Псы, стерегущие мир - Алексей Игнатушин

Снег, чистый, как невинная девушка, свалялся в котелке темными комьями, даже с виду жирными. Нежелан тряхнул котелок, проследил за падающей грязью, голова закружилась от высоты, и он невольно отпрянул. Взглядом уткнулся в противоположную стену, смутно видную в тумане. Пляска в голове прекратилась.

Не отходя от края пропасти, черпнул снега, наскоро поскоблил. Под ногти забились жирные хлопья. Нежелан сжал пальцами край котелка, с широким размахом выбросил остатки снега. Красные от мороза, скрученные костной ломотой, покрытые сальной пленкой пальцы легко расстались с котелком.

Бедовик вскрикнул испуганно. Широко распахнутые глаза, где немедля смерзлись льдинки, проводили неуклюжий полет закопченной посуды. Невольно выбросил вторую руку, стук голубого камешка о железный бок разорвал сердце.

– Спаси Сварог! – простонал Нежелан жалобно.

Драгоценность сразу исчезла в плотном покрывале тумана, котел некоторое время жалил глаза темной точкой, затем густые складки дымки скрыли и его. Бедовик припал к краю ущелья, опасно свесившись с тропы. Ветер подхватывал крупные слезы, мигом выбивал горячую горечь, уносил градинами.

Что сказать Люту? Растяпа! В мечтах просил подарить камушек, а добрый воин небрежно кивал, мол, забирай за хорошую службу. А теперь что?

Слуха коснулось мерное ворчание. Нежелан насторожился, уши от напряжения задергались, как у зайца. Мерный гул нарастал, словно приближалось дыхание бури, но чересчур… плотное, густое. Мглистое дно ущелья заклубилось, в лицо бедовика пахнуло свежестью и солью.

Дно ущелья потемнело, как лицо опечаленного человека, захлюпали громкие плески, завыл протяжно ветер. Нежелан раззявил рот, брови уползли на затылок, в глазах отразилась синяя рябая плоть.

Еле успел отпрянуть от края, как море уткнулось в обретенный берег и сердито плюнуло пеной и крупными брызгами. Лицо Нежелана ожгло, усилившийся ветер размазал капли по лицу ледяными полосами. Море пару раз повело плечами, проверяя стены нового дома, и успокоилось. К пронизывающему ветру ущелья добавилось мерное дыхание моря.

Глава пятнадцатая

– Род всеблагой, защити! Ты что, паскуда, сделал?!

Разъяренный рык Буслая огрел как дубиной, постыдная дрожь разболтала суставы, мышцы утратили упругость, гадко накатила дурнота.

Обалделые гридни уставились на волнистую гладь в обрамлении белой корки тропы. В руках Буслай сжимал молот. Нежелан вздрогнул от ненависти во взгляде, съежился, внутри противно чавкнуло, язык обгадил тошнотворный вкус крови.

Лют посмотрел на бедовика, роющегося за пазухой, и ухватил ринувшегося Буслая за плечо, спокойно выдержав его бешеный взгляд.

– Не кипятись, – сказал он твердо.

Буслай вгляделся в глаза соратника: синева загустела, в ней заблестели опасные огоньки. Гридень опустил молот, обмяк, сказал резким тоном:

– Сколько будем спускать с рук? На шею сядет.

Холодный порыв резанул шею, Лют поморщился, ответил примирительно:

– На сей раз можешь выпороть. Не сильно, – добавил он поспешно при виде загоревшихся глаз.

Буслай повернулся и приподнял брови. Гридни уставились на истоптанный следами снег и недоуменно переглянулись.

– В воду, что ли, свалился? – буркнул Буслай.

Объяснилось все просто. Нежелан, перестав соображать от испуга, трясущимися руками выхватил из-за пазухи неказистую шапку, и голову окутало мягкое тепло. Вроде ничего не изменилось. В сомнении глянул на руки, и от сердца чуть отлегло. Но трепещущий комок разбился в пятках, когда присмотревшийся Буслай крикнул грозно:

– За дураков держишь? А ну, сымай колдовщину!

Гридень быстро пошел к утоптанному пятачку. Лют последовал, поглядывая на молот: как бы Буська не шарахнул нерадивого по голове, а то потом будет оправдываться, мол, так и было.

Нежелан уставился на Буслая, как лягушка на ужа, взгляд прикипел к железной болванке молота. Повторял как заведенный:

– А меня не видно. Я спрятался.

Пар от дыхания отлично был виден, и Буслай посмеялся дурости простака, что стоит на месте, как баран. Чего тогда шапку напялил, если не собирается скрыться?

Когда осталось немного до края заснеженной тропы, Буслай услышал испуганный крик, облачко пара рассеялось, снег под невидимыми сапогами захрустел, и на белом полотне появились следы. Гридень рыкнул устрашающе и с удовольствием услышал в ответ жалкий писк и звонкий шлепок о воду.

Вода окутала бедовика ледяным одеялом, соленая струя нагло ворвалась в рот, едва не вышибла зубы, по горлу прокатился отвратительный комок, желудок захрустел ледяной коркой. Глаза противно защипало. Нежелан инстинктивно забарахтался в плотной, тягучей массе, как муха в киселе. Голова пробила водную гладь, из ушей и рта хлынули потоки, ветер зло ударил в лицо, кожа покрылась хрустящей корочкой, как на свежем хлебе.

Кисть сжала железная хватка, вода послушно отпускала человека, но под конец глумливо усилила хватку. Лют застонал от напряжения, пытаясь вытащить чудовищно тяжелое тело, жилы на лбу страшно вздулись. Море, вдоволь поиздевавшись над усилиями гридня, шумно выплюнуло бедовика. Тот рухнул на снег, из одежды хлынули струи, будто из пробитого бурдюка. Буслай с издевкой смотрел, как белые ломти теряли цвет, проваливались под напором воды.

Нежелан застонал: холод дикий, кожу будто сорвало точильным камнем, а теперь острые крючочки отщипывают мясо по волоконцу. Вид красной, словно освежеванной, кисти ужаснул, страшная догадка пригвоздила к тропе, расплющила в тонкий блинчик. С содроганием коснулся мокрой каши волос и обмороженным лицом уткнулся в снег. Слезы малость согрели щеки, но холод, сочащийся из корней гор, быстро истребил жалкое тепло.

Лют рывком поднял его, встряхнул, как щенка.

– Ты чего? – спросил он удивленно.

Лицо Нежелана посинело, челюсть лязгала так, словно во рту кузня, он еле вымолвил:

– Ш-ш-шш-ап-ап-ка!

Буслай отыскал на волнах темный комок, хохотнул злорадно: далековато от берега, скоро намокнет так, что пойдет ко дну не хуже камня. Лют с сожалением посмотрел на трясущегося бедовика, на сердце почему-то стало нехорошо. Нашел взглядом шапку, мелькнула шальная мысль раздеться и быстро выловить.

В груди кольнуло, он различил в соленой толще темное пятно и невольно попятился, увлекая замерзающего Нежелана. Буслай довольно похохатывал, поэтому не сразу встревожился, услышав мощный всплеск. Скосил глаза, поперхнулся, глаза выпучились, как у удавленника.

Большое тело, гладкое и гибкое, выпрыгнуло из воды, оставляя в воздухе россыпь хрустальных бусин. Лют успел заметить острое рыло и пасть, полную тонких, как иглы, зубов. И сразу рухнул навзничь, вдавливая бедовика в снег.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});