Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Золотой пояс Косого и его роль в русской внутренней политике.

Господин или государь?

Самая дорогая описка в истории. Царя сделали трусом

Кому понадобилось принизить Ивана Грозного?

Москва — новый Рим

Присвоение византийского наследия.

Русская пружина

По каким-то загадочным причинам марксисты считали, что развитие истории идет по спирали. Утверждение более чем спорное. Но что касается XV века на Руси, то это была даже не спираль, а пружина. За 100 лет могучая пружина распрямилась и подбросила страну высоко вверх.

Начиналось все скромно. В отличие от своего отца Дмитрия Донского, Василий I не участвовал ни в одном сражении. Проведя детские годы в татарском плену, он потом связал себя браком с литовской княжной. Пытался не платить Орде дань, просто потому что «денег нет». А единственный подвиг Василия I (правда, ого-го-го какой!) — удивительная бескровная победа над самим Тамерланом. Василий вывел московское войско навстречу непобедимому Тамерлану и заставил того свернуть с пути на Москву. Впрочем, даже этот подвиг и тот был приписан заступничеству иконы Владимирской Богоматери.

Так что орден «За заслуги перед Отечеством» Василию дать вроде не за что, разве только в связи с юбилеем, и то при выходе на пенсию.

Но вслед за невнятным Василием I пришел Василий II Темный. Этот великий князь раскрылся, как ни странно, когда его ослепили. Потеряв зрение, он вдруг неожиданно стал волевым, более того, как бы сейчас сказали, харизматичным правителем.

А потом был Иван III — Божьей милостью государь всея Руси. На великом фундаменте, заложенном при нем, до сих пор строится здание политической истории России.

И на брендах, которые он создал сам... Или завершил формировать в годы своего царствования.

В поле «черного PR».

Агент влияния и мастер фальсификаций

В 1827 году в Париже вышла брошюра с затейливым названием «Почему Наполеона никогда не существовало, или Великая ошибка, источник бесконечного числа ошибок, которые следует отметить в истории XIX века». Ее автор, некий учитель математики, доказывал, что император Франции — мираж! Плод массового гипноза. И вообще Наполеон — на самом деле Аполлон (а что, звучит похоже!), символ солнца. Взошел на Востоке (Египет), зашел на Западе (остров Святой Елены). Три сестры Наполеона — три грации, четыре брата — четыре времени года, две жены — Земля и Луна. А его 12 маршалов[84] — это 12 знаков зодиака!

Ну, казалось бы, бред или розыгрыш.

Однако так решили не все. Кто-то увидел в этой концепции остроумную пародию на модные тогда космогонические теории. А кто-то — очень своевременную книгу. «Отреставрированные» Бурбоны делали все, чтобы Франция забыла Наполеона. Книжка пришлась ко двору. Подумаешь, что тысячи участников наполеоновских походов живут и здравствуют! Стоит вплести в извилины эту дикую теорию, и само существование недавно почившего Бонапарта станет уже не столь очевидным.

Получилась непотопляемая PR-конструкция. Скажут: «Ну что за чушь!» Можно ответить: «Это просто пародия и шутка, а у вас нет чувства юмора». А тот, кто поверит, ничего не скажет. Пусть даже не поверит — просто усомнится.

 Как оказалось, абсурдному творению суждена была долгая жизнь. «Почему Наполеона никогда не существовало» вскоре издали в Англии и Германии. В 1912 году книга была переведена в России. Последнее известное нам французское издание относится к 1972 году. До сих пор «Comme quoi Napolee on n'a jamais existe» приводится как классический пример исторической фальсификации.

Еще один мастер препарирования истории, вышедший из учителей математики, всем нам известен — Фоменко.

Но лучше бы он учился не у французов, а у своих, отечественных фальсификаторов. Они работали тоньше. Да и значительно — на 400 лет — раньше.

Первая страница русской PR-истории XV столетия оказалась классически «черной». Трудно поверить, но ревизии подверглось главное событие XIV века — Куликовская битва. Причем дважды!

Первый московский летописный свод общерусского значения — «Свод 1408 года» — конечно, содержал сведения о победе русских на Куликовом поле, но она была представлена как заурядная битва, каких происходило множество. Куликовская битва была описана так: «Брань крепка зело и сеча зла». Ход сражения 1380 года передан предельно кратко. Зато подробно рассказано о потерях. И все.

Процесс летописания находился под жестким «административным» контролем тогдашнего московского митрополита Киприана. Он ориентировался на Византию, Дмитрий Донской его не любил, а потому у Киприана были поводы на него обижаться. В результате — согласно установкам митрополита — в московском своде 1408 года было принижено значение победы своего же, московского князя[85].А вот разорение Москвы татарским ханом Тохтамышем, которое приключилось двумя годами позже, расписано было во всех подробностях. Что ж, прием по управлению общественным мнением известный. Значение основного события можно затушевать, сконцентрировав внимание на событии второстепенном. При этом в своде подчеркивается, что князь Дмитрий Донской бросил Москву на произвол судьбы и уехал в Кострому. О том, что он отправился в Кострому собирать войска против Тохтамыша, даже не упоминается. «Не ста на бой, ни противу его поднял рукы, но поеха в свой град на Кострому». Понять это можно было только как рассказ о личной трусости и подлости Донского.

Зато о вечном сопернике Донского, главе Русско-Литовского княжества Ольгерде говорится с большой симпатией. Тоже все понятно. Если нет возможности опустить героя ниже плинтуса, то надо приподнять его противника. Правда, у Киприана тут была некая моральная проблема: Ольгерд оставался язычником, поганым — в терминах того времени. Ну а летопись создавалась при митрополичьем дворе. Превозносить литовского князя, поклонявшегося священным ужам, церковным писателям-идеологам было ну совершенно невозможно!

А впрочем, почему нет? Обозвав для порядка Ольгерда «безбожным и нечестивым», Киприан затем сосредоточился на положительных личных качествах литовца. Тот предстает как носитель высокой морали, едва ли не как православный монах: «...превзыде властию и саном, но не пива и меду не пиаше, ни вина, ни кваса кисла, и воздержание приобрете себе». Ну а в боях этот высокоморальный Ольгерд побеждал, потому что «не токма силою, елико уменьем воеваше»[86]. Герой... Рыцарь...

Куда смотрел Василий I?

Да туда же, куда обычно — в никуда. Как сейчас бы сказали, его «кремлевская администрация» и «управление внутренней политики» попросту прохлопали нормальную идеологическую диверсию.