Мертвое море (ЛП) - Тим Каррэн

Позднее, когда мужчины перекусили крекерами и сыром, запив теплой водой, а Кук раздал всем глюкозные таблетки, как было сказано в руководстве по выживанию, Фабрини и Кук сели у себя в каюте и разговорились. Даже с открытым иллюминатором воздух по-прежнему был влажным и липким. Не то, чтобы холодным, а каким-то тяжелым, сырым и спертым.

            - Не хочу, чтобы другие знали о том журнале, - сказал Кук, зная, что Сакс поднялся на палубу, а Крайчек отправился на поиски... неважно чего, лишь бы не оставаться в каюте. - Пользы им от этого будет мало.

            Фабрини усмехнулся.

            - Думаешь, Сакса здесь что-либо беспокоит? Да хрен там! Не парясь, поднялся на борт корабля-призрака... лишь бы не мешали плести заговоры и интриги.

            - Что он, наверное, сейчас и делает.

            Никто из них в этом не сомневался. В жизни нужно быть готовым к разным неприятностям, и Сакс, будучи подлым и коварным ублюдком, был из их числа. Но представлял ли он из себя реальную угрозу? Этого никто не понимал. После всего того дерьма, которого они натерпелись от Сакса на плоту - хотя он утверждал, что это было временное помешательство, невроз, прошедший естественным образом - никто ни в чем не был уверен. Фабрини все это не нравилось, но Кук объяснил ему, что Сакс вряд ли причинит им вред. И что он понял кое-что насчет Сакса - Сакс панически боялся остаться один.

            - Похоже, Крайчек постепенно возвращает контроль над реальностью. И я не хочу травмировать его теми записями в журнале. Возможно, все это полная чушь, хотя я почему-то в этом сомневаюсь.

            Фабрини лишь кивнул.

            - И все-таки, что ты об этом думаешь? Обо всем том дерьме, которое описывал Форбс... думаешь, все это чистая правда?

             Да, - сказал Кук. - Думаю, что правда.

            Учитывая то, что Кук был сейчас за главного - и эта роль его пока не особо вдохновляла - он сомневался, что данное признание было хорошей идеей. В руководстве лидера, конечно же, не рекомендовалось делать подобное. Если выступаете за главного, вы должны беспокоиться о моральном состоянии своих людей. Но и лгать в этом вопросе Кук считал неприемлемым. Особенно лгать Фабрини, который читал журнал и был там, когда Кука коснулся дух давно умершего Форбса... или то, чем тот стал. Отпечаток, отражение, называйте, как хотите.

            - И что это нам дает? - довольно спокойно спросил Фабрини.

            - Если б я только знал. - Кук сел на койку и уставился себе на колени. - Думаю, мы должны признать, что застряли в каком-то страшном месте, где происходят страшные вещи.

            Боже, а как же моральное состояние?

            - Я размышлял над тем, что Форбс рассказывал про тот, другой корабль, - сказал Фабрини. - И думаю, здесь он должен быть не один. Ты же, как и я, слышал все то дерьмо про Треугольник Дьявола. Даже если половина из этого правда, здесь должно быть настоящее кладбище пропавших кораблей.

            - И самолетов.

            - Именно. Может, после того, как приведем немного мозги в порядок, продолжим осмотр? Кто знает, что мы найдем.

            Нет, - подумал Кук, - ты просто не понимаешь, что ты можешь найти. Или что может найти тебя.

            Но у предложения Фабрини были определенные достоинства. "Циклоп" был лишь одним из сотен, если не из тысяч. Корабли и самолеты исчезали в этой мертвой зоне с незапамятных времен. И "Мара Кордэй", несомненно, будет не последней. Возможно, где-то рядом находятся другие суда. И пусть даже на них нет людей, но наверняка есть еда и вода. А может, еще моторные лодки, топливо, оружие, и тому подобное.

            - Мне нравится твой ход мысли, Фабрини, - сказал ему Кук. - Если рядом есть другие корабли, мы сможем найти кое-какие припасы, и у нас все получится.

            Ему не просто понравилось, что в Фабрини вдруг проснулся новаторский дух, а его неожиданно проявившийся позитивный склад ума. Кук понимал, что раньше Фабрини был напуган. Сильно напуган... А кто из них не боялся и не боится до сих пор? Но он вышел из этого состояния с освежающей решительностью. И это хорошо. Потому что в этом месте собственный разум мог уничтожить тебя так же быстро, как и то, что поджидало в тумане.

            Фабрини подождал, а потом спросил:

            - Почему бы тебе просто не рассказать, что у тебя на уме, Кук? Я к тому, что хуже от этого мне уже не будет.

            - А кто сказал, что у меня что-то на уме?

            - Никто.

            Кук кивнул.

            - Ладно. Все это, конечно, хреново, но небольшие преимущества у нас еще остались.          Он встал и, подойдя к иллюминатору, посмотрел на туман и на проплывающие мимо водоросли.

            - Ты же читал, что написал Форбс. Про белое желе, обнаруженное в мертвых телах, а также в других местах... Что он там писал? Что оно испускало странное свечение? И что доктор обжег руки, прикоснувшись к нему? И что ожоги на трупах напоминали те, которые вызывает радий? Сечешь, к чему я клоню?

            Но Фабрини лишь покачал головой.

            - Кук, я бросил школу в десятом классе. Растолкуй, а то я не понимаю.

            Лицо Кука растянулось в ухмылке, но всего лишь на мгновение.

            - Радиация, - сказал он.

            - Вот, дерьмо.

            - Да, и ожоги и то недомогание, которое испытывал экипаж по возвращении на "Корсунд"... все это похоже на радиационное облучение, верно? Лучевая болезнь. В 1918 году Форбс ничего не знал о радиации, а доктор Аспер если и знал, то совсем немного. Но все сходится, не так ли?

            Фабрини побледнел.

            - То нечто, о котором писал Форбс... которое, по его мнению, убило экипаж на "Корсунде", и его людей на этой посудине... Черт, думаешь, этот корабль по-прежнему кишит им? Мы, наверное, уже светимся в темноте.

            - Если мы подверглись воздействию радиации, то уже слишком поздно, - сказал ему Кук. - Возможно, мы облучены... но не забывай, я просто размышляю. Только и всего. К тому же, не вся радиация держится долгое время, как например, после взрыва бомбы. Я читал, что большая часть радиоактивного материала имеет период полураспада. И он длится несколько дней, или недель. Что-то в этом роде. Так что, думаю, спустя почти девяносто лет нам ничего не грозит.

            - Пока все не начнется снова.

            - Да, - сказал Кук.

            Он знал, что ходит по тонкому льду. Но, похоже, чем бы ни было это нечто, радиоактивность являлась одним из его природных свойств, как выдох углекислого газа - неотъемлемой частью жизнедеятельности человека. И возможно, это была не радиоактивность, как они ее понимали, но что-то очень близкое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});