Одержимая - Фейт Хантер

Пеллисье, Меркани, Арсено, Руссо, Десмаре, Лоран, Сан-Мартен, Бувье — одни враждовали, другие нет. Приставка «святой» в имени Сан-Мартен не переставала удивлять меня, но через некоторое время объем моих знаний о «нормальных» вампирах возрос втрое, если не вчетверо.

Все магистры кланов назвали себя и принесли жертву, затем наступила очередь рядовых членов семейств. К гробу, насколько я могла судить, они приближались по-прежнему в зависимости от родства, но драма осталась позади, и последующее кровопускание прошло без лишних театральных эффектов. Кейти, должно быть, уже плавала в крови. Какая мерзость! Я посмотрела на луну — кровь сдавали часа два с лишним, пока Сабина не дала приказ остановиться, произнеся непонятные мне слова, вероятно на французском, латыни или китайском.

Вампиры встали плечом к плечу вокруг открытого гроба. И начали издавать приглушенный шум, его стройное звучание то поднималось, то опускалось и напоминало погребальную песнь без слов. После нескольких тактов вступила жрица, и собравшиеся замолчали.

— Ēlо ēlо lamв љvaqtanо.

Пораженная, я наклонилась вперед, вытянула шею и чуть не рухнула с ветки. Захлопала крыльями и стала перебирать ногами назад, царапая когтями облезшую кору.

— Ēlо ēlо lamв љvaqtanо, — снова нараспев протянула она.

Вся толпа дружно вторила ей в минорной тональности:

— Ēlо ēlо lamв љvaqtanо. Ēlо ēlо lamв љvaqtanо.

Я смотрела вниз, не в силах отвести глаз, и чувствовала, как холод пробирает меня до костей, а слова врезаются в память. Вот бы не подумала, что когда-нибудь услышу их от вурдалаков и они при этом не вспыхнут огненными столбами. Пытаясь согреться, я распушила перья и похлопала крыльями, ухая от ужаса.

Я слышала эти слова в каждой пасхальной службе с пятнадцати лет и до тех пор, пока не покинула приют. Руку готова дать на отсечение — это одни из последних слов, произнесенных Иисусом на кресте: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» — только на арамейском языке.

Вампиры замолчали.

Я по-прежнему сидела на дереве, когда Кейти похоронили, поставив ее гроб в мавзолее клана Пеллисье. Резкий скрежет металла о камень, отозвавшийся эхом по всему кладбищу, — и гроб занял место в свободной нише. Только когда дверь усыпальницы была закрыта, а железная решетка опущена и опечатана, казалось, все они смогли выдохнуть, словно освобождаясь от состояния массового гипноза. С формальностями, по всей видимости, покончено.

Некоторые вампиры сбились в маленькие группки — поболтать, построить козни, кто знает, что еще делают вампы на псевдопохоронах живых мертвецов. Как ни странно, обсуждали они новости с фондовых бирж, недавнее обострение дел на Ближнем Востоке — ничем не хуже любых образованных людей. И это сбивает с толку не хуже цитат из Библии. Затем они один за другим вызвали по телефону своих водителей, и процессия из шикарных авто и лимузинов отправилась в обратный путь. Прибывшие первыми разъезжались последними. Конкурс «кто дальше» продолжался.

Когда все разъехались, я тоже собралась вернуться в сад и превратиться в кого-нибудь с руками. Но Сабина не шевелилась, она стояла опустив голову. Легкий ветер полоскал юбку. Она заговорила спокойным, ровным голосом с сильным акцентом, происхождение которого я не могла определить.

— Уже много лет не слышала я крика бубо-бубо, — начала она. Посмотрела на дерево, а бледная луна ярко освещала ее лицо. — Не знаю, настоящая ли ты птица или всего лишь пригрезилась старой, выжившей из ума грешнице? А может, сбывается пророчество?

Она медленно покачала головой, не сводя с меня своих алчных глаз. Хотя я и сама была хищной птицей, и не из пугливых, почему-то в эту минуту мне захотелось взмахнуть крыльями и улететь подальше от этого места. Я перебирала когтистыми лапами по ветке. Маховые перья дрожали.

— Если предсказание сбывается и ты — дыхание Господа, которое спасет мою темную и грешную душу, тогда возьми мои слова с собой в рай. Знай же: мы всё еще ищем прощения. Мы всё еще надеемся на отпущение грехов.

Когда я не сдвинулась с места, она поклонилась и вошла в псевдочасовню с таким достоинством, что ее юбки едва колыхались. Закрыла дверь на засов. Я видела, как она погасила все свечи, кроме одной. Кладбище погрузилось в тишину. Я взмахнула крыльями и устремилась вниз, пытаясь попасть в потоки воздуха, чтобы набрать высоту.

Сделала вираж, воспарила над псевдочасовней и уже собиралась лететь домой, как вдруг услышала знакомый лязг решетки, преграждающей путь в склеп. Еще раз пошла на снижение и сделала круг над кладбищем: от хищных глаз и острого слуха не скрылась бы даже самая мелкая жертва. Я бы не слишком удивилась появлению Кейти. Однако вместо нее из мавзолея вышел сгорбленный, сухопарый мужчина, насквозь пропахший могильным запахом. Выродок.

Он закрыл деревянную дверь склепа и толкнул защищавшую ее кованую решетку движениями нечеткими и медленными, как у человека. Голые грязные ноги, костлявые руки, словно палки. Одет в мерзкие рваные тряпки явно с чужого плеча, ничего общего с длинным пальто и шерстяными брюками, брошенными в канализационной трубе за домом шамана. Голова опущена, лицо застилают волосы. Но я узнала его по отвратительной вони, походке и тощим плечам. Ни один вурдалак из мне известных так не передвигался. Я бесшумно поднялась выше, чтобы прочитать имя клана на мавзолее. Сан-Мартен.

Пошатываясь и спотыкаясь, безумец направился по траве к сводчатому склепу клана Пеллисье. Прислонился к створкам запертой двери, вцепился в них бледными, белыми руками и стал трясти. Каждый стук в тишине ночи казался и громче и резче. Он бился от отчаяния, пальцами скручивая замки. Просунув руку сквозь прутья железной решетки и плотно прижав к ней лицо, царапал когтями дверь. Он жалобно хныкал, словно маленький голодный зверек. Я слышала его дыхание и сопение, витавший в воздухе сильный запах жертвенной крови забивал его вонь.

Он ударил лапами по прутьям решетки, толкнул ее, вызвав прощальный скрежет. Вне себя от ярости, пошатываясь, пошел он к псевдочасовне. Я подлетела ближе и сделала круг. Его пальцы блестели от гнева и искр сумрачной силы. Я узнала его энергетический почерк. Стала спускаться кругами все ниже и быстрее, глядя, как из его пальцев вырастают загнутые, крючковатые когти, длиннее, чем у Пантеры. Он менял форму.

Проклятие! Он не вампир-выродок. Он оборотень. Или скинуокер. Пантера была права. Он и вправду оказался пожирателем печени.

Глава 19

Я умею видеть прошлое

Он остановился, втянул плечи, сделал глубокий вдох — сырой, рваный звук, привычный после общения с Пантерой. Пожиратель печени задрал лицо к ночному небу и заметил меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});