Узревший Слово - Николай Романецкий

— Что мы наделали?! — воскликнул он. — Квалификация чародея Лаптя такова, что он без оружия справится и с сыскником, и с его пистолетом. Надо их догнать!

— Не надо, — мягко возразила Вера и улыбнулась.

Села на кушетку, закинула ногу на ногу и уже знакомым всепрощающим взглядом посмотрела на Света. Тогда он бросился в кресло. И сказал:

— А теперь я жду от вас объяснений.

Вера вновь улыбнулась, и Свет поймал себя на том, что уже привык к ее улыбкам. Словно бы улыбающаяся волшебница не представляет из себя ничего особенного…

— Все очень просто, чародей, — с улыбкой сказала не представляющая из себя ничего особенного волшебница. — Дело в том, что я — Додола.

* * *

Забава сидела за праздничным столом равнодушная, как снежная баба в лютом. Водки она не пила, но пьяное оживление празднующих домашних не вызывало у нее ни удивления, ни осуждения. Она видела, как дядя Берендей то входил, то выходил из трапезной, но ей и в голову не приходило, что в доме происходит что-то неожиданное. Даже если чародей сейчас в гостевой у Веры, так ли это неожиданно? И почему это должно волновать ее, Забаву?

Однова, правда, ее сердца коснулась некая тревожная тень, и она встрепенулась. Но, кроме хозяина и гостьи, все остальные сидели за столом. Даже дядя Берендей. Да и тревога тут же исчезла, словно растаяла под лучами праздничного солнца. И Забава вновь впала в оцепенение.***

Если гостья рассчитывала, что хозяин после ее сообщения вывалится из кресла, то она катастрофически ошиблась. Свет из кресла не вывалился. Но не потому, что крепко держался за подлокотники, а потому, что не поверил.

— Да-да, — сказала Вера. — Вы не ослышались. Я — Додола, богиня семьи, добродетельная супруга воинственного Перуна. — Слово «добродетельная» она произнесла со странной интонацией. Как будто не понимала его смысла.

Свет поджал губы:

— Извините, моя сударыня, но вашему покорному слуге хотелось бы иметь доказательства.

Карие глаза гостьи запламенели неудовольствием.

— По-моему, происшедшие несколько минут назад события явно доказывают мою правдивость. Вряд ли кому-либо, помимо богов, удастся превратить трех жестоких мужчин, к тому же владеющих основами колдовства, в послушных овечек!

Основами колдовства!.. Свет крякнул. Если эта девица и не богиня, то в нахальстве ей не отказать. Ишь выразилась — основами колдовства!.. И это про двоих чародеев высшей квалификации, один из которых сумел сделаться блестяще-бесследным убийцей, а другой с неменьшим блеском сумел разобраться в преступлении первого!

Впрочем, Свету ничего не оставалось как согласиться — определенная правда в ее словах была. И пусть сидящая перед ним девица не была богиней, но уж колдуньей-то — причем уровня, которым стоило бы восхититься и Кудеснику, — являлась точно.

— По-прежнему вижу недоверие в глазах ваших, чародей, — сказала певучим голосом гостья. — Как вы все похожи на вашего господина! Я имею в виду своего братца Семаргла. Воистину яблочко от яблоньки… Вы хотите, чтобы в доказательство своей правдивости я разрушила полгорода?

— Не хочу, — сказал Свет.

— Так может, в качестве доказательства вы воспримете смерть?

— Если мою, то это бессмысленно, — сказал Свет. — Некому будет сделать вывод о вашей правдивости.

Вера снова сверкнула глазами. В голосе ее зазвучала привычная хрипотца:

— Вы полагаете, я нуждаюсь в ваших выводах?

— Полагаю, не нуждаетесь. Зато в них нуждаюсь я. — Свет развел руками. — Вы не обижайтесь. Вы поставьте себя на мое место. О богах я слышал лишь в былинах да проповедях волхвов. Согласитесь, моему привыкшему к логике уму непросто поверить в их существование.

Гостья некоторое время смотрела на хозяина в упор, потом вдруг улыбнулась:

— Ну хорошо, обратимся к вашей любимой логике. Скажите-ка мне… Вам не кажется, что в общении со мной вы вели себя не слишком обычно? С любой женщиной вы бы себя так не вели.

— Н-ну… — Свет поморщился. — Я действительно веду себя с женщинами по-другому. Но ведь в данном случае я выполнял определенное служебное задание.

— Выполняли?! — Гостья громко фыркнула. — А вы вспомните-ка, сколь хорошо вы его выполняли! По-моему, вы готовы были заниматься чем угодно, но только не мной. — Она погрозила ему перстом. — Вы вспомните, вспомните!

Свет задумался, вспоминая. Но ничего хорошего ему это воспоминание не принесло. Теперь он и сам заметил, что его так называемая работа с подозрительной паломницей подчинялась чему угодно, но только не логике. Ведь, собственно говоря, определить, есть в ней Зло и способна ли она стать второй матерью Ясной, он мог и побыстрее. Однако почему-то тянул с выполнением задания, уверял себя, что ему не хочется снова заниматься прощупыванием подозрительных паломников. И только в последние дни зашевелился. Впрочем, без особенного энтузиазма. Да, тут в словах этой девицы что-то есть…

— А теперь вспомните поведение вашей бедной, влюбленной в вас служанки. Да она должна была бы бросаться на меня от ревности. Ведь я влюбила вас в себя, и вы…

Вот тут Свет и в самом деле чуть не вывалился из кресла.

— Вы?! — задохнулся он. — Влюбили?! — И переведя дух, фыркнул: — Какая, право, чушь!

— Нет, не чушь! — Она еще раз погрозила ему перстом. — Иначе с какой стати вы так отбрили своего старого приятеля, когда я пожелала заняться с ним любовью?! Ведь он же на всю жизнь мог остаться импотентом. — Она вновь улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла ехидненькая и мерзкая: не улыбка — улыбочка! — Вот так же мой Перун мог бы поступить с вашим Семарглом, если бы хоть раз поймал его.

Свет снова задохнулся. О Свароже, да неужели то, что он почувствовал в тот момент, и есть эта их пресловутая любовь?! Да чушь же! Ничего он в тот момент не чувствовал, кроме возмущения и злобы. Или в злобе и проявляется любовь волшебника?

— А вы вспомните, как вы разговаривали со мной. То вы мычали и мямлили, то старались задеть меня. Спросите любую женщину… да хоть жену вашего эконома… И она вам скажет, что именно так ведут себя влюбленные мальчишки.

Свет возмущенно хрюкнул:

— Тоже мне, нашли мальчишку!

Гостья вдруг встала, подошла к нему, положила ему ладонь на голову.

— Милый мой, да в любви вы и есть мальчишка. Самый настоящий мальчишка. Вы же понятия не имеете, что нужно женщине. Не приведи вам остаться наедине с вашей Забавой — вы ее основательно разочаруете!

Этого Свет не выдержал. Он сбросил со своей макушки ее ладонь. Он встал и величественно выпрямился. Он — тоном волхва-проповедника — продекламировал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});