Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен

Бабье лето Республиканской партии?

Второго ноября 2010 года Республиканская партия добилась величайшего успеха со времен кануна Второй мировой войны, получив пять губернаторских постов, шесть мест – в Сенате, шестьдесят три места – в палате представителей и 680 мест – в законодательных собраниях штатов. По состоянию на январь 2009 года мало кто предсказывал такую разгромную победу, хотя некоторые из нас полагали, что Обаму, подобно Гуверу, обвинят в наступлении «периода испытаний», пусть предпосылки рецессии возникли еще до его президентства. Многие аналитики писали некрологи Республиканской партии. Вышедшая в 2009 году книга Джеймса Карвилла называлась «Еще 40 лет: как демократы будут управлять следующим поколением».

Причины, определившие поражение демократов, очевидны. Это безработица на уровне 9,5 процента в течение четырнадцати месяцев перед выборами; провал плана стимулирования экономики (стоимостью 787 миллиардов долларов), призванного спасти рабочие места; перспектива бюджетного дефицита в размере 10 процентов ВВП и рост национального долга за рамки 100 процентов ВВП; общественное неприятие программы «Обамакэйр»; растущая уверенность в том, что федеральное правительство присваивает себе слишком много власти; падение рейтинга президента; Нэнси Пелоси; Гарри Рид; возвышение Движения чаепития – перечисляю факты вовсе не в порядке значимости.

Но реальная история выборов 2010 года – это история о том, кто остался дома, а кто пришел голосовать. Республиканская партия сумела одержать красивейшую «промежуточную» победу на выборах в памяти живущих, поскольку белая Америка пришла на участки, а меньшинства и молодежь остались дома.

Согласно анализу «Нью-Йорк таймс», количество голосов белых выросло с 75 процентов в схватке Маккейна и Обамы в 2008 году до 78 процентов в 2010 году, при этом «республиканская» доля увеличилась с 55 процентов в 2008 году до 62 процентов. На юге за республиканцев проголосовали 73 процента белых, отвергнув таких ветеранов «медного ошейника»[238], как Джон Спрэтт из Южной Каролины и Джин Тейлор из Миссисипи{981}.

В южную глубинку, где сегрегация существовала дольше всего, она вернулась, на сей раз в политике. «Из девяти демократических представителей, которые по-прежнему представляют Юг, белый всего один, Джон Барроу из Джорджии. Зато из 28 республиканцев всего один, вновь избранный Тим Скотт из Южной Каролины, является чернокожим»{982}.

Дэйв Сондерс, стратег южных демократов, говорит: «На наших глазах в большинстве южных штатов крепнет убеждение, что культурно непозволительно быть демократом. Печально, но так оно и есть»{983}.

В статье «Бегство белых», посвященной анализу выборов в конгресс в 2010 году, Рон Браунстейн из «Нэшнл джорнэл» оценивает «республиканскую» долю среди белых в 60 процентов, а «демократическую» – в 37 процентов, но отмечает, что отчуждение белой Америки от Обамы и его политики намного сильнее:

«Ровно 75 процентов избирателей среди меньшинств говорят, что одобряют [действия Обамы]; всего 22 процента выразили неодобрение. Среди белых только 35 процентов поддерживают политику президента, а 65 процентов ее не одобряют. Головокружительные 49 процентов белых заявили, что принципиально не одобряют деятельность Обамы. (Эти белые голосовали за республиканцев прошлой осенью в соотношении 18 к 1.)»{984}.

Республиканцы снова потеряли голос молодежи от восемнадцати до двадцати девяти лет, в соотношении 42 к 56 процентам, но этот результат заметно лучше, чем в кампании Джона Маккейна, где соотношение составляло один против минимум двух. Республиканцы победили во всех прочих возрастных группах, в том числе среди пожилых. Тем не менее, демократы сохранили поддержку 73 процентов небелых избирателей, прежде всего выходцев из Латинской Америки, азиатов и афроамериканцев{985}.

Католики и протестанты представляли 89 процентов избирателей, республиканцы завоевали 55 процентов голосов католиков и 61 процент голосов протестантов. Еще раз: республиканцы получили более 90 процентов голосов христиан и более 90 процентов голосов белых.

Кризис партии характеризуется очень просто: вследствие иммиграции и высокой рождаемости среди цветного населения Америка становится все менее белой и христианской – следовательно, неизбежно менее республиканской.

Демократическая база растет, республиканская база умирает.

Демократическая база

Практически сразу после победы Обамы Браунстейн заметил, что надежды республиканцев вернуть себе Белый дом тают, будто чеширский кот из «Алисы в Стране чудес». В подкрепление своего вывода он привел факты новейшей политической истории:

«На пяти президентских выборах, начиная с победы Клинтона в 1992 году и заканчивая победой Обамы в 2008 году, восемнадцать штатов и округ Колумбия, в совокупности 248 голосов выборщиков, голосовали за демократов. Ни в одном из этих штатов или в округе разрыв между Маккейном и Обамой не был меньше 10 процентов. В штатах Нью-Йорк, Иллинойс и Калифорния Маккейн отстал более чем на 20 процентов»{986}.

Восемнадцать штатов – это все штаты Новой Англии, за исключением Нью-Гемпшира; Нью-Йорк и Нью-Джерси; среднеатлантические штаты Пенсильвания, Делавэр и Мэриленд; четыре основных штата Среднего Запада – Мичиган, Иллинойс, Висконсин, Миннесота; три тихоокеанских штата – Калифорния, Орегон и Вашингтон; плюс Гавайи. Кроме того, штаты Айова, Нью-Гемпшир и Нью-Мексико поддерживали демократов на четырех из последних пяти президентских выборов.

Даже после 2010 года Новую Англию представляют всего два республиканских конгрессмена – оба из Нью-Гемпшира.

В Массачусетсе полное ощущение того, что Республиканская партия на грани исчезновения. Каждое выборное должностное лицо штата, за исключением сенатора Скотта Брауна, представляет демократов, как и все конгрессмены. Среди 40 сенаторов штата – четыре республиканца, среди 160 членов конгресса штата – 30 республиканцев. С 1950 года республиканская партия не контролировала ни одну из палат местного законодательного собрания. «Среди 50 штатов, – пишет аналитик Джон Келлер в статье «Меднейший штат», – Массачусетс однозначно остается на протяжении нескольких десятилетий этаким демократическим «Бургер-кинг»[239]: они всегда поступают по-своему»{987}.

Возьмем самый густонаселенный штат страны, с одной пятой голосов выборщиков, необходимых для победы на президентских выборах. Калифорния голосовала за Никсона на всех пяти выборах, которые проводились на национальном уровне; за Рейгана – все четыре раза. Ныне Калифорния не просто поддержала демократов на пяти президентских выборах подряд: доля Маккейна при голосовании в штате ниже доли Голдуотера. В 2010 году Мег Уитман и Карли Фиорина, несмотря на хорошо финансируемые кампании, уступили 10 и более процентов Джерри Брауну и Барбаре Боксер. Браун, который стал губернатором, и Боксер, получившая место в Сенате, много лет находились, так сказать, поблизости. Хотя демократы лишились шестидесяти трех мест в палате представителей конгресса, в Калифорнии они не потеряли ни одного – наоборот, укрепили свои ряды за счет Сакраменто, где контролируют обе палаты законодательного собрания. Население Калифорнии выросло на десять миллионов человек с 1988 года, но поддержка республиканцев сейчас даже ниже, чем тогда. У партии нет ни единого представительства в штате. Как пишет, проводя «аутопсию» провала республиканцев, «Лос-Анджелес таймс», «белые консерваторы, опора партии, сменились небелыми беспартийными»{988}.

Майкл Блад из «Ассошиэйтед пресс» добавляет, что «партия Ричарда Никсона и Рональда Рейгана на западе США медленно умирает»{989}.

Среди причин, по которым партия потеряла Калифорнию, назову прежде всего и опять-таки иммиграцию и ее социально-экономический и этнический характер. Почти 90 процентов населения штата – выходцы из «третьего мира», в основном бедняки или рабочий класс. Они полагаются на правительство в сферах здравоохранения, обеспечения жильем, образования и занятости. «Если выделять социальную группу, которая не разделяет республиканскую философию малого правительства, это латиноамериканцы, – говорит Антонио Гонсалес, президент Юго-Западной ассоциации обучения избирателей. – Мы – за большое правительство, за страховки и общественную активность»{990}.

В статье «Демографические изменения и будущее партий», написанной для Центра за американский прогресс, Руй Тейшейра приходит к выводу, что партии Рейгана невозможно выжить:

«Эти данные позволяют предположить, что существует единственный способ, каким Республиканская партия сможет эффективно привлекать избирателей из меньшинств; но этот путь республиканцы уверенно отвергают. Партия должна, попросту говоря, стать менее консервативной. Она должна отказаться от стойкой неприязни к активной деятельности правительства, к социальным расходам и иммиграционной политике, должна выработать такую позицию в этих вопросах, которую меньшинства сочтут привлекательной»{991}.