Дворец наслаждений - Паулина Гейдж

Я наклонилась вперед, чтобы задать Амоннахту еще один вопрос, но в это время в комнату бесшумно вошла служанка и, поклонившись хранителю, поставила передо мной поднос. От лукового супа шел пар, горячий черный хлеб сочился маслом, два куска жареной гусятины распространяли соблазнительный запах чеснока, на свежих листьях молодого салата блестели капельки воды, и ко всему этому — еще редис и мята. Служанка достала салфетку и, что-то пробормотав, осторожно расстелила ее на моих грязных коленках. Затем она протянула мне чашу для рук, в которой плавал розовый бутон. Когда я прополоскала пальцы, она налила в глиняную чашку какую-то коричневую жидкость, поставила ее возле меня и встала за моим стулом, ожидая распоряжений. Но Амоннахт махнул рукой, и служанка, поклонившись, бесшумно выскользнула из комнаты. Я взяла чашку в руки и вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы.

— Пиво, — хрипло сказала я. — Я вижу, ты не забыл, как я любила напиток своей деревенской юности.

— Я же отличный хранитель, — спокойно ответил он. — Я никогда не забываю, что доставляет удовольствие наложницам фараона. А теперь ешь и пей. Еду уже проверяли.

И тогда, вспомнив, что в этом роскошном месте, где роскошь принималась как само собой разумеющееся, всегда кипели самые низменные страсти, я помрачнела. Я сидела, держа чашку обеими руками, и смотрела на Амоннахта.

— Почему меня привели сюда, в комнату, а не швырнули на тюфяк под скамейкой на кухне? — спросила я. — Это царевич велел так сделать, чтобы мне было больнее?

Амоннахт не шевельнулся, только провел накрашенным ногтем по бровям.

— Я видел тот список, что ты передала царю после ареста, — сказал он. — Повелитель тогда спросил меня, не знаю ли я этих людей лучше, чем он, или, может быть, до меня доходили какие-нибудь слухи. Он был очень расстроен. Он приговорил тебя к смерти, и все же сомнение не покидало августейшее сердце. Я ответил, что, к сожалению, ничего о них не знаю и не считаю, что имена этих людей ты перечислила нарочно, желая им отомстить, еще не зная, в чем тебя обвиняют. Из чувства милосердия Единственный приказал отложить твою казнь, чтобы провести расследование. Он сказал, что если тебя казнят, а потом выяснится, что ты была права, то воскреснуть ты уже не сможешь, а он совершит тяжкий грех перед лицом Маат.

— Он так и сказал?

— Да. И тогда тебя отправили в ссылку. Сначала тебя полагалось высечь за попытку покушения на Доброго Бога, но царь этого не позволил. Он был в ярости, ты причинила ему сильную боль, и вместе с тем, как я думаю, он чувствовал вину перед тобой, ибо любил тебя больше остальных и все же выгнал из дворца. Он велел царевичу допросить прорицателя и остальных, но никаких доказательств их вины не нашлось.

— Разумеется! — воскликнула я. — Они же лгали, и их слуги лгали, все тогда лгали, кроме меня!

— Поразительная добродетельность со стороны цареубийцы! — хитро заметил Амоннахт. — Дело было закрыто, но фараон продолжал сомневаться. На всякий случай он понизил управителя царскими слугами Паибекамана до должности простого управляющего и сделал его дегустатором блюд Старшей жены Аст-Амасарет.

Я засмеялась. Паибекаман всегда меня недолюбливал, считая невежественной простолюдинкой, потому я так развеселилась при мысли, как сильно пострадало его высокомерие, когда он получил подобный удар.

— Меня привезли сюда из-за того, что я сбежала из ссылки, Амоннахт? — спросила я. — Теперь вместо храма Вепвавета я до конца своих дней буду прислуживать в гареме?

На лице хранителя расплылась такая широкая и искренняя ухмылка, какой я еще ни разу у него не видела. Выходит, он человек веселый, наделенный чувством юмора?

— Нет, злая ты женщина, — смеясь, сказал он. — Сегодня произошли удивительные события. Три человека пришли к царевичу и стали умолять об аудиенции, а он в это время готовился к празднику. На твое счастье, он согласился их принять, после чего услышал такую историю о попытке убийства и заговоре, какой не слышал ни разу, а ведь он всю свою жизнь провел во дворце, где тайные преступления и акты насилия — обычное дело.

Я с такой силой стукнула чашкой о стол, что пиво вылилось мне на руку.

— Камен! Это Камен заступился за нас перед царевичем! Где он, Амоннахт?

Хранитель посерьезнел.

— Нет, Ту, не твоему сыну внимал наследник престола. Это были его приемный отец Мен, отец его невесты Несиамун, и писец Каха.

От страшного предчувствия у меня сжалось сердце.

— Почему его там не было? С ним что-то случилось, я так и думала! Паис…

Повелительным жестом Амоннахт поднял руку.

— Паис находится под арестом в своей усадьбе. Камена нашли в его доме, закованного в цепи. Мальчик не пострадал, но я думаю, что до утра он бы не дожил, если бы царевич не приказал немедленно задержать генерала.

— Я не понимаю.

— Все, кого ты когда-то перечислила в своем письме, Ту, находятся под домашним арестом, дожидаясь результатов доклада относительно тела, захороненного в твоей хижине в Асвате. Если его найдут, ты будешь оправдана. Тебя выпустят из гарема и рассмотрят все твои жалобы. Царевич придет к тебе, как только его люди вернутся из Асвата.

— Я хочу видеть своего сына!

— Камена доставили в дом Мена. Царевич запретил тебе покидать гарем.

— Но здесь Гунро, Амоннахт. Если она узнает, что я здесь, она попытается от меня избавиться.

— Ты что, не слушала меня? — с упреком спросил он. — Гунро тоже была в твоем списке. Она не может выйти из своей комнаты, ее стерегут стражники.

Волна радости захлестнула меня. Мне захотелось вскочить и крепко обнять хранителя, но я этого, конечно, не сделала.

— Значит, меня не арестовали, а просто привезли сюда, чтобы спасти! — воскликнула я. — И тело наемника обязательно найдут, потому что мы с Каменом сами его там закопали! Как я хочу есть, Амоннахт!

— Хорошо, — сказал он и легко поднялся. — Ешь, а потом ложись спать. Завтра, когда проснешься, за своей дверью найдешь служанку, а если тебе понадобится что-нибудь еще, сообщи мне.

Я засмеялась от счастья.

— Это не Дисенк, нет?

— Нет, — серьезно ответил он. — Твоя прежняя служанка теперь состоит при госпоже Кавит, сестре прорицателя. Что же касается его самого, то тут есть кое-что…

Словно чья-то рука мягко сжала мое сердце.

— Да?

— Когда стражники царевича пришли в усадьбу Гуи, его там не оказалось. Усадьбу обыскали, но прорицателя не нашли. Управляющий тоже не знает, где его хозяин.

«Значит, Гуи все-таки воспользовался моим предостережением, — с горечью подумала я. — И зачем я к нему пошла? Я же знала, как он ловок и хитер. Неужели он лишил меня сладчайших минут мести? Интересно, куда он отправился?»