Синяя трава - Пётр Кантропов

Маша стала обходить следующих стоящих на очереди, и начала с жены Аркадия.

Володарского, которая наотрез отказалась ехать сейчас, потому что они записались семьей и поедут все трое, а сейчас освобождались только два места. Потом она подошла к Рите. Архитектор с удовольствием согласилась, но Рокотов, как только узнал об этой перестановке, сразу же заявил, что ни в коем случае. Этот разговор услышала Саша и попросила отправить на освободившееся место ее. И хотя девушка не была записана в очереди, ей пошли навстречу. Во-первых, она все равно еще никуда не ездила, так что никакой вопиющей несправедливости тут не было. Во-вторых, из-за трагедии, которая недавно произошла с ее матерью, Саше решили просто уступить. Вместо Петра в список включили Эриха. Ицхак сетовал на то, что теперь никакой нормальной исследовательской деятельности не получится, потому что ему теперь придется руководить двумя, да по сути тремя, подростками и двумя иностранцами, которые понимают почти исключительно жесты. Он пытался прикинуть, кто же из этих пятерых сможет руководить обустройством базы, если он отлучится на денек в надежде наткнуться на руду, и почему-то вывод напрашивался, что никто. Механик плюнул, решив, что как-нибудь разберется и ехать все равно надо.

А позже с Рокотовым пообщалась Галия.

– Начальник, отправляй-ка ты детей на заимки до зимы!

– Это ещё зачем? Там же теоретически опаснее. И медиков нет.

– Зато свежее мясо чаще едят. И подростков не держи в охране, а чаще гоняй на охоту! Им двигаться надо. И кушать побольше. Сунь их куда-нибудь поближе к соляному промыслу для обеспечения грузчиков мясом!

– Понял тебя. Только маленьких-то детей без родителей отправить нельзя. В общем, подумать нужно.

* * *

Фундаменты на центральной базе, наконец, все были завершены. Народ облегчённо вздохнул и принялся достраивать деревянную часть зданий. Впрочем, зимой планировалось сделать ещё несколько временных сооружений, то есть без каменного фундамента. В частности, очень желательно было бы обзавестись кузницей, а размещать её в одной из двух капитальных мастерских не хотелось.

Одомашненная птица кушать не отказывалась, но вела себя настолько плохо, что женщины, работающие с ними, заходили в вольер с гусями только в броне. Офицеров это даже радовало, так как хоть кто-то кроме них теперь признавал полезность доспехов. В целом, гуси с утками радовали женские сердца. Мужчины же немного злились, так как утки привлекли внимание волков, коршунов и лис. Днём как-то это внимание было не слишком заметным, а вот ночью наземные хищники гуляли рядом с забором. Птахи шумели, охрана нервничала. Пришлось делать будку для охраны конкретно скота. И ещё один мужчина вынужден был работать сторожем, вместо того, чтобы делать что-то полезное.

Медицинский осмотр птах пока отложили, опасаясь, что часть невольников может подохнуть от стресса.

* * *

Химическая лаборатория сумела освоить новый продукт – дегтярное мыло. Первым делом обработали верблюда, у которого стал появляться зимний подшерсток. Верблюд восторга не выразил, но привыкнув быть постоянно с людьми, лягать никого не стал, а просто пытался удрать. Когда скотинка обсохла, дамы ходили потрогать его шерсть на ощупь, а заодно и обнюхивали, пытаясь заценить косметику.

– Ну, что? Ты опять отпустила своего жениха, а сама осталась здесь, и теперь будешь выдумывать всякие глупости о том, что он слишком много времени проводит вдали от поселка? – спросила Софья китаянку.

– Нет, пусть делает, что хочет, – вздохнула Линг.

– Что, передумала жить с ним что ли?

– Не знаю, – пробубнила Линг. Она уже действительно запуталась и сама не знала, чего хочет. Дождаться Ицхака? Но он уже практически надоел, а они еще жить-то вместе толком не начали. Попытаться понравиться Осипову? А вдруг он будет ей морочить голову также, как и Путтер и, в конце концов, бросит ее? И не вынесет она, чтобы все вокруг обсуждали, что она бегает то за одним, то за другим. Нет, так-то народу, в общем-то, все равно, но обсуждать-то будут, потому что они постоянно обсуждают всё подряд. А этого уже достаточно, чтобы взбеситься. Почему бы просто не заниматься своей работой и не пустить все на самотек? Пусть получится, как оно получится. Почему нельзя положиться на мужчин, в конце концов? Пусть ее кто-нибудь выберет сам! А может быть кто-нибудь был бы и рад выбрать, но все считали, что она уже занята? И от досады хотелось кричать. Она не знала, что ей нужно? Она знала. Нужен был совет от родителей. Но их не было, и девушка ощутила такую острую тоску по дому, какой еще не ощущала ни разу с момента попадания на другую планету. К горлу поступил комок, и она почувствовала, что из глаз вот-вот брызнут слезы. Чтобы их сдержать, Линг срочно переключила мысли на другую тему и сказала:

– Знаешь, что еще надо сделать к следующему лету?

– Что?

– Белила.

– Какие еще белила?

– Ну, кожу отбеливать. А то летом будет солнца, мы все загорим и будем ходить как Жером и Эмили. Речь шла о чернокожей французской паре.

– Ну, уж до такой степени мы точно не загорим.

– Может, вы, белые и не загорите так сильно. А я точно загорю. Почти так, как они.

– Ну… И что. Загорим и загорим, даже красиво будет. Солнышко всего-то один-два месяца в году. Этим пользоваться надо. Солнце кожу питает. А ты хочешь это все белилами замазать.

– Лучше всего, конечно, вообще не загорать.

– Да ну тебя! Прекрати! Ну, как это не загорать. Это даже и симпатичней смотрится, когда кожа загорелая, а не бледная, как у поганки. Ну, у тебя, конечно, итак кожа немного смуглая, но ничего, еще загоришь.

– Вот уж нет! – ответила Линг.

– Да знаешь… Честно, лето-то тут будет не сильно жаркое, судя по всему. Если климат, как в Сибири, то сильно-то и не загоришь. У нас люди всю лето ходят по улице – и ничего. А как кто-нибудь съездит на юг отдохнуть, вернется, так сразу видно, что на человека похож. А некоторые, кто хочет круглый год выглядеть загорелым, ходит в солярий. Да, некоторые прямо каждую неделю ходят. Ну, я сама-то в солярий не хожу, но на солнышке люблю позагорать, так что зря ты так. Линг не нашла, что ответить.

* * *

Социум, в своём развитии, стал обзаводиться некоторыми излишествами, что вызывало некоторые трения между людьми.

Так, ввод в строй четвёртого барака, породил массу споров, которые не перерастали в скандал лишь потому, что этот домик был не последним. Большое количество сена в жилищах слегка злило Буданова, который искренне полагал, что спать желательно на кирпичах, так как они плохо горят.

Листья конопли нашли своих потребителей, не пожелавших отказаться от курения.