Дом Крови - Михаил Кин

плечи. — А не как в королевском дворце, кто-то жрал, кто-то пил, а кто-то смеялся.

— Да простит меня его Величество за такие слова, но я не сильно высокого мнения об умственных способностях отдельных личностей в королевском совете. Они чесаться начнут только тогда, когда вопрос касается их напрямую. Есть там конечно люди здравомыслящие, но, — он снова указал на диван напротив, — если вы не против, может начнем, время, это то, чего нам катастрофически не хватает. А мне еще его Святейшеству отчет надо будет послать, он ждет результатов нашего разговора.

Под внимательным взглядом двух магов я прошел к диванчику и сел с одного края края, поставив сбоку свое оружие. А рядом сел Франко.

— Как мне к вам обращаться ми донн?

— Можешь обращаться дон Себастиан. Этого будет достаточно, сейчас не время соблюдать излишний этикет.

Мне понравился Себастиан де Леон. Он был спокоен, осмотрителен и целенаправлен. Он выказал храбрость, пойдя на такие шаги на встречу, которых от него ждать не приходилось. Он обладал чувством юмора, был профессионален, но не до педантизма, не терялся в сложной ситуации и, кажется, неплохо разбирался в людях.

— Спасибо. — Искренне поблагодарил я его. — Дон Себастиан, я безусловно отвечу на ваши вопросы, и расскажу все что знаю. Но, чтобы картина была полной, я должен сюда пригласить еще кое кого. Как вы сказали, чтобы было из первоисточника.

— Кое кого? — Склонил он голову.

— Марика из клана Аш’ор. Она была в той деревне, когда Нестор с сестрой Элиз угодили в ловушку. Именно там я с ней и познакомился, если можно назвать знакомством ту бойню во тьме. Но прошу заметить, она адекватна и вменяема. И что главное — контролируема. Она у меня на клятве крови, и будет делать, что я скажу. К тому же, у нее другого выбора то больше и нет. Она в любом случае теперь будет драться против своих сородичей. Она вам расскажет о взаимоотношениях в Доме Крови. У них есть четкие правила и законы, иерархия основанная на силе. А она и была то вне закона, а теперь провалив миссию, ее ждет только две участи: пытка голодом и безумие или ее просто сожрут, у вампиров практикуется каннибализм. Алый двор внимательно следит и строго карает лишнее поголовье. Даже есть клан, который целенаправленно охотиться и жрет только себе подобных.

Тишина в лавке, только было слышно, как перо послушника скрипит по бумаге, он все тщательно записывал.

— Безбожие и ересь! — сказал, что ядом сплюнул, один из двух магов из под своего капюшона.

Кардинал сидел и думал, внимательно меня слушая и разглядывая.

— Хорошо, — наконец сказал он, — зови ее.

— Но сначала я должен попросит вас закрыть знаки Всевидящего. Боги злы на ночной народ, что Отец небесный, что темная Мать злы за то, что они отказались от души своей. В угоду вечной жизни и молодости. И любые знаки, а особенно освященные, можно использовать как охранные символы или оружие. Скоро это нам несомненно пригодиться, но сейчас она будет морщится и отвлекаться. Поэтому просто накройте одеждой.

— Ваше Высокопреосвященство… — Обратился к нему второй одаренный.

— Делайте, — скомандовал он и сам убрал под мантию свой золотой медальон в виде солнца.

— Что-нибудь еще? — Поинтересовался он у меня. — Зови ее, дела праведные не ждут.

Я ничего не ответил, лишь закрыл глаза и глубоко вдохнул, и потянулся даром к Марике. Мне не нужно было ее звать, я ее чувствовал, как почувствовала она мой зов.

— Для ночного народа есть законы, эти законы создали не мы, это законы богов. И первый из них гласит. — сказал я все так же с закрытыми глазами. — Ни один бездушный не в силах зайти в дом, где обитают живые, коли его не пригласят.

Она не вошла через дверь, в комнате словно выключателем щелкнули, сгустились тени и в магазинчике образовалась серая пелена. Мгновение, и Марика материализовалась из своего тумана у меня за спиной, ее рука опустилась мне на плечо. Белоснежная и хладная словно могила кожа отливала жемчужным блеском, зато словно угольки в очаге тлели алые глаза. Марика видела отряд ордена, и видела, что они вошли в магазин куда несколькими минутами вошел я, она терпеливо ждала и дождалась. Но что-что, а театральность ей была не чужда.

Что там началось. Первым выронив перо с воплем отшатнулся послушник. За ним предостерегающе выкрикнул имя Всевидящего один из магов-телохранителей, и поднял купол щита себя и своего господина. Это услышали остальные члены отряда ордена стоящие снаружи и, схватившись за оружие, побежали внутрь. Что в свою очередь увидели люди Франко, и тоже похватав оружие ломанулись вслед за орденом, на помощь к своему господину. Ко всему прочему, к моему удивлению, донна Милвена оказалась хорошим артефактором. Какой-то из ее многочисленных перстней почувствовал, что в ее дом проникло темное, мертвое создание. Она выбежала с криками, предупреждая о незваном госте, и как раз застала картину. Как в дверях ее маленького магазинчика чуть не случилось побоище. Толпа почти в пять десятков человек пыталась протиснуться в небольшую дверь, сначала послышались требования дать дорогу, крики и маты, а потом в ход пошли и зуботычины. С учетом того, что никто не уступал, и все были вооружены, могло неплохо так полыхнуть, с далеко идущими последствиями для обеих сторон. Не знаю, про какие там праведные дела говорил кардинал, но сейчас мы от них отдалялись быстрее, чем дрочат в подворотне.

— А ну тихо! Все успокойтесь, — взревел кардинал вставая с диванчика, а затем повернулся к Франко, — Во имя Всевидящего, дон Де Конте, успокойте ваших людей пока не случилось непоправимое! Сейчас не время для внутренних свар и обид.

И пока Франко пошел на улицу успокаивать своих ретивых гвардейцев, кардинал внимательно рассматривал Марику. А та лишь сверкала своими глазищами в ответ, и молча стояла позади меня.

И кинув внимательный взгляд на меня и снова на Марику, кардинал немного успокоился и сел обратно на диванчик. Зря я про него думал, что он не осмотрительно поступает, приезжая ко мне. Я точно услышал позвякивание кольчуги под его объёмным одеянием, а как прошептала Полночь, у него аж сразу три сильных защитных артефакта.

Но как бы то не было, Франко успокоил своих людей, а за ними и отряд ордена встал в сторонке, кидая на друг друга злобные взгляды. И после того, как все сделали вид, что успокоились. Кардинал начал задавать вопросы, а послушник писарь их тщательно записывал. Начал он осторожно, издалека, кто и что. Потихоньку подходя непосредственно к важным вещам. Задавая вопросы, про которые, к моему сожалению, я даже не подумал. Спрашивал про кланы и их численность, кто пойдет и откуда именно, про старейшин, как зовут и как выглядят, какие слабые и сильные стороны. Все, что могло хоть как-то помочь в грядущем противостоянии. Про загадочный Дом Крови было известно всем. Но он был как бы далеко, к тому же до этого высококровки предпочитали сидеть в тени и почти тысячу лет не вылезали из своих далеких и запретных владений открыто. Так что до них никому не было дел. То сейчас, набравшись сил кровавый владыка заявил о своем намерении править, мало того, он решил восстановить империю, а для этого требовалось разрушить все остальные. Да, это займет некоторое время, но что такое десять-пятнадцать лет, для того, кто может жить вечно.

Кроме того, как выяснилось, кардинал уже знал он нападении мастера Эрвига на город, и о том, что я там был. Прибывший отряд ордена сначала недоумевал, что за брат там бегал по корчащемуся в агонии чужой ненависти городку, размахивая знаком солнца вытаскивал из огня женщин и вырывал из лап мертвых детей. А потом лечил всех, кому требовалась помощь. А когда выяснили, кто себя выдавал за служителя Всевидящего, очень удивились. Они очень тщательно допросили всех, кто был со мной рядом и кого я лечил. И теперь кардинал и так и сяк из меня тянул клещами. Что за плетение я там использовал. Что заживляло самые сложные, смертельные раны. Потому что самым близким и похожим было Великое Исцеление. Плетение восьмого круга. Требовавшее долгого плетения, огромных вливаний сил и знаний в магии. И ни он, ни его маги-телохранители стоящие рядом, не могли уразуметь. Как именно недоучке-подмастерью с третьим кругом и противоположной силой такое удалось. Да к тому же еще пять раз подряд.

Это был долгий, детальный допрос. Но как бы то не было,