади, и оказалось, что неподалеку нас поджидали пятеро солдат. Мы бросились бежать, но Курти сильно хромал. Он велел мне удирать и сказал, что задержит их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});