Диабло для дьявола - Мурат Янг

скользящими гребцами.

— Плевать! — отрезал Центурион. — Нам надо думать о суперквесте, а не растрачиваться на этих!

— Ага, — согласилась Астралка.

«Ага», — мысленно кивнул я. А еще подумал: «А ведь награда в нем достанется только одному».

Впрочем, если бы я стал тем счастливчиком, то непременно поделился бы частью награды с теми, кто помог. Например, деньгами и игровым золотом.

— Уже десять вечера, — подала голос Вероника. — Давайте спать. Сейчас уже ничего не поделаешь. Может, за ночь придумаем, как прикончить этих снежных котиков.

— Спать? — проворчал Центурион. — А если медведи припрутся? Что-то я не вижу тут гостиницы.

— Это верно, — согласился я. — Вот почему будем дежурить по очереди. По два часа.

— О! Я первая! — Тут же отозвалась Астралка.

— Ладно. Потом я, — предложил Центурион.

— А я следом, — сказал я, прикидывая в уме, что будильник надо завести на два часа ночи.

— Угадайте, кто четвертая? — усмехнулась Вероника.

— Такс. А я как раз в шесть утра поднимусь и сменю тебя, — сказала Астралка.

— Итак, по кругу, да? — спросил Центурион.

— Потом не важно. После шести могу и не ложиться.

Мы покормили персонажей и легли прямо на снежном, обледенелом пляже. Я тут же озадачился: «А как мне выбраться из капсулы? Может, какое-то кодовое слово нужно?».

Но ничего не потребовалось. Едва я лег, как интерфейс предложил мне выбрать время для сна.

— Четыре часа, — пробормотал я и погрузился во тьму.

Подумав с полминуты, я попробовал пошевелить рукой. Поднял ее. Костяшки пальцев ударились о крышку «гроба». Она охотно открылась, и я, чуть кряхтя, выбрался.

Ну и дела! Ну и капсула!

Я закинулся бутербродами и залил в себя стакан ледяной колы. Потом плюхнулся в кровать. Поставил таймер на 4 часа и вырубился. Только я уснул, как проснулся от вибрации телефона. Четыре часа пролетели почти мгновенно. Я поспешил к капсуле.

Как и в первый раз, погрузился во тьму, а потом был ослеплен ярким светом. Снова оказался на пляже. Вокруг все блестело снегом. Тюлени уже не резвились, вероятно, спали.

— Ну наконец-то, — проворчал Центурион. — Вообще-то больше двух часов прошло.

— Спокойной ночи, Центр, — не стал я спорить. Он улегся на моем прежнем месте и замер, словно статуя.

Медведей вокруг не было. Может, те, что мы покромсали, были единственными на этом острове. И неизвестно, стоит ли ждать генерацию новых.

Может, зря эта затея с дежурством?

Не зная, чем заняться, я принялся бродить вокруг спящих тел. Иногда оглядывался по сторонам, иногда бросал взгляд в сторону озера. Скука и любопытство заставили меня подойти к сверкающей ледяной поверхности. Тут недалеко засела группка тюленей. Трое.

Они вели себя не как раньше. И я не мог понять: спят они или нет. Все трое скользили чуть вперед и сразу назад, как бы в такт дыханию. По сути, оставались на месте.

— Вот ведь неуязвимые твари, — подумал я. А потом добавил нехотя. — Огнестрел.

Тюлень, в которого угодил мой заряд, вовсе не рванул прочь. Зато начал кружить, работая лишь одной ластой. Он, словно сумасшедшая секундная стрелка, вращался вокруг своей оси. Только быстрее.

— Ну и ну. Огнестрел!

Пламя попадало по белому пуху, но не оставляло и малейшего ожога. Иммунитет к огню превосходный, а атакующей магии холода я не знал. Вот где бы пригодился тот посох со свирепой вьюгой.

Но ведь Вероника ранила одну из тварей. Разбудить бы ее и остальных. Но они спали в реальном мире. Я извлёк свой меч.

Удар!

Меч покрылся кровавыми пятнами, а тюлень стал кружить со скоростью гепарда. Меня осенило: «Они беспомощны, когда спят. Видно, не могут пробудиться даже от урона».

Еще удар! Еще! Еще! Еще!

Я молотил и молотил, разбрызгивая красные капли вокруг. Скоро начал замечать раны на крутящемся без устали тюлене. Значит, пробиваю броню! Медленно, но пробиваю!

Моя свежесть чуть просела, когда тюлень наконец замер. Я решил не останавливаться на этом, бросил взгляд на мирно спящих друзей и принялся за новую жертву. Теперь сразу заработал мечом.

Когда добил пятого, пришлось пить эликсир свежести, причем сразу два пузырька. Зато поднял силу и навык мечника. Довольный, я собрал лут — жир плоскобрюхих тюленей — и повернулся к нашему лагерю. Много же времени ушло на этих скользунов. Скоро должна проснуться Вероника.

Я застыл. От увиденного аж челюсть отвисла.

Со стороны грота на наш лагерь неслись три громоздкие фигуры в белой шерсти. Ох, не зря я решил выставить караул. Не зря! А вот отлучился от лагеря ой как напрасно. Я был слишком далеко, а свирепые белые медведи, наоборот, — весьма близко.

Я побежал!

— Просыпайтесь! — заорал я.

Но что толку? Они же в реале!

— Огнестрел! Огнестрел! Огнестрел! — Выставив руку вперед, я палил в полярных монстров прямо на бегу.

Три выстрела — три попадания. И все в разные цели.

Медведи, чувствительные к огню, замедлились, остановились и… переключились на меня. Как только они оказались чуть поодаль от моих друзей, я извлёк посох.

«Вжууух! Вжууух! Вжууух!» — полетели шары. Но на нервах только один из трех достиг цели. Заряды еще оставались, но медведи были слишком быстры.

Блин! Если убьют, то где перерожусь? Вероятно, здесь, где спал… Вот только медведи при этом никуда не денутся и убьют снова. Ошарашенный столь безрадостной перспективой, я побежал прочь.

Но медведи бежали слишком резво. Один из них быстро нагнал и долбанул лапой. Я отлетел. Но не как «Центурион» на пять метров, а на все пятнадцать. Либо мне так показалось.

Половину очков здоровья снесло, словно ледяным ветром.

— Снежцеление, — прохрипел я, вскакивая и сжимая руку в кулак.

Обдало снежным пухом, и здоровье медленно поползло вверх. Слишком медленно, с учетом того, как близко были враги.

Я снова побежал. Пока бежал, продолжал лечиться. Но я не сразу понял, что несусь прямо на наш лагерь, к друзьям. Я резко остановился и, не зная, что предпринять, развернулся. Медведи, рыча и скалясь, мчались прямо на меня.

— Ледопанц! — заорал я, опомнившись.

Они врезались в защитный купол, но не пробили его. Зато мана резко дрогнула и скукожилась на 50%. Несколько ударов, и защита исчезнет.

Один из монстров снова рванул вперед, но почему-то проскочил мимо. Я тут же развернулся и увидел орчиху. Она неслась