Это было жаркое, жаркое лето - Алексей Князев

- Деньги! Деньги давай, падла! - Он кивнул на сейф:

- Ну!.. - Видя, что тот тщетно силится что-то произнести, но у него ничего не получается, Голова заорал еще громче:

- Не слышу! Деньги! - И для острастки выстрелил из обреза в потолок. Адский грохот, многократно усиленный теснотой замкнутого пространства небольшого кабинета, мгновенно заложил уши.

Пуля со свистом срикошетила от бетонной стены, пролетела между Головой и испуганно отпрянувшим при звуке выстрела мужчиной и, опять отраженная каким-то препятствием, ушла теперь вниз, куда-то под стол. Мужчина окончательно потерял дар речи и только безмолвно тыкал пальцем в неподвижно лежащего поверх такой же неподвижной девушки бухгалтера, силясь что-то произнести:

- К-ключ-чи...

- Что?! - опять заорал Голова, склонившись к мужчине - на сей раз он не воздействовал на того психически, просто сам ничего не слышал, оглохнув от грохота. - Не слышу!

- Ключи... у бухгалтера... - наконец кое-как удалось вымолвить тому.

- Доставай! - Голова, рванув его за рукав пиджака, выволок из-за стола и толкнул в направлении лежащих тел.

Мужчина, упав на четвереньки, непослушными руками принялся шарить по карманам бухгалтера. Наконец, кое-как отыскав связку, он протянул ее Голованову. Тот, отпихнув его руку, вновь указал на сейф:

- Сам! И быстро!.. - Мужчина долго возился, не попадая трясущимися руками в створ замка. Наконец тот щелкнул и, потянув за ручку, он приоткрыл тяжелую дверцу. Голова, тут же отпихнул его локтем в сторону и заглянул внутрь - на полках лежали кипы опять же каких-то бумаг. Заметив, что в верхнем правом углу примостился железный ящичек, он за шиворот вновь привлек управляющего к себе:

- Открывай дальше!..

Тот, опять с трудом найдя нужный ключ, открыл и этот замок. Здесь наконец-то Голова узрел вожделенные зелененькие пачечки аккуратно уложенных банкнот. Пошарив глазами по кабинету, он увидел поставленный возле стола "дипломат"; схватил, вытряхнул из него на пол содержимое, оказавшееся очередными документами, и быстро перебросал деньги в опустевший кейс. Защелкнув замок, он прикинул его на вес и грозно заявил уже слегка пришедшему в себя управляющему:

- Мало! - Тот пожал плечами, достал из кармана носовой платок и пытаясь остановить все еще идущую кровь, ответил:

- Больше все равно ничего нет...

Голова, который в жизни не видел такого количества денег и сделал свое заявление просто так, на всякий случай, упрямо повторил:

- Мало, я тебе сказал!

- Молодой человек, - шепелявя разбитыми губами, кое-как собрался с духом управляющий, - вы знаете, что этот магазин принадлежит Бодрову?

- Что? - с недоумением переспросил Голова. - Какому еще Бодрову? Что ты хочешь этим сказать?

- Тому самому Бодрову, - со значением повторил управляющий. - Тому самому...

- Угрожаешь, сука... - подумав, укоризненно заключил Голова и с силой ударив мужчину по лицу, отправил его к лежащим на полу и еще и не пришедшим в сознание бухгалтеру и продавщице. - Срал я на вашего Бодрова! - объяснил он, обращаясь к трем бессознательным телам. - Вот так!..

Вернувшись в зал, Голованов увидел, как Дрын с Соколом, набившие свои сумки какими-то тряпками уже доверху, сейчас от нечего делать подступают к дрожащей от страха второй продавщице, остававшейся в зале.

- Что, шлюха, не нравлюсь? - скалился Сокол, приблизив к перепуганной до смерти девушке свою физиономию с безобразным шрамом, протянувшимся по щеке. - А?

- Нет, ты вторым будешь! - отпихивал его в сторону Дрын, просто ломая комедию - он прекрасно осознавал, что времени на "шкур" у них сейчас все равно нет.

- Уходим! - коротко бросил Голова, быстро проходя мимо.

- Обрезы по сумкам и на выход! Быстро!

- Слышь, Голова, а что это был за выстрел? - спросил у входа Мелкий. Кто стрелял?

- Я это стрелял. Бухгалтера ихнего пришил... - равнодушно буркнул Голова враз побледневшему подельнику. - Уходим, говорю! - повторил он, повернувшись в зал.

Девушка, услышав такое страшное известие, ахнула и грохнулась без чувств. Ее халатик задрался, щедро демонстрируя находящееся под ним молодое тело. Дрын нагнулся и с сожалением оглядев весьма недурные, широко раскинувшиеся загорелые ноги, рванул с шеи девчонки золотую цепочку:

- Эх, засадить бы тебе, тварина ты позорная, да только времени нет, жаль! Сука! - От злости он изо всех сил пнул ее ногой по ребрам.

Пройдя мимо до сих пор не пришедшего в сознание охранника, пятерка спокойно вышла на улицу и села в микроавтобус "рафик", припаркованный возле магазина. Дрын тронул с места и, повернувшись к усевшемуся рядом главарю, спросил:

- Ты что, точно кого-то пришил? И куда едем? Куда потом тачку?

- Да живой он, живой, - неохотно процедил Голова. - В наши края давай рули. Там, возле своих шкур, где-нибудь ее и бросим.

- Э-эх... - с огорчением протянул Дрын. - Я-то думал...

Пора бы нам и кишки уже кому-нибудь выпустить. У меня давно руки чешутся.

- Выпустишь еще, успеешь! - обнадежил его Голова и похлопал ладонью по дипломату. - Ну, пацаны, есть контакт!

- Сколько там? - сгорая от любопытства, поинтересовался Мелкий.

- А хер его знает, - признался Голованов. - Там посчитаем... К нашим шкурам-то поедем?

- Поедем! Конечно поедем! - дружно раздались веселые от приятной новости голоса...

Микроавтобус бросили недалеко от притона Нинки с Зинкой. Отработав свое, он больше никому не был нужен, а добыт был уже проверенным и хорошо зарекомендовавшим себя, полюбившимся им методом - где то в кювете, истекая кровью, сейчас валялся очередной водитель с разбитой головой...

***

Александр Иванович Бодров, потрясая огромным животом, в одних семейных трусах носился по комнате своего дорогого особняка:

- Кто?! Кто посмел?! - орал он на перепуганных помощников.

- Мы пока не знаем, не выяснили... - ответил один из его заместителей по кличке Крот - невысокого роста сорокалетний мужчина с оттопыренными ушами. - Может, какие залетные? - неуверенно предположил он.

- Какие залетные?.. Какие еще, на хер, залетные? - загрохотал босс, залпом выпив сто пятьдесят грамм водки и с шумом выдохнув воздух. - Что говорит охранник?

- Охранник ничего не говорит. Охранник в больнице, - доложил широкоплечий амбал с синими от татуировок кистями рук. - Я узнавал. Меня Крот послал на место сразу, как только мы об этом узнали.

- Ну и что? А что говорят эти, остальные?

- Управляющий тоже в больнице, бухгалтера сейчас опрашивают в ментовке. У одной из продавщиц сломаны ребра - ее тоже увезли. Состояние тяжелое, - доложил амбал отмахнувшемуся от таких пустяков пахану.

- Да кому нужна эта драная проститутка! Деньги - вот что самое главное... Нет, ну надо же! Десять штук баксов! - все никак не мог успокоиться Бодров. - Ну вот кто? Кто это сделал? И зачем эти мудаки держали их в сейфе? На кой хер?

- Вроде должны были расплачиваться с поставщиками товара. Как раз сегодня, - осторожно пояснил Крот, боясь навлечь на себя новую волну Бодровского гнева каким-нибудь неосторожно оброненным словом.

- Вроде, вроде... - передразнил его тот. - Я вот этому управляющему, мудаку... Он у меня за все ответит.

- Он еще долго в больнице валяться будет. Доктор сказал, у него черепушка треснула, - снова встрял амбал по кличке Молот. - Головой ударился, когда падал.

- Да я ему еще сам добавлю! - вновь заорал Бодров. - Он у меня там в больнице и останется, мудак! Наш мент не звонил? - обратился он теперь к Кроту. - Ничего не сообщал?

- Нет, - коротко ответил тот.

- Вот вам и еще один мудак, пожалуйста! - разъярился Бодров. Казалось, что его громадный живот еще сильнее вспучился от негодования. За что только он деньги у меня получает, ментяра поганая!

Побушевав еще с десяток минут, он наконец окончательно выдохся, словно отыграл тяжелый футбольный матч с дополнительным временем и серией послематчевых одиннадцатиметровых.

Тяжело дыша, Бодров подвел итоги:

- Короче... Искать! Деньги должны вернуться в кассу! По своим каналам разнюхивать, что за сука объявилась в городе! Как только будут новости доложить! Как объявится ментяра - тоже! Понятно?

Крот с Молотом кивнули с облегчением - чего тут было непонятного?..

***

Умник лежал в кровати, одной рукой обнимая устроившуюся на его плече Светлану, и курил, стараясь не обронить пепел на чистую простыню. Он молчал - чего тут говорить, если он только что был со своей любимой девушкой уже в третий раз, и скоро, минут через сорок, наверняка будет с ней еще - по опыту предыдущих встреч он знал это почти наверняка. Прохлада летней ночи наконец-то чуть остудила их пышущие жаром, мокрые от пота после только что затраченных усилий тела. Они лежали голыми, сбросив с кровати одеяло и были неимоверно счастливы - оба были молоды и любили друг друга, а что еще для счастья надо? Такие вот встречи, когда им вместе удавалось проводить в постели полновесную ночь, выпадали не так часто - раз в две-три недели, когда мать девушки, окончательно пропившись, уезжала на день-два к своей сестре в деревню, забирая с собой Светланиных братишку с сестренкой. У сердобольной сестры она набирала деревенских продуктов и погостив денек, уезжала обратно в город и хорошо еще, если Света успевала спрятать какую-нибудь часть привезенного матерью подальше - все это могло быть пропито в один миг. Это нехитрое дело давалось матери весьма споро.