Фартовые деньги - Леонид Влодавец

Басмач, который четко помнил наставления Ларева ничего не опровергать и ничему не удивляться, солидно кивнул. Он вообще-то уже врубился, что и товарищ подполковник, и товарищ майор нуждаются в улучшении жилищных условий. Хотя бы до уровня Ивана Егорыча. Насчет льготного кредита Ларев, конечно, шутил. «Домишки» для знаменских ментов пришлось бы полностью оплачивать за счет Вити, да еще и налоги платить с несуществующей прибыли. Но чем парашу насиживать, уж лучше поделиться, как завещал товарищ Лившиц…

Подполковник вернул Басмачу паспорт, выразительно посмотрев ему в глаза, и открыл паспорт Казана.

— Пашинцев Александр Петрович… А мы с вами раньше нигде не виделись? Или я вас с кем-то путаю — уж извините. По-моему, у вас в соседней области родственник есть. Помнится, звали его так же, а фамилия другая. Казанков, кажется. Мы его на презентации автосалона «Викинг» видели. Очень солидный бизнесмен! А мы вот с товарищем майором прошлись по рядам, поглядели на все эти «Вольво», «БМВ» и «мерсы» — только облизнулись. Жалко, товарищ Пашинцев, что вы не господин Казанков. Может, продали бы по дешевке какую-нибудь некондиционную…

— Мечтать не вредно, — печально произнес майор, проглядывая Нинкин паспорт. — А вот у вас, гражданка, по-моему, в паспорте неувязочка. Фотография у вас на нынешний возраст вклеена, хотя вам сорока пяти еще нет по паспорту, а той, которую в двадцать пять лет приклеивали, что-то не видно.

— Так я паспорт меняла, когда замуж выходила! — нашлась «лохотронщица».

— Понятно. А вы в браке с какого времени состоите, Нина Михайловна?

Нинка раньше помнила, а теперь, за всей этой кутерьмой да стрельбой, позабыла и умоляюще поглядела на Казана, но тот тоже свою «легенду» позабыл…

— Ох, и въедливый вы, Павел Петрович! — вмешался Ларев, чтоб Нинка с Казаном по глупости чего не отчудили. — Увидел какие-то глупости и придираешься. Честные люди, простые скромные труженики, здоровая семья… А вот насчет бизнесмена Казанкова, которого Алексей Николаевич припоминал, так я слышал, будто автосалон «Викинг» в рекламных целях проводит лотерею с ограниченным числом билетов и разыгрывает в ней очень приличные иномарки. Мне обещал один друг привезти пару билетов… Может, рискнете? За тысячу рублей — «Мерседес» или «Вольво». Каково?

— Посмотрим… — понятливо улыбнулся Замятин. — Нашему брату-служивому и тысячу набрать — проблема…

— Так и быть, одолжу, — хмыкнул Ларев. — Еще есть вопросы к моим гостям?

— Да нет, все в порядке.

— Тогда, Виктор Иванович, Александр Петрович и Нина Михайловна, если не возражаете, посидите у меня в «Ниссане». Подремлите малость, ночь не спавши. Ключи у Нины Михайловны, по-моему?

— Да-да! — поспешно подтвердила Нинка.

— Ну вот и прекрасно. Подождите меня там, мне надо с правоохранителями о наших районных делах побеседовать.

Витя, Шура и Нинка спокойно прошли мимо пятерых парней в милицейской форме, топтавшихся у крыльца, и подошли к «Ниссану», который, как это ни удивительно, ни одна пуля не задела. Все горевшие машины уже были залиты из огнетушителей, козлы, к которым был привязан Швандя, куда-то исчезли, а поблизости от выезда на просеку менты или «ларевцы» — хрен их разберет, кто есть кто, все в одной форме, шмонали уцелевших «басмачей» и «казанов». А перед мастерской тихо матерящиеся бойцы выкладывали длинный ряд бездыханных тел. Сюда стаскивали всех — и тех, кто пришел с Борманом, и тех, кто пришел с Уханом, и тех, кого Басмач привез. Жутковатая картинка получалась, да и запашок уже тянуло.

Нинка открыла «Ниссан», и все трое влезли на заднее сиденье, мужики по краям, Нинка в серединке.

— Ну и влетели! — пробормотал Витя. — Если ставить два таких домика, как у нашего Егорыча, — это 200 тысяч баксов! А еще браткам на похороны, на лечение, на отмазы — уй-юй-юй!

— Скажи спасибо, что Ларев тебя за этот «рейд» вообще не пришиб! — проворчал Казан. — Если б мы ему не были нужны для чего-то, он бы тебя замочил уже за то, что ты сюда, в его вотчину, наехал. Ну а уж за то, что на золотишко Механика пасть раскрыл, — вообще. Ну и меня за компанию. Хотя я вообще-то ничем перед Ларем не проштрафился. А меня тоже с этой «беспроигрышной лотереей в рекламных целях» на 100 тысяч баксов наказали. Может, и больше, если господа менты по «шестисотому» себе пожелают.

— Ну, это вряд ли, — произнес Басмач. — Шибко стремно! По «трехсотому» с наворотами — еще куда ни шло. А «шестисотый» для начРОВД — это все равно, что «Волга» для бомжа. Светиться не захотят.

— Кто его знает… Тут у них порядки вообще лихие. Этот Ларь куда круче, чем я думал. Понимаешь, он не отстегивает ментам, как мы, а просто взял их под себя. И «собственная безопасность» их не колышет, и ФСБ у него в кармане, и налоговики, и области он не боится. Вон, вертолет прилетел, поорал в матюгальник и улетел. Оплачено! И в Москве у него крыша есть, покрепче Булкиной…

— Если не та же самая.

— Запросто!

Нинке было приятно сидеть между двумя здоровенными мужиками, уютно и спокойно. Даже возня с трупами неподалеку от машины ее перестала волновать, и Нинка, уложив голову на правое, здоровое плечо Казана, мирно засопела.

— Во, блин, кому я сейчас завидую! — произнес Басмач. — Ее на бабки не поставили… Что ты себе, помоложе не мог подобрать, а?

— Она меня с того света вывезла, понял? Я ж тебе говорил, е-мое!

— Да у меня уже мозги не варят с устатку. Забыл. Да мне-то чего? Твоя жизнь… А вот мы с тобой, братуха, влетели. И ведь Ларев нас еще не отпустил. Сейчас столкуется с ментами и за каждый труп отстежку потребует. А у него, по-моему, всех четверых охранников положили.

— Можно ведь и за наших стребовать, — кивнул Казан. — Вон их сколько, блин, уже девятнадцать лежит… Чтоб менты этого не заметили, двух коттеджей и двух «мерсов» мало будет.

— Да, — покачал головой Басмач, — дорого бы я дал, чтоб знать, о чем они там калякают…

А «калякали» в избе вот о чем.

— Вы почему так долго ехали? — строго спросил Ларев у подполковника. — Дорогу забыли?! Или кто-то посоветовал не торопиться?

— Да что вы такое говорите, Владимир Васильевич! — почти испуганно пробормотал Замятин. — Мы с максимальной оперативностью работали… Но дорога через лес, сами знаете, какая…

— Вы опоздали на полчаса, — жестко сказал Ларев. — Специально ждали, чтоб началась стрельба. И дали пострелять вволю! Чтоб побольше трупов навалили. И чтоб меня, желательно, тоже приложили.

— Владимир Васильевич! — теперь Замятин уже окончательно испугался. — Да я Богом клянусь — ничего такого и в мыслях не было!

— Я точно помню, когда звонил Соне. Вы должны были подъехать через час ровно. Плюс-минус пять минут — не больше и не меньше. Можно было придумать поломку мотора, прокол шины, бревно, упавшее на дорогу. Но все это вас не извиняет. Кому пришла в голову идея не спешить?

— Да ведь перестрелка-то случайно началась! — вмешался майор. — Мы же спрашивали, отчего стрельба была, — никто понять не может. Не могли же мы загодя знать?

Ларев немного смягчился, приняв это за весомый аргумент, но все же сказал:

— Если б вы на полчаса раньше приехали, ее бы вовсе не произошло. Ладно, мы еще все уточним… Сколько «басмачей» оприходовали?

— В машинах было девять. Трое из них легко ранены.

— По лесу разбежались?

— Нет, с вертолета никого не видели.

В это время заработала рация, висевшая на ремешке у Замятина.

— Корма, я Нос, ответьте!

— Нос, слушаю вас, я — Корма!

— Докладываю: двести — двадцать два, как поняли? Трое из охраны Первого.

— Тех, кто в доме, считали?

— Нет.

— Добавь два, как понял?

— Понял хорошо.

— Задержанных сколько?

— Двенадцать, трое триста, тридцать пять стволов, одиннадцать единиц холодного. «Дури» нет.

— Продолжайте прочесывание. До связи.

Ларев мрачно посмотрел на Замятина и сказал:

— У меня из-за тебя три парня погибло. Четвертого, который в сенях лежит, не считаю, но за этих — ты в ответе. Учитывая то, что вам сегодня удалось с Вити и Шуры выторговать очень приличную сумму натурой, я с тебя ее буду помаленьку списывать. Чтоб служба медом не казалась, некоторое время, в зависимости от качества работы, будешь получать только половину того, что имел. Это в том случае, если не найду умысла в твоем сегодняшнем опоздании. А я его найду, если он был. Ну а если найду — можешь догадаться, что будет. Лучше сам застрелись, понял?!

— Не было умысла, Владимир Васильевич!

— Это мне судить. Пока живи, если чист… Значит, так: всех «басмачей» — кто жив, конечно! — по-быстрому отпустишь с машинами. Оружие оставишь здесь, никаких актов, само собой, не составлять. Покойников оставишь тоже. Никакой отстежки за трупы не возьмешь — не заработал. С пушками вопрос сложнее, может, при хорошем поведении и подарю что-нибудь на бедность, хотя и не сразу. В общем, через полчаса ни «басмачей», ни твоих «кадровых» здесь быть не должно. Уловил, мент?! Не напоминаю об известном: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу!» И за молчание каждого своего сотрудника — ты отвечаешь.