Правила мести - Кристофер Райх

Одним плавным движением она выпрямилась и перепрыгнула через стену. Вокруг, в радиусе километра, не было ни души, но все равно она добежала до дома и прижалась спиной к стене. Выучка. Распределительный шкаф рядом с входной дверью не обнаруживал никаких следов охранной сигнализации. Задняя дверь была заперта.

Вместо того чтобы рисковать, применяя отмычки, она свернула за угол и направилась к открытому окну. Подоконник находился на уровне ее плеча. Убрав ставень, она прислонила его к опоясывающей дом каменной облицовке и заглянула внутрь.

Весь первый этаж, как оказалось, представлял собой единое пространство, лишенное перегородок, своего рода холл, который делился на функциональные зоны только с помощью мебели. Ближе всего стояли телевизор, диван и пара кресел. Направо был гарнитур для столовой. Прямо в центре холла наверх вела лестница, мешая разглядеть, что находится позади нее. Эмма предположила, что там кухня, к которой должна примыкать та самая задняя дверь, через которую вошел в дом, выкурив сигарету, Жан Грегуар. Она затаила дыхание и прислушалась. В жилище царила тишина.

Вдохнув, она ухватилась за подоконник, подтянулась и перелезла внутрь. Пол был деревянный, старый и покоробившийся. Она перенесла вес тела с левой ноги на правую. Половицы заскрипели. Сняв туфли, она положила их у окна. Секрет состоял в том, чтобы двигаться как можно быстрее. Все должно произойти молниеносно. Времени для колебаний не оставалось. Как и для того, чтобы строить какие-то новые планы.

Она пересекла гостиную и, перескакивая на цыпочках по две ступеньки сразу, быстро поднялась по лестнице. В правой руке она держала дистанционный электрошокер «Тазер», а в левой — пластиковые наручники. Заранее приготовленные куски клейкой ленты висели у нее на руке; закинутая за спину рабочая сумка не ограничивала движений.

Достигнув самого верха лестницы, она двинулась дальше. Потолок был низкий, коридор короткий и узкий. Двери стояли открытыми, справа и слева. Она помнила, что свет ночника был виден с восточной стороны дома, то есть с правой стороны коридора. Значит, Жан Грегуар и его жена спят в комнате слева.

Она просунула голову в дверь. Грегуар крепко спал, лежа на спине, и потихоньку похрапывал, приоткрыв рот. Жена лежала на боку, в нескольких сантиметрах от мужа. Эмма прошла на его сторону кровати, приставила «Тазер» к его обнаженной груди, и тот выдал разряд величиной десять тысяч вольт. Жан Грегуар дернулся и обмяк. Воздух наполнился запахом паленой плоти. Прежде чем хозяин дома затих, Эмма успела прилепить ему на рот кусок ленты. Левой рукой она сдернула одеяло. Уронив шокер на пол, она двумя руками попробовала свести его запястья вместе, чтобы надеть наручники. Это оказалось непросто. Одна рука Грегуара оказалась у него за спиной, практически под ним. Эмма попыталась его перевернуть. Но тут проснулась жена хозяина и, приподнявшись, рывком села в кровати. Эмма отпустила руки ее мужа и потянулась к «Тазеру». Электрошокера там, где она его бросила, не было — поверх него легло пуховое одеяло. Женщина принялась кричать. Эмма наотмашь ударила ее по губам тыльной стороной руки, потом, запрыгнув в кровать, прижала жену Грегуара к постели и заклеила ей рот лентой. Но та оказалась сильной и гибкой. К тому же ей придавал силы страх за детей. Она яростно отпихнула Эмму, отчего та, упав, растянулась на полу, но тут же вскочила на ноги. В глазах у нее рябило, в голове отдавались удары сердца. Жена Грегуара сползла с кровати, пытаясь оторвать приклеенную ко рту ленту. Убей ее, прозвучало в мозгу.

Рука Эммы нырнула в сумку. Ладонь легла на рукоятку пистолета, в то время как большой палец снял его с предохранителя. Мысль о девочке заставила ее опустить ствол. С быстротой и проворством кошки она протянула руку и ухватила женщину за волосы. Один жестокий рывок, и женщина рухнула на пол. Эмма припала на колено и опустила локоть на переносицу своей жертвы, обездвиживая ее.

Снова встала. Теперь ее дыхание стало тяжелым.

Эмма нащупала «Тазер» и ткнула им в плечо женщины. Мадам Грегуар вздрогнула, глаза ее закатились, а изо рта потекла слюна.

Эмма стояла, часто и тяжело дыша, по спине катился пот. Взглянула на Жана Грегуара. К счастью, тот по-прежнему оставался без сознания. Пройдя на его сторону постели, она застегнула наручники. Намотала еще ленты, на сей раз на лодыжки — теперь обездвижены и ноги. Вернувшись к его жене, Эмма проделала то же самое.

Дети спали в своей комнате. Эмма подошла к мальчику и остановилась. Свет ночника падал ему на лицо, и она увидела длинные красивые ресницы, нежные щеки. Волосы как у ангела, подумалось ей, когда она бросила взгляд на белокурые локоны. Три года. Он все забудет.

Затем она услышала из спальни родителей какой-то шум. Словно кто-то мычал. С таким звуком человек пытается освободиться от пут. Секундой позже последовал глухой стук от падения тяжелого тела. Это Жан Грегуар, скатившись с постели, плюхнулся на пол.

Внимание Эммы вновь сосредоточилось на мальчике. Быстрые и точные движения. Лента. Наручники. Она старалась не смотреть в испуганные глаза.

Девочка теперь тоже проснулась. Она села в постели, уставившись на Эмму. Та была точно видение из кошмарного сна. Дух смерти в черном. Слезы хлынули у ребенка из глаз.

Сколько ей лет? Эмма заколебалась. Шесть? Семь? Достаточно взрослая, чтобы запомнить. Достаточно взрослая, чтобы никогда не забыть. Эмме захотелось приободрить ее, сказать, чтобы не боялась, что все будет хорошо. Нелепая мысль.

Отмотав еще ленты, она заклеила девочке рот, а потом сковала ее запястья наручниками.

Затем Эмма покинула детскую, закрыв за собой дверь, и прошла в спальню родителей, где увидела, как Жан Грегуар пытается встать на ноги.

Еще раз ошибиться нельзя.

Тихонько прикрыв за собой дверь, она потянулась к пистолету.

66

Чарльз Грейвз вернулся к себе в кабинет. Взволнованный, он присел за письменный стол и позвонил помощнику.

— Соедините меня с Делакруа в Париже, — попросил он. Речь шла о его коллеге из французской контрразведки. — Если он дома и спит, разбудите. Дело не терпит отлагательств.

— Сию минуту, сэр.

Грейвз положил телефонную трубку и ослабил галстук. Ему стало не по себе, но вовсе не из-за того, что приходилось будить коллегу, а из-за крайней скудости сведений, которые предстояло тому сообщить. С таким же успехом он мог закричать, что к французскому берегу приближается цунами. Вот только к какому именно и где?

Во Франции имелось свыше семидесяти атомных электростанций. Кемпа предполагал, что для диверсии, скорее всего, выберут одну из новейших. Это, по его подсчетам, сокращало число возможных целей примерно до десяти, и то в случае, если Кемпа прав. Приказ об их эвакуации вызвал бы панику. Франция ни за что не произвела бы отключение такого количества электростанций на основании одного только предположения. Гордость наряду с прагматизмом заставили бы французов изображать смельчаков.

Зазвонил телефон, и Грейвз поднял трубку.

— Бонсуар, Бертран, — произнес он.

— Простите, сэр, но это Дэн Бакстер, группа сбора вещественных доказательств.

— Да, мистер Бакстер, чем могу служить?

— Нам привалила удача. И очень даже немалая. Посчастливилось найти кусок монтажной платы телефона, использованного в качестве детонатора бомбы. Нам с ребятами повезло: мы сумели установить марку, а также модель сотового телефона и проследить, где он был продан.

— У вас есть его номер? — спросил Грейвз.

— Собственно, целых три, сэр. При покупке клиент приобрел сразу три сим-карты.

— Продолжайте, инспектор Бакстер.

И с замиранием сердца Грейвз очень старательно записал каждый из трех номеров.

Три телефонных номера. Это была золотая жила, его главная зацепка, и она же последний шанс. Грейвз пробежал по цифрам глазами, желая придать себе больше уверенности. Задача не казалась чересчур сложной: предстояло всего лишь отследить произведенные с телефона звонки, переключаясь с одного номера на следующий, и, таким образом, получить полную картину разговоров абонента. Если повезет, это позволит выявить сеть соучастников, которая выведет его на того, кто спланировал всю операцию, то есть либо на самого Сергея Швеца, либо на одного из его заместителей. В худшем же случае (увы, наиболее вероятном) номера будут представлять собой некий «закрытый контур», в котором каждый абонент контактирует лишь с двумя другими, телефонные номера которых уже и без того известны Грейвзу.

Грейвз позвонил в службу безопасности компании «Водафон». Он состоял в приятельских отношениях с несколькими ее сотрудниками, так что весьма обрадовался, когда в трубке прозвучал голос одного из прежних его сослуживцев из парашютно-десантной части особого назначения. Грейвз продиктовал прежнему товарищу по оружию все три номера и попросил предоставить ему исчерпывающую историю контактов по ним, а особенно проверить, не звонил ли кто с них или на них два дня назад, в одиннадцать часов двенадцать минут по Гринвичу.