Карающая длань - Олаф Бьорн Локнит

Гильому не повезло. Не повезло, как никогда в жизни. Прирожденный охотник, уроженец аквилонской провинции Гандерланд, где пятилетние дети с легкостью выслеживают оленей, он не почувствовал подстерегающей опасности.

Коридор, по которому они бежали, резко вильнул. Гильом повернул за угол и с размаху угодил в дружеские объятия. За поворотом их поджидали. Десяток полуволков во главе с колдуном. Его гандер признал по черному шару в лапах.

– Бегите! – заорал он, опомнившись. – Уходите! Здесь колдун! – он вырвался из удерживающих его цепких когтистых лап, отпрыгнул в сторону, выставив перед собой два меча, и, не раздумывая, атаковал ближайшего оборотня – высокого, крупного зверя серебристой масти.

Гандер не видел ночной церемонии и понятия не имел, что перед ним вожак стаи.

Оборотень легко ушел от смертельного, как казалось Гильому, удара крест-накрест, и рванул когтями правое запястье человека. Резкая боль, правая кисть сама разжимается, испытанный в боях меч со звоном падает на обсидиановый пол… Гандер зачарованно смотрел, как по несгибающимся пальцам тонкими красными ручейками льется кровь. Его кровь. Похоже, порваны сухожилия, по привычке отметил Гильом, и внезапно пришла уверенность – ему не пережить этой схватки.

Вожак дал противнику время опомниться, с показным интересом изучая свои когти, испачканные красным.

В глазах гандера полыхнула обреченность. Он понял, что остается жив только из-за того, что этот серебристый хочет поиграть с ним. Попробуй он убежать, и колдун ударит его молнией из шара. Ну что же… Пока оборотни будут здесь с ним возиться, у его друзей появится возможность уйти подальше.

Гильом на миг прикрыл глаза, мысленно попрощался с Гартом, и, облизав пересохшие губы, бросился на колдуна, замахиваясь здоровой левой рукой. Магический шар, до того непроглядно-черный, полыхнул нестерпимым алым светом.

– Твоя душа – моя, – произнес чей-то бесплотный голос в голове Гильома, и в ту же секунду слепящая боль затопила сознание. Прожженный насквозь, гандер с коротким воплем отлетел назад и рухнул на обсидиановый пол.

Монстры на стенах довольно усмехнулись.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,

в которой, как ни жаль, наступает развязка…

Услышав предупреждающий крик Гильома, Веллан рванулся вперед и успел схватить Гарта за плечо, прежде чем тот кинулся вперед. Гандер яростно отбивался, пытаясь вырваться.

– Пусти! Пусти, там мой брат!

– Там колдун, – зашипел в ответ бритуниец. – Теперь мы ничем не можем помочь Гильому…

Подоспевший Эртель намертво вцепился в Гарта. Вдвоем они потащили бешено сопротивлявшегося гандера навстречу остальным.

– Пустите! Гильом! Он погибнет там! Да отпустите же!

Издалека долетел короткий вопль, замирающим эхом отражаясь от стен. Гарт протяжно закричал, непостижимым образом вырвался из рук удерживающих его друзей, и, на ходу выдергивая из ножен мечи, помчался по коридору.

Веллан рванулся было за ним, уже плохо соображая, что делает, но кто-то рывком ухватил его за куртку – кольчугу с тех памятных пор бритуниец так больше и не одевал – и остановил. Он зло обернулся, готовый убить любого, кто решил задержать его – и замер. Удержавшая его рука принадлежала Конану. Варвар посмотрел вслед скрывшемуся за поворотом Гарту и что-то в его взгляде заставило Веллана прекратить вырываться.

До замерших людей донесся горестный стон, сменившийся яростным боевым кличем. Звон мечей слился с обреченным жалобным воем.

– Похоже, ему удалось отомстить, – сухим и каким-то чужим голосом проговорил киммериец. – А позже мы или гномы отомстим за них обоих. Уходим. У нас еще есть выход – та дверь возле лестницы.

Они повернулись и побежали обратно. Теперь отряд возглавлял Конан, отгоняя выскакивавших навстречу оборотней Рангильдором.

Вот и бронзовая дверь. Возле нее стояли несколько полузверей, зарычавших при виде выбежавших за прохода людей. Киммериец резко прыгнул вперед, достав мечом одну из тварей. Оборотень, располосованный почти надвое, рухнул на пол, остальные в ужасе шарахнулись в стороны. Веллан ухватился за кольцо, зажатое в пасти металлического дракона, чтобы – ко злу или к добру – распахнуть створки, когда из глубины коридора донесся короткий вскрик и наступила почти тишина.

– Все, – еле слышно прошептал Эртель, смахивая навернувшиеся слезы и тоже хватаясь за кольцо. Оборотни торжествующе завыли, Конан сделал шаг в их сторону и твари сразу замолчали, метнувшись подальше в сторону. Веллан и Эртель совместными усилиями наконец отодвинули тяжелую створку. За ней оказался длинный и широкий зал, освещенный четырьмя большими лампами со множеством свечей под потолком и тонкими солнечными лучами, падавшими из узких высоких окон, больше напоминающих бойницы. На стенах висели не то гобелены, не то знамена красных и черных цветов, а самое главное – в зале не было других дверей!

Створки открывались наружу и были снабжены внушительного вида засовом, который вошедший последним Конан сразу же опустил на полагающееся для него место.

– Теперь год продержимся, – уверенно заявил Фрам. – Мой топор жаждет крови!

– Обойдется, – буркнул Конан, вытирая полой куртки меч.

Люди столпились кучкой возле дверей, не решаясь разойтись по залу. Хотя какая же это кучка – восемь человек, из которых одна девушка, гном и один пожилой человек, пускай и уверенно заявляющий, что ему никакой оборотень не страшен.

– Мне здесь не нравится, – уверенно заявил Тотлант, оглядевшись по сторонам. – Не знаю почему, но не нравится. Надо убираться, немедленно уходить отсюда, слышишь, варвар?

Стигиец выглядел насмерть перепуганным, хотя тщательно старался это скрывать. Он направился к дверям, но Конан преградил ему путь.

– Тотлант, прекрати, – устало сказал киммериец. – Мы уже потеряли двоих, да упокоятся их души на Серых Равнинах. Ты знаешь, я не люблю твой народ и не доверяю колдунам, но сейчас я прошу тебя – останься, ты нам нужен. Вчера ты сказал мне – «Если ты так торопишься умереть, то сделай это с большей пользой для твоего дела.» Сегодня я повторяю это тебе… И перестань называть меня варваром, Сет тебя побери!

Маг снизу вверх взглянул в ярко-голубые и ставшие холодными как лед глаза Конана, кивнул и молча отошел от дверей.

Отряд выглядел неважно. Эрхард теребил седой ус, задумавшись о чем-то своем. Веллан уселся в углу, уставился в пол перед собой и постоянно откидывал назад светлые пряди, падающие на глаза. Движения его руки с каждым разом становились все более дергаными. Эмерт бесцельно пересчитывал уцелевшие стрелы в колчане, сбивался и начинал сначала. По его перебитому носу стекал пот вперемешку с кровью – кто-то из оборотней успел хлестнуть лучника по лицу. Фрам разглядывал стены, опершись на топор, но чувствовалось, что гному тоже не по себе. Эртель беззвучно плакал, до крови закусив губу. Селена почти упала посреди зала, и теперь сидела, время от времени изо всех сил дергая себя за кудряшки и пытаясь не потерять сознание. Ей приходилось хуже всего. Но Конан, оглядев свое потрепанное и приунывшее воинство, направился не к ней, а к Эртелю. Присев рядом, он обнял неугомонного шутника за плечи:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});