Раскрыть ладони - Вероника Иванова

Принять незнакомого человека в доме, да ещё и с неподдельным радушием? Дядюшка Туве никогда не был настолько наивен и беспечен! И ведь, окажись на месте демона кто-то другой, получил бы от ворот поворот, но, как он сам представился, мой «молочный брат»... Тьфу. Вот в чём настоящая причина. Ужасающая своей простотой.

Мне поверили на слово. Легко и без малейших сомнений. Это должно было бы умилить и внушить гордость, но случилось наоборот. Всё внутри похолодело, словно я необдуманно вдохнул сырой и стылый воздух ледника.

Не умею пользоваться чужим доверием. И не хочу. Потому что знаю за собой дурного больше, чем могли бы предполагать мои родственники. Знаю, что могу поступить расчётливо и мерзко, если захочу достичь какой-либо цели. Да и сейчас, призвав демона под крышу дома, в котором меня приняли, хотя могли бы вовсе не вспоминать о моём существовании, чувствую себя предателем. А ещё убийцей. Несостоявшимся, разумеется, но легче от оправданий не становится.

Я пренебрегал верящими мне людьми, рисковал чужими жизнями. Причём рисковал бессмысленно и жестоко. Хотел умереть сам? Ну и на здоровье! Отправился бы подальше от города, смастерил бы заклинание где-нибудь в лесу, на полянке. И в случае неудачи никто бы не пострадал... Нет, не гожусь я в маги. Отец всегда строго следил за тем, чтобы не навредить. Никому. Неужели, его наука прошла мимо меня? Неужели злая обида перевесила всё то, чему меня учили и в чём убеждали?

Перевесила. С лихвой. И я, отбросив сомнения, поставил себя...

Выше всех.

Дурак. Сволочной. Не имеющий права на снисхождение.

И не знающий, что делать дальше, а потому изо всех сил цепляющийся за нелепую беседу:

— В куртке было бы жарко.

— О да, это я уже заметил! — соглашается демон. — И к тому же, она...

Испорчена. Моими же стараниями. От воска на потёртой замше остались жирные пятна всех оттенков радуги.

— Тай отчистит.

— Правда?

Зелёные глаза сомневаются. Но не в талантах моей кузины, а... Да что же это такое?! Всё-таки, он — неправильный демон.

— Ей нетрудно. Она даже будет рада помочь...

— Молочному брату? Ну да. Хорошая девушка. Даже стыдно её обманывать.

Вот-вот. Стыдно. А кому? Тому, кто заглянул в Саэнну на несколько коротких часов, а потом снова исчезнет за пределами известного людям мира? Бред. Но почему-то я верю каждому произнесённому демоном слову. Наверное, потому что он не лжёт.

— Без лавейлы ты будешь привлекать лишнее внимание.

— Спасибо за заботу! Но позволь заметить: сам ты не стал надевать ничего подобного.

— Ко мне здесь привыкли.

Вернее, к тому, что я не трачу денег на наряды. Не могу тратить.

Рассеянное движение плечами:

— Как пожелаешь.

— Я ничего не желаю.

Слова звучат обиженно, чем удивляют не только демона, но и меня. В самом деле, ведь, не желаю. В голове полная пустота, да и тело ощущаю как-то иначе, нежели раньше. Не могу уловить отличий, но уверен, что они есть, только прячутся по тёмным углам сознания. И это вынужденное метание между «знаю» и «не понимаю» злит. Да ещё как злит!

— Ты будто оправдываешься перед самим собой. Почему?

Останавливаюсь, не доходя всего нескольких шагов до красочного людского потока, заполняющего площадь, на которую мы выбираемся по узкому проулку.

— Потому что это неправильно.

— Что именно?

— Если человек ничего не желает, значит, он умер.

Демон насмешливо щурится:

— Насколько я помню, вчера ты думал именно о смерти. Окончательной и бесповоротной. И намеревался сегодня утром завершить вечерние дела. Всё верно?

— Да. Но...

Правая ладонь Джера поднимается вверх, напоминая жест судьи, призывающего к почтительному вниманию при оглашении приговора:

— Позволь мне договорить. Итак, вчера ты желал смерти. Сегодня ты не желаешь ничего. Не желает ничего тот, кто умер. Очень простая логическая цепочка, не правда ли? Каков же её итог?

— Итог? — Если вдуматься в сказанное... Он сплёл из моих слов узор. И ни единой ниточки не выпустил наружу. Вот кому чарами бы заниматься! Мастер. — Я... умер?

— Браво! — Радостный хлопок ладоней. — И чем же ты недоволен? Ведь поставленная цель достигнута.

Как он не понимает... Или наоборот, понимает всё? И знает ответ ещё до того, как на свет рождается вопрос?

Опять это неуютное ощущение! Словно стоящий рядом со мной — не человек и не демон, а болванчик для ярмарочного представления, такой, у которого две стороны, белая и чёрная, и актёры, в нужный миг переворачивая куклу, рассказывают поочерёдно добрые и злые сказки. Уродливый злодей и благородный герой в одном теле, только с разными лицами. Так и Джер: то похож на старого приятеля, то до смерти пугает странной глубиной взгляда.

Глаза, в которых ничего нет... Вернее, есть, но так далеко, что отсюда не видно. И вроде хочется добраться до прячущегося в зелёной дали горизонта, а боязно. Но не потому, что можешь встретить чудовищ, а потому что...

Найдёшь там самого себя. Без доспехов и без прикрас.

Но врать ему невозможно. Не имеет никакого смысла. И это...

Замечательно! Всю жизнь мечтал встретить человека, с которым можно говорить обо всём без утайки. И встретил. Наверное, он прав, и я уже мёртв. По крайней мере, боли почти нет, так, затихающие отголоски.

— Достигнута...

— Ты недоволен?

Честно признаюсь:

— Не знаю.

— Всё хорошо. Правда. — Он что, успокаивает меня? Очень похоже. Но разве я волнуюсь? — Умирать вообще полезно.

Округляю глаза:

— Полезно?

— Ага! — Улыбается во весь рот. — После смерти всё становится таким... Прекрасным и удивительным. Потому что знакомишься с миром заново. Конечно, опыт прошлой жизни вернётся, и восхищение быстро угаснет, но... Память останется. И ты снова и снова будешь стремиться умереть. Чтобы войти в этот мир новорожденным. С чистой и любящей душой.

Ха! Чистой? Моя душа может считаться таковой только в том смысле, что совершенно пуста сейчас. А уж любящей... Нет. Никаких чувств. Ни искорки.

Врёте, dyen Джер. Нагло врёте. Я легко могу поймать вас на этом вранье и...

И ничего. Не хочу. Пусть всё идёт своим чередом. И мы тоже. Пойдём.

Дома оставаться было просто опасно, поскольку град расспросов мог оказаться слишком опасным, и демон, в отличие от меня соображавший на редкость резво, при первом же упоминании о празднике зацепился за возможность сбежать подальше. Вместе со мной, разумеется, потому что кому же, как не молочному брату, служить проводником и спутником? Я не возражал и не отпирался, хотя мне вовсе не хотелось смотреть на гуляния.

Голоса людей и весёлые мелодии, слившиеся воедино. Пестрота одежд и ярких масок. Конечно, вечером ряженых станет куда больше, но и сейчас добрая половина лиц надёжно укрыта раскрашенными клочками ткани и пергамента. Я никогда не участвую в карнавале. Не люблю притворяться тем, кем не являюсь. И не люблю смотреть, как это делают другие, потому в Середину лета и не выхожу на улицу по вечерам. В конце концов, здоровый сон лучше, чем глохнущие от музыки уши и слепнущие от фейерверков глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});