Чара силы - Галина Романова

Костер горел, жадно хрустя сушняком. Сбившись в кучу, лошади смотрели на пламя. Но у огня сидел только Падуб, ковыряя прутиком в углях. Лицо его было мрачно. Он медленно повернул голову, когда Златогорка вступила в пятно света.

— А где Даждь? — спросила девушка.

Пекленец фыркнул:

— Ушел.

— Куда?

— Тебя искать. Ты его не видела?

— Нет, — солгала девушка.

Падуб отвернулся, и она сама вдруг испугалась своего ответа.

— Может, он к реке пошел? — с надеждой спросила она.

— Может…

— Я схожу, проверю, — стараясь, чтобы пекленец ни о чем не догадался, вымолвила девушка и торопливо ушла.

Падуб даже не повернул головы в ее сторону.

* * *

Даждь сидел на высоком берегу реки, глядя на воду. Внизу река волокла льдины, терзая их и вымещая на обломках своей зимней тюрьмы всю досаду за то, что так долго была без движения. Даждю сейчас хотелось того же — чтоб летели головы, валились в грязь поверженные враги и меч его багровел от крови. Может, даже кто‑то попробует и его крови — кто знает. Конец всегда один!

Услышав легкие шаги, он чуть подвинулся, освобождая место, и как можно спокойнее молвил:

— Я говорил с ней, как ты и советовал.

— Что?

Голос принадлежал не пекленцу. Оглянувшись, Даждь увидел, что на траву рядом опустилась Златогорка. Девушка куталась от вечерней прохлады в полушубок и поджимала под платье ноги.

— Ты? — прошептал он. — Что ты здесь делаешь?

— Я искала тебя, — храбро ответила девушка, — А ты что тут один сидишь?

— Так, — неопределенно ответил Даждь. — Не думал я, что ты появишься!

— Почему? Боялся, не найду?

— Не захочешь, — поправил он. — Я же все видел. Думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Тебе хочется любви и счастья, и ты права, когда пытаешься приоткрыть завесу тайны. В молодости я тоже, бывало, загадывал о будущем. И не любил, когда мне мешали… А я тебе помешал, и, не скрою, нарочно… Прости!

— Ты долго там стоял? — вдруг спросила Златогорка.

Даждь бросил на нее косой взгляд. Девушка не отрываясь смотрела на дальний берег реки.

— Нет. Но шел на твой голос…

Златогорка вздрогнула. Ей вдруг стало холодно, и она крепко вцепилась в полы полушубка.

Даждь не спеша снял свой и набросил ей на плечи.

— Иди к огню, — предложил он. — Застынешь!

— А ты?

— Я сейчас приду. Следом.

При этом Даждь не смотрел на нее — взгляд его скользил по сопкам на том берегу, где над отрогами иссиня–черных гор полыхал закат. Златогорка придвинулась ближе, глядя на его четкий профиль.

— Там твоя родина? — догадалась она.

Даждь кивнул и указал вдаль:

— Чуть севернее. Завтра мы пересечем эту реку и отправимся на запад до берега моря. Там есть глубокий залив. Он по размеру больше любого озера, мимо которых мы проезжали. От него мы вдоль берега отправимся на север — там должна быть дорога, по которой до моего дома меньше дня пути. Через двенадцать дней мы будем дома и тогда…

— Тебя там кто‑нибудь ждет?

— Да, — кивнул Даждь. — Отец, мать, братья и сестра. А еще племянник — сын или дочь моего брата. Когда я уезжал, он еще не родился.

— А твоя жена и дети?

Он медленно покачал головой:

— Их у меня нет.

Лицо его напряглось, словно он вспомнил нечто страшное, что постигло его семью, и Златогорка невольно потянулась к нему. Ей так захотелось прикоснуться к его крепкому широкому плечу, но она сдержалась.

— Прости, — молвила она. — Но я не знала… Что с ними случилось? Или мне нельзя знать?

— Почему? — усмехнулся Даждь. — Но это не самое лучшее, что можно узнать обо мне. Их вовсе не было!

Даждь обернулся, и Златогорка увидела, что он улыбается спокойно и безмятежно, и только в глазах светится что‑то странное. Прежде чем сказать хоть слово, Даждь скользнул пристальным взглядом по ее лицу, словно стараясь запомнить каждую черточку.

— Понимаешь, — заговорил он, не отрывая глаз от ее лица, но избегая смотреть в глаза, — я с молодых лет колесил по свету. Дом покинул в возрасте Падуба — захотелось посмотреть мир!.. Меня заносило и в Пекло, и в Ванхейм, и в Дикие Леса, и дальше на запад, в Кельтику, и к самому западному морю, и далеко на юг, к Рилейским горам, и на восток, откуда, из старого Ирия, когда‑то пришли сюда мои предки. Мой отец родился там… Я объездил весь мир, а дома прожил каких‑то пять–шесть лет из тридцати… Однажды, правда, — он отвернулся, снова поглядев на реку, — я встретил женщину, которая показалась мне той единственной, которая предназначена мне…

Златогорка придвинулась так близко, что их плечи соприкоснулись. Даждь смотрел вниз, но девушка не сводила с него глаз.

— Восемнадцать лет я находился под властью ее чар, — продолжил он. — С тех пор как впервые увидел ее, с того дня, как она согласилась стать моей женой. Восемнадцать лет я любил женщину, которая предала меня. До сих пор что‑то гложет, когда я думаю о ней — возможно, это следы ее чар, которыми она привязала меня к себе. А для чего? Я не избавился от тяги к дальним странствиям — наоборот, я обрадовался, когда восемь лет назад судьба позвала меня в дорогу. Наверное, я неисправим — отец в мои годы уже забыл, что такое дороги, а я не могу остановиться. — Он усмехнулся. — И это при том, что я всегда мечтал иметь дом, жену и детей. Я хотел много детей — сыновей и дочерей…

— И ты никого больше не любил? — вырвалось у девушки.

Теперь пришел черед содрогнуться Даждю.

— Человек должен любить, иначе жизнь теряет смысл, — с неохотой ответил он. — Ты поймешь это однажды, когда я отвезу тебя к себе домой. Мои младшие братья не такие бродяги, как я. Они моложе меня, а Стривер красавец, каких поискать! Он может научить тебя летать…

— Летать?

— Да, по–настоящему, на крыльях. И Смаргл — я до сих пор люблю в нем мальчишку, которым он был когда‑то. Каким‑то он стал за восемь лет?

— Ты хочешь, чтобы я…

— Нет, что ты! — Даждь повернулся к девушке и сам не заметил, как его рука накрыла ее ладонь. — Ты вольна в своем выборе! Да, я хотел, чтобы сложилось счастье у моих братьев, но еще больше я хочу, чтобы была счастлива ты! Я так хочу, чтобы ты встретила того, кто придется тебе по сердцу, кто полюбит тебя так…

Внезапно он встретился с нею взглядом и замолчал, не в силах отвести глаз.

Златогорка выпрямилась, чуть отстраняясь, но ладонь. витязя ожила, сжимая ее пальцы, а его глаза жадно смотрели на нее, как будто это было последнее, что он видит в жизни. Они сидели над рекой, глядя друг на друга, и молчали.

Взгляд Даждя на миг опустился на губы девушки. Вскинув глаза снова, он медленно потянулся к ней.

Златогорка вздрогнула, когда их губы встретились. Горячая рука Даждя легла ей на талию, другая по–прежнему накрывала ее ладонь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});