Надломленные. Хроники пикирующей Цивилизации - Кирилл Ляпунов

Где-то я читал, что у самой Великобритании есть план на целых пятьдесят лет вперед. Насчет США не уверен на сто процентов, но определенная стратегия есть и у них. Но самое главное, что они не просто планируют свое развитие, а пытаются встроить в него весь остальной мир. Поэтому тщательно работают с международными организациями и альянсами, разрабатывают идеологические платформы и упаковывают в них тезисы, которые смогут гарантировать выполнение их собственных планов развития.

– И какие же они?

– Конечно же – мировое господство. Какие еще? От имперских амбиций там никто не отказался. Оболочку только сменили, а суть осталась прежней. Только если сто лет назад имела значение размерность территорий, то теперь это вторично. Важно – в какую идеологию территория встроена и насколько прочно она интегрирована в глобальную (читай англосаксонскую) экономическую систему.

– То есть земля больше никому не нужна?

– А зачем она? Особенно с населением. Планета и так перенаселена. И это очень серьезная проблема, которая скоро станет еще острее. Только она осложняется тем, что применение газовых камер для устранения излишков никто не одобрит. Последний опыт был, знаете ли, не очень. И, главное, его настолько убедительно растоптали в средствах массовой информации, что попытки возрождения не поймут.

– Я сейчас хорошо вас понимаю? Вы всерьез говорите о том, что стратегия и тактика фашистской Германии были исторически недооценены?

– Неудачно выразился. Нет, конечно. Никакого одобрения действиям Гитлера я не высказывал. Я пытался донести мысль, что англосаксы и рады бы были воспользоваться его методами, но не могут, так как сами заклеймили их позором. Поэтому вынуждены менять тактику и изобретать новые подходы, отличающиеся по форме, но идентичные по содержанию. А главная задача, повторюсь, мировое господство. Здесь все стабильно. В первую очередь экономическое и политическое. Теперь подающееся под соусом заботы о правах и экологии.

– Так экология и правда не очень.

– Безусловно. Но понять, какова доля человеческого фактора в природных катастрофах, довольно проблематично. Климат и без нас постоянно менялся. Например, последний Ледниковый период произошел задолго до промышленной революции. Сейчас надвигается глобальное потепление. Кто может со стопроцентной уверенностью сказать, что это всего лишь не часть длинного цикла? Наши наблюдения за природой довольно коротки. А фиксация изменений, с исторической точки зрения, так вообще капля в море времени.

– И вы хотите сказать, что борьба за сохранение природы – всего лишь карта в глобальной политической игре?

– Это не я хочу сказать, а Организация Объединенных Наций, многочисленные партии «зеленых» по всему миру и их представители в правительствах (к слову, их протестные демонстрации полиции западных стран отчего-то не трогают, в отличие от протестующих других направлений), Всемирный экономический форум, Всемирный банк, лидеры мнений типа Сороса или Гейтса. Все они твердят об этом. И что характерно, практически по одному лекалу. Именно это обстоятельство, для меня, впрочем, неудивительное, и позволяет утверждать, что борьба за экологию уже не просто удел каких-то там активистов, а серьезная политическая карта и одновременно экономический рычаг, способный вмиг выкинуть неугодных с любого рынка. Вспомните недавнюю историю с многомиллиардным штрафом, который Штаты выписали «Фольксвагену» за нарушение экологических норм в их автомобилях. Для немцев это было серьезным ударом. Киотский протокол. Парижские соглашения, которые, кстати, США все никак не ратифицируют, потому что это позволяет им оставаться за ширмой и делать что хотят, наблюдая, как остальные дурачки губят целые отрасли собственной экономики. Однако большинство политиков это не напрягает. Хотя их не особенно смущали такие объединения, как, например, ВТО, загнавшее наших металлургов в кабальные условия, или тот же самый Евросоюз, поставивший южные страны Европы на грань банкротства, так как лишил их, благодаря унификации, сильных традиционных отраслей. В Испании – вылова тунца, в Греции – производства пшеницы. Квоты, пошлины, налоги. Вроде бы все во благо. Но на практике заканчивается необратимыми потерями. То же самое и с борьбой за экологию. Что-то мне шепчет, что еще чуть-чуть – и из-за нее мы можем лишиться многих привычных нам вещей.

– Например?

– Да хотя бы мяса.

– Почему?

– Да кто ж его знает, как это нам преподнесут. Причин можно найти миллион: из-за пастбищ гибнут леса, коровы производят слишком много углекислого газа, да и вообще – жалко их убивать, они же живые. Вот поверьте моим словам, как только производство искусственного мяса выйдет на необходимый уровень рентабельности, настоящие стейки начнут уходить из оборота. Да, собственно, кто даст вам гарантии, что те замечательно ровные куски мяса, продающиеся в хороших магазинах, не есть продукт какой-нибудь жуткой биологической селекции? В конце концов, научились же выращивать органы в пробирках. Почему нельзя сделать то же самое и с бедром быка?

– Мне кажется, где-то даже попадалось видео фермы, где вместо животных выращивают только их части.

– Нисколько не удивлюсь. Но и это отнюдь не главное.

– Что же может быть важнее мяса? – рассмеялся Кузнецов.

– Вся наша с вами жизнь. Думаете, если бы дело было только в мясе, то нужно было бы предпринимать столько политических и экономических усилий? Вовсе нет. Исходя из того, за чем я очень внимательно слежу, речь идет о миропорядке как таковом. И называется это Великая перезагрузка (она же – четвертая промышленная революция), в которую мы начали запрыгивать благодаря «узкому окну возможностей, меняющему мир» (narrow window of opportunity to change the world). Это я вам буквально цитирую очень популярный среди мирового истеблишмента термин, слишком уж часто повторяющийся в последнее время. А появился он у главы Всемирного экономического форума Клауса Шваба и является неотъемлемой частью пресловутой Всемирной перезагрузки.

– Так-так-так. А вот с этого момента поподробнее. Извините, вы не против, если я себе чая налью?

– Нет, конечно. Разговор и правда интересный. Запасайтесь попкорном, – улыбнулся Глеб.

Кузнецов, в предвкушении, постарался не растягивать процесс приготовления чая.

– Итак, – начал он после того, как налил себе сладкой живительной влаги, – кто такой Клаус Шваб?

– Если вкратце, то он Карл Маркс нашего времени, довольно давно разработавший в соавторстве с некоторыми другими «мыслителями» план Великой перезагрузки. Это что-то вроде «Манифеста» и «Капитала» в одном флаконе, но подогнанного под современные реалии. Для его реализации в 1971 году был создан Всемирный экономический форум, на первый взгляд кажущийся лишь неким бизнес-клубом, чем-то вроде места тусовки для сверхбогатых, но, по сути, являющийся совещательным органом для тех, кто может влиять на экономическую политику очень многих стран. А самое главное, богатейших и влиятельнейших государств на Земле. И надо сказать, что к Швабу очень внимательно прислушиваются.

– Кто?

– Ну, я же говорил уже – политики, олигархи, ООН, МВФ – много кто, в общем. Потому что его программа чрезвычайно