(не) Твоя (СИ) - Авонадив Анель

Мама вздыхает и обнимает мои плечи. Обнимаю в ответ ее хрупкое тело. Бедная моя мамочка, вряд ли она спала после смены, глаза красные, сосуды и капилляры выдают отсутствие сна.

— Как ты дочка? — она вздыхает и присаживается на скамью, обтянутую дерматином. Лицо у мамы бледное, беру ее холодную ладонь, сажусь напротив на корточки.

— Все хорошо, — она смотрит на меня пытается прочесть в моих глазах ответы на вопросы, а мне противно что скрываю Алана. Пока я не хочу вываливать на нее весь этот пласт информации. Сейчас не могу. Если бы мы были дома то я бы рассказала что люблю Алана Мимирханова, о том, что он самый замечательный парень на свете, как мне с ним хорошо и легко. Главное, что он меня любит и уже сейчас серьезные намерения. Когда предлагают жить вместе по — другому и быть не может.

Пока ехали, брат Айлин утром сообщил мне что в Астории я больше не работаю, насильно закинул в мою сумочку банковскую карту, при мне отправил сообщение с кодом. Я даже не успела сказать, что жить до нашей свадьбы все равно планирую с мамой. Будем с ним встречаться в этой квартире время от времени, уверена, у нас еще будет достаточно времени для выяснения приоритетов и намерений.

— Прости что заставила тебя поволноваться, но я обещаю что буду всегда звонить и предупреждать впредь

— Дочка, не нравится мне твои ночные смены, — с гордостью сообщаю

— Мамочка не будет больше ночных смен, — дядя Сережа подходит с пластиковым стаканчиком, у мамочки меняется выражение лица

— Тебя уволили? — глаза родительницы округляются, становятся похожи на два больших блюдца.

— Нет, я сама ушла, ты не волнуйся, сейчас главное твое здоровье, — дядя Сережа вручает маме чайный напиток.

Она благодарит и ставя чай рядом с нами на подоконник, переключает свое внимание на меня. Дядя Сережа давая нам время на разговоры, растворяется в больничных коридорах. Пока наблюдаю за ее неторопливыми действиями, еще раз убеждаюсь, моя мамочка такая хрупкая и в тоже время она самое дорогое что есть в моей жизни.

Алана я в расчет не беру, это другое.

— Алена, дочка, — мама делает паузу, пользуясь тем, что посторонних нет, — ты как-то изменилась, — кусаю губы, мои щеки заливает румянец, он мамы ничего невозможно скрыть

— Изменилась? — нервничаю

— Изменения не касаются внешности, — пауза, — глаза блестят по-особенному, ничего не хочешь мне рассказать? — сажусь рядом, смотрю себе под ноги, выдержать мамин взгляд не могу, — ты же знаешь, дочка, я ругаться не стану.

Не то чтобы я не хочу рассказать и поделиться что влюбилась. Очень хочу, но сейчас мы в больнице, повсюду все чужое и инородное. И этот навязчивый запах лекарств, сбивающий с толку все мысли. Лучше уж дома, когда мамочку выпишут в домашней обстановке.

— Мамуль обязательно расскажу, главное сейчас, чтобы ты поправилась, — кладу ей голову на плечо и ее заботливые руки оказываются на моей спине, заключая в свои объятия, — что говорят врачи?

— Говорят поправлюсь, я еще на твоей свадьбе буду танцевать, — она улыбается и это вселяет надежду, мы справимся. Мы одна команда и мы вместе.

Обнимаю ее, наблюдая за идущим медленным шагом в нашу сторону дяди Сережи, который идя по коридорам больницы, следит, чтобы напиток не покинул пределы стаканчиков.

С утра удалось выпить воды, в квартире что снял Алан совсем нет еды, он хоть предлагал заехать позавтракать в кафе, но я отказалась. Да и не хотелось как-то. А теперь аромат растворимого кофе немного перебивает запах лекарств. В животе урчит.

— Не волнуйся за меня, ты ведь знаешь, я никогда не сделаю ничего такого, чтобы может тебя расстроить, тебе не придется стыдиться меня…., - я еще много чего готова сказать, но слова застревают в горле

— Я знаю, доченька, я все знаю, ты у меня самая лучшая, — дядя Сережа подойдя ближе, протягивает пластиковый стакан, беру и благодарю:

— Спасибо, — наш диалог с мамочкой прерывается

— Попей кофейку, — он делает первый глоток, морщиться, — сахара маловато, но такой у них тут аппарат так настроен: ни больше не меньше, как есть, выбрать нельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дяди Сережа заботливый. Я уже и не помню сколько лет мама с ним общается. Он всегда с особой нежностью смотрит на мамочку, а она вроде как смущается. Интересно долго она его от меня скрывать будет? Надо будет сказать дяде Сереже что я в курсе их отношений и не имею ничего против. Мамочке нужно надежное плечо.

У меня снова звонит телефон, показываю мамочке дисплей, там имя «Айлин». Она кивает, оставляю ее наедине с мужчиной, отхожу и принимаю нажимая кнопку вызова, выдавливаю:

— Привет…

— Алена наконец-то! — Айлин на том конце провода напоминает что я обещала ей подумать про совместные выходные, — ты обещала подумать про совместные выходные, — и тут же не дожидаясь ответа поясняет, — я знаю ты не работаешь, Алан мне уже все рассказал, — выдерживаю паузу, пытаясь сообразить когда он успел, — мы будем готовить, приезжай у нас тут весело

У нас?

— Ты кого-то еще позвала в гости? — почему — то думаю про родителей Алана, вдруг он им сообщил обо мне и они приехали, и теперь он наверняка захочет представить меня как свою невесту.

Как все не вовремя только…я выгляжу ужасно.

— У меня в гостях няня и дети дяди Руслана, — я слышу звонкие голоса в трубке, пытаясь скрыть разочарование, понижаю тональность:

— Айлин у меня мама в больнице, я вряд ли приеду

— Ой, извини, я не знала, — она осекается, говорит уже тише, — могу я чем-то помочь? — параллельно фоном слышу требовательный голос Алана. Он что-то выспрашивает, Айлин молчит, ничего не слышу.

Значит Алан там с ней рядом. И я очень надеюсь что она со мной не на громкой связи в данный момент, пытаюсь объяснить:

— Нет, тут ничем не поможешь, пока не ясно, ее обследуют, не говори Алану, ладно?

Завершая разговор с Айлин иду обратно. Мама и дядя Сережа о чем — то беседуют. Подхожу, сажусь рядом, пытаюсь вникнуть в суть, но слышу только окончание разговора, и то, что мамин знакомый предлагает помощь, кажется, финансовую.

Она отказывается.

Телефон на беззвучном, на экране высвечивается номер Алана. Переворачиваю корпус аппарата, но он каждый раз снова мигает входящим звонком. Последовательно сбрасываю. Хочу написать сообщение, но не успеваю, аппарат из-за низкого заряда батареи, отключается.

А потом все как в тумане: мама возвращается в палату. Мы с дядей Сережей идем в кабинет врача, затем разговор с неутешительным прогнозом, планы на операцию. Пока никто не говорит о конкретных сроках, но нам озвучивают суммы.

Я расстроена. У нас нет таких денег. Пока идем по коридорам дядя Сережа на телефоне кому-то звонит. Внизу в общем коридоре поликлиники просит, чтобы ждала его. Возвращается к лифтам.

Сажусь напротив регистратуры, игнорируя предательское урчание живота, рассматриваю посетителей.

Почему-то первое о ком думаю: Васька, он там целый день один измаялся. Я его только с утра покормила и налила водички.

Дядя Сережа обещал не задерживаться, встаю и пытаясь занять себя, забираю вещи из гардероба.

Совершенно неожиданно сталкиваюсь с Алевтиной. Не ожидая меня увидеть, она отводит взгляд в сторону, пытается обойти, хватаю ее за руку.

— Привет, — на мое приветствие отвечает не сразу, при этом быстро убирает ладонь. Кожа у нее бледная, глаза красные, веки припухшие. Она так странно выглядит без косметики, не привычно. Наверное потому, что я запомнила ее с макияжем, с красивой прической и безупречным маникюром.

Сейчас передо мной бледная моль.

— Привет, — выдавливает сухой ответ, всматриваюсь в ее глаза, пытаюсь оценить настроение, негромко уточняю:

— Как ты?

— Как видишь, — ни одной живой эмоции, ощущение будто передо мной старуха, а не молодая и полная жизненных сил девушка

— Алевтина, — хочу коснуться ладони, но она убирает их в карман куртки, свободной рукой поспешно наматывает шарф вокруг шеи.

Игнорируя ее неприязнь, поясняю