Пепел на ветру - Кэтлин Вудивисс

Закончив свою речь, девушка гордо выпрямилась, заложив руки за спину и широко улыбаясь оттого, что наконец-то вспомнила все.

— Итак, — сказал почтенный джентльмен, — давай начнем заново… Мисс Элайна согласилась выйти замуж. Я правильно понял?

Кора-Мэй усиленно закивала.

— Потому что Жак Дюбонне схватил ее и чуть не убил. Я должен взять этот ключ и поехать на квартиру майора Латимера, чтобы встретиться с Энгусом, поверенным и священником…

Девушка закивала, но вдруг ее улыбка померкла.

— Да, но там было что-то еще… Я считала по пальцам. Они сказали… — Она надолго замолчала. Слушатели ждали затаив дыхание. — Вот! — На лицо Коры-Мэй вернулась довольная улыбка. — Мисс Лайни будет ждать там… Словом, там, где лечат раненых мятежников.

— В госпитале? — догадался доктор Брукс. — В палате конфедератов? Ну конечно, как же я сам не сообразил! Ты умница, Кора-Мэй. Надеюсь, Элайна, — он оглянулся через плечо на экономку, которая в замешательстве потупилась, — ответит на все остальные вопросы. Но скажи, детка, почему ты пробралась к дому через кусты, а не подъехала к парадной двери?

— Саул сказал, что у Дебона повсюду свои люди и они ищут мисс Лайни. Мы должны быть осторожны.

— Что ж, понятно, Кора-Мэй. Подвезти тебя?

— Нет, я приехала верхом на Тар.

— Тогда возвращайся домой, да смотри, будь осторожна. Как только девушка ушла, Брукс обернулся к экономке:

— Я иду одеваться, лошадь и повозку возьму в конюшне госпиталя. Если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, скажи, что меня срочно вызвали на операцию.

ЧАСТЬ II

Глава 26

Легкий туман окутывал реку, поднимался над поверхностью воды, над густыми лесами, окрашенными в буро-желтые тона поздней осени. Элайна облокотилась на перила верхней палубы, ее взгляд бесцельно скользил по испещренной островками воде. Над берегами вздымались невысокие известняковые скалы, у их основания более темная часть течения постепенно ширилась, превращаясь в другую реку, впадающую в Миссисипи. Элайне уже объяснили, что это приток Миссисипи, Сент-Крой. До прибытия на место оставалось меньше часа.

Пароход уносил ее от запаха пепла и смерти, к новой жизни, а между тем беспокойство и тоска все больше овладевали ее душой. Ей все еще было трудно поверить, что теперь она — жена Коула Латимера. По мере приближения к месту назначения сомнения все сильнее мучили ее, и она даже перестала спать по ночам. В это утро Элайна встала еще до рассвета, уложила немногочисленные вещи, а для себя, опасаясь, что моросящий дождь испортит ее лучшее платье, выбрала надежное черное, отделанное кремовыми кружевами. Однако спешка была напрасной: все утро ей пришлось простоять на палубе, глядя в сторону берега и борясь с пугающими мыслями. Она нервничала, но не от нетерпения, а от чувства, которое было сродни страху. Отправляясь в путь, Элайна надеялась, что при встрече с Коулом сумеет продемонстрировать хотя бы некоторое подобие достоинства, но теперь ей с трудом удавалось держать себя в руках. По виду ее можно было принять за чью-то бедную родственницу, но черная шляпка и домотканый шерстяной серый плащ помогали ей уберечься от сырого, холодного ветра, и это было то немногое, чему она еще могла радоваться.

Когда череду вековых дубов на берегу сменила вереница домов, из-за маленького островка показалась скала, разделявшая реки подобно носу огромного корабля. На скале высился форт с каменными стенами, над которыми развевался флаг Федерации. Извилистая дорога спускалась к узкой полосе у воды, на которой сбились в кучу деревянные строения, окружавшие невысокий каменный причал.

Капитан отдал приказ рулевому, и корабль стал медленно приближаться к пристани.

Несколько фургонов, ожидая его прибытия, стояли на берегу, а за ними виднелся большой закрытый экипаж, около которого прохаживались двое джентльменов — в одном из них Элайна безошибочным женским чутьем угадала своего мужа.

Мистер Джеймс поспешно вышел из каюты с кипой бумаг в одной руке и саквояжем в другой. Подойдя к Элайне, он остановился рядом с ней и, не произнося ни слова, поставил саквояж у своих ног.

Внезапный порыв ледяного ветра пронесся над палубой, бросив девушке в лицо пригоршню дождевых капель. Элайна плотнее завернулась в плащ, продолжая размышлять о событиях, по вине которых они с Коулом стали мужем и женой.

Тем временем мистер Джеймс энергично замахал рукой, пытаясь привлечь внимание встречавших. Коул махнул ему в ответ и снова повернулся к своему спутнику. У Элайны задрожали колени. В кругу южан было принято радушно приветствовать гостей, однако муж ничем не показал, что рад ее приезду — он даже не улыбнулся ей!

На пароход подали трап, и мистер Джеймс осторожно произнес:

— Мадам, если вы готовы, мы можем сойти на берег.

Элайна согласно кивнула и двинулась вслед за поверенным. На нижней палубе к ним присоединился Саул, державший на плече сундук хозяйки.

Заметив, что приехавшие уже спускаются, Коул, тяжело опираясь на трость, направился к трапу. Поеживаясь под порывами пронизывающего ветра, он временами морщился от тупой боли в бедре: в дождливую погоду рана болела сильнее, и он уже не раз пожалел о том, что пароход причалил здесь, у форта Снеллинг, а не в более удобном месте, у Сент-Энтони, откуда было гораздо ближе до его дома.

Шагая навстречу жене и ее спутникам, Коул пытался угадать, что его ждет, однако Элайна не выказала и тени кокетства, присущего большинству ее ровесниц: она двигалась плавно и вместе с тем целеустремленно — сочетание, которое приятно удивило отставного майора. Казалось, она тщательно продумывала каждый свой шаг и, выбрав линию поведения, уже не отклонялась от нее. Вероятно, это тяготы военного времени лишили ее жизнерадостности, подумал Коул. Ничто в этой женщине не напоминало ему задиристого Эла — его жена надменно и холодно спускалась по сходням. Коул догадывался, как она чувствует себя здесь, среди ненавистных янки, один из которых стал теперь ее мужем. Несмотря на все усилия, он не мог скрыть досады: вместо ярости Роберты ему предстояло остаток жизни терпеть холодное презрение ее кузины.

В свою очередь, Элайна тоже исподтишка наблюдала за мужем, не спеша приближавшимся к трапу. Ей показалось, что Коул заметно похудел, но постепенно она осознала, что перемена была куда более глубокой. На миг ей даже показалось, что с этим человеком она вообще никогда не была знакома — он держался с пугающей надменностью, словно существовал в стороне от всего остального мира.

— Надеюсь, путешествие прошло благополучно, мадам? — вежливо произнес Коул, приподнимая шляпу. — Что означает ваше черное платье? Траур? — Он печально улыбнулся. — Но обычно медовый месяц приносит радость…