Оставить на память (СИ) - Ласс Лина

***

Предыдущий день Генри провёл практически впустую, так и не найдя следов Влада. Тот будто растворился. В особняке Крестовского он больше не объявлялся. Свой голубой Rolls-Royce он бросил у ресторана и за машиной так никто и не явился.

Мало того, что Войт не запомнил номера Audi, который был припаркован у его дома, так и просмотр с камер наблюдения на их улице не принёс никаких результатов.

Войт не спал почти всю ночь. Устав ждать каких-то новостей, он явился к Алексу. Официального офиса у серба не было из-за частой смены работы — Алекса нанимали на разных континентах и, чтобы облегчить себе жизнь, он обычно укрывался какой-нибудь дешёвой гостинице с хорошим интернетом. В его номере было по-аскетичному чисто прибрано, ничего лишнего, только ноутбук и несколько мобильных телефонов. Он предложил выпить, но Генри отказался. Ему хотелось оставаться в твёрдой памяти, хоть он и был натянут как пружина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Дай мне хоть какое-то направление, в котором я могу действовать, — попросил Войт. — Если ещё минуту я просижу без каких-то результатов, то сойду с ума.

— Что по камерам в твоём районе?

— Всё мимо, изображение слишком размыто, а скорость автомобиля, с какой он удирал по улице, была слишком большой, чтобы что-то разглядеть.

— А водитель?

— Вообще не попал в их поле зрения. Наверняка знал, где они расположены.

Генри всё-таки вызвал полицию, сообщив, что к нему вломились, не уточняя, кого в этом подозревает. Замок в его доме аккуратно вскрыли отмычкой и отключили сигнализацию с помощью ключ-карты. Вломившийся к нему был хорошо подготовлен. Никаких следов или отпечатков он не оставил.

— Мистер Войт, осмотрите дом и скажите, все ли вещи на месте? — попросил его офицер.

Но Генри знал, что этот человек ничего не тронул. Он ждал, когда Войт появится дома. Правда, кто бы это ни был, он здорово просчитался, когда поставил машину так близко к его дому. Видимо, не ожидал, что соседи хорошо знают друг друга. Сделав вид, что осмотрел дом, офицеру он сообщил, что его коллеги приезжали ранее по вызову и наверняка записали номер неизвестной машины. Он попросил проверить, но номера оказались липовыми.

Все их шаги были безрезультатны. Алекс пробовал подключиться к камерам расположенным у ресторана, откуда скрылся Влад, но пока ничего не получалось. Защита была серьёзной и требовалось время, чтобы взломать сеть. И только ближе к вечеру удача наконец повернулась к ним лицом.

Они засекли две машины, выезжающие с другой стороны здания на Фулхэм-роуд примерно в то время, как Тарасов зашёл в ресторан. И в этот раз номера можно было считать. Пробить их по своим каналам было просто, но вот дальше дело вновь заглохло. Последний раз их зафиксировали камеры на западе Лондона и дальше будто снова провал. Похоже, знали все объездные пути, где не могли зафиксировать их передвижение.

Генри ходил из угла в угол, будто пойманный в ловушку зверь. Выходило, что он зря остался в Лондоне, если не мог уследить за Владом. Может и правда стоило отправиться в Норвегию, раз здесь все его действия будут бесполезны?

Теперь, когда Тарасов знал, чьего ребёнка родила Ника, Генри не сомневался, что он тоже станет целью. А вломившийся к нему в дом человек только подтвердил его догадку.

Из этой игры живым мог выйти только один из них. Поэтому он ловил каждый взгляд любимой, запомная каждую черту её лица. Поэтому ему было так сложно попрощаться с ней как положено и он буквально сбежал.

Если бы только найти этого ублюдка, только бы узнать его местоположение…

Но что, если Тарасов доберётся до него первым? Тогда либо Ника будет всю жизнь прятаться, либо… Нет! Генри отказывался думать о таком развитии событий. Он должен быть хитрее, должен опережать на шаг, но прошедший день показал, что он почти беспомощен. Это невероятно злило. Он отказывался играть по таким правилам! Если бы можно было всё решить "по старинке" — один на один — он бы мокрого места не оставил от Влада.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только перед сном он проверил телефон и обнаружил непрочитанное сообщение от Ники: "Она знает" и фото, где его самые любимые девочки улыбались в камеру. Глаза защипало и Генри смахнул с ресниц непрошенные слёзы. В груди разливалось сожаление, что его в этот момент не было рядом с дочерью. Ему лично хотелось всё объяснить малышке, держать её за руку, следить за каждым изменением на её личике, чтобы быть уверенным, что новость не будет для неё пугающей, чувствовать поддержку любимой женщины. А вместо этого он торчит в номере гостиницы, чувствуя себя совершенно бесполезным.

Но всё это исчезло, стоило услышать голос Ники. По её тону было ясно, как она спокойна. А как же ещё? То место, их дом, словно дарило безмятежность. Когда-нибудь, когда они станут совсем старыми, он хотел уехать на их остров насовсем. Запереться в четырёх стенах и пить виски, смотреть как трещать в камине дрова и обнимать ту, кто стала дороже самой жизни.

Только бы он смог всё осуществить. Только бы кто-то сверху дал ему эту возможность. Он не особо верил в Бога, но сейчас готов был поверить в кого угодно, лишь бы иметь возможность встретить старость со своей любимой. И глядеть на закат в западное окно, в её мечту.

Войт знал, что ей понравится его "подарок". Он заказал витраж как только купил дом. Он очень хорошо запомнил из их разговора эту деталь и сам захотел увидеть, как бы изменился дом, если осуществить её задумку. И потом, приезжая в Норвегию, он вечерами любовался светом заходящего солнца и вспоминал каждую секунду, что провёл с этой женщиной. И потому, когда Ника заговорила о том, что готова компенсировать все его одинокие ночи, ему снова пришла в голову мысль повторить свою шалость по телефону.

И слушая её дыхание, шепча непристойности, озвучивая свои желания, он будто сливался с ней, её мыслями, её телом. Генри слишком устал, чтобы заняться собой, но слышать, как Ника стонет для него было слаще любой музыки.

И это было лучшим завершением дня.

Звонок вырвал его из тяжёлого сна. Солнце было уже высоко. Генри огляделся и понял, что от усталости даже не потрудился раздеться и так и завалился на кровать. Рукой он нашарил телефон и не смотря на номер вызываемого, включил громкую связь.

— Слушаю, — он осип и звук его голоса неприятно саданул по вискам.

— Генри? Слава Богу! — в трубке послышался знакомый женский голос.

— Кто это? — Войт приподнялся на локте.

— Это Анна, подруга Ники. Мы виделись в Плимуте.

Неприятное ощущение появилось внутри — Анна была явно напугана и говорила быстро.

— Откуда у вас номер?

— Я смогла связаться с вашим другом, Полом Гитисом, он и дал ваш телефон. Но о чём я? Это всё неважно… Мне кажется, что Ника в опасности.

— Нет-нет… они… с ними всё хорошо. Я ночью звонил ей…

— Я разговаривала с ней около часа назад, — перебила его Аня. — Сегодня с утра ваши совместные фото кто-то выложил в интернет. Я испугалась, что их может увидеть Влад и позвонила ей. Она рассказала мне, что ты укрыл их в каком-то месте и всё бы ничего, но потом наш разговор прервался. Я только услышала, как она с кем-то говорит и, кажется, назвала имя своей няни. Потом связь оборвалась и теперь до неё не дозвониться. Я опасаюсь худшего. Генри? Ты слушаешь?

Холод пронзил его до самого сердца, чей стук грозил разорвать его грудную клетку.

— Она сказала, что Влад нашёл вас в доме твоей матери, — продолжила Аня. — Но ведь до появления фото о вашей связи знала только я и Лида! Я думаю, няне могли угрожать, чтобы она выдала её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но её не могли найти, — он говорил потерянно, не веря, что могло случиться непоправимое. — Даже если узнали о нас, никто не знает, где они находятся.

В трубке он услышал всхлип.

— Я сказала в шутку, что на ней может быть жучок. Генри, что если так и есть? Я реалистка и не воображаю что-то понапрасну. Но что, если её нашли именно так? Что, если жучок был, скажем, в телефоне?