Кельтские мифы - Коллектив авторов

– Эмер, ответь мне, почему не могу я побыть с этой женой, если она учтива, красива, достойна самого короля, эта жена с берега великого моря? Ни лицом, ни статью не уступит она никому, ни умом, ни уменьем, ни быстротой, ни решительностью. Мужу и желать больше нечего, а если он чего-то пожелает, она все исполнит, не беря с него никаких обещаний. Эй, Эмер, – продолжал он, – не найти тебе мужа храбрее и благонравнее меня!

– Ты все правильно сказал об этой жене! – вскричала Эмер. – Красное всегда красиво, новое привлекательно, а привычное горько на вкус! Чего у нас нет, о том мы мечтаем. Что есть, то не привлекает! О Кухулин, когда-то ты почитал меня. Опять стану я такой, как прежде.

Горько было Эмер, как никогда еще не было.

– Даю тебе слово, – ответил ей Кухулин, – что люблю я тебя и буду любить, пока жив.

– Оставь меня, – сказала тогда Фанд.

– Нет! Пусть он оставит меня! – воскликнула Эмер.

– Нет! Рано или поздно он все равно оставит меня. На каждом шагу подстерегает меня беда.

Обидно стало Фанд. Не хотела она позора на свою голову, но понимала, что пройдет время и бросит ее Кухулин, и придется ей опять возвращаться в свой одинокий покой, а ведь она любила Кухулина. И запричитала она:

– Недобрый час наступил! Пора мне в дорогу! Нет несчастнее меня на всей земле! Пусть отец у меня великий воин, лучше бы мне остаться с Кухулином. Лучше мне жить с тобой и повиноваться тебе, чем жить без тебя в солнечном доме Аэда Абрата!

О Эмер, бери своего мужа! Забирай его, потому что ты достойна его. А мне до смерти теперь желать того, кто никогда не будет моим!

Многие мужи желали меня, но ни с одним не уходила я из дома, потому что я была благонравной женой.

Нет горше горя, чем отдать свою любовь мужу, которому она не нужна! Пусть лучше покинет он ту, которая любит его больше, чем он ее! Нечестно, желтоволосая Эмер, тебе нападать на Фанд и убивать ее, злосчастную!

Мананнан узнал, что Фанд, дочь Аэда Абрата, противостоит женам Улада и Кухулин отказался от нее. Не утерпел Мананнан, примчался с восточного края земли и, невидимый, встал рядом. Одна только Фанд знала, что он все видит и слышит, и великое смятение охватило ее.

– Поглядите на великого сына моря, который живет на равнине Эоган Инбир! Мананнан, господин прекрасной земли, когда-то ты был мне мил!

Даже сейчас ты предан мне, и нет в сердце у меня ревности. Любовь не приведет нас на одну дорогу!

Было время, мы с другом Луга жили в солнечном доме Инбир и не думали, что ждет нас впереди разлука.

Когда великий Мананнан взял меня в жены, я была достойна его, и он подарил мне золотой браслет, потому что любил мою красоту. Знаю я, никто из земных жен и мужей не видит того, кому подвластны любые волны и кому не нужны большие корабли!

Увы мне, увы глупой жене! Отказался от меня мой возлюбленный! Прощай, несравненный Кухулин, с добрым сердцем я покидаю тебя. Не увидимся мы больше! Но ты не держи на меня зла. Нет ничего тяжелее разлуки!

Пора в путь! Без печали провожает меня мой возлюбленный, оттого стыдно мне, Лаэг, сын Райангабра.

Мой муж явился за мной, и он все сделает, как я хочу. Глядите, я покидаю вас, и не говорите, что я сделала это потихоньку!

Фанд подошла к Мананнану, и он, ласково поздоровавшись с ней, спросил:

– Скажи, жена, из-за Кухулина ты покидаешь это место или хочешь идти со мной?

– Вот тебе мое слово, – ответила ему Фанд. – Был один муж, за которым я пошла бы, не раздумывая, но теперь я пойду с тобой и не буду ждать Кухулина, потому что он отказался от меня. И еще, – продолжала она, – ты не нашел достойной тебя королевы, а Кухулин нашел.

Когда Кухулин увидел, что Фанд удаляется с Мананнаном, он спросил Лаэга:

– Что это значит?

И Лаэг ответил ему:

– Это значит, что Фанд уходит с Мананнаном, сыном Моря, потому что она нелюбезна твоему сердцу.

Ярость охватила Кухулина, и он умчался в Луахайр. Долго он пробыл в горах без еды и питья, а ночи проводил на дороге в Мидлуахан.

Узнала об этом Эмер и отправилась к Конхобару в Эмайн Маху. Конхобар послал за бардами и друидами, чтобы они отыскали Кухулина и привели его к нему в Эмайн Маху. Друиды не сомневались, что Кухулин убьет их, как только увидит, поэтому, отыскав, они заколдовали его, чтобы он ничего не натворил, пока к нему не вернется здравый смысл.

Придя в себя, Кухулин попросил пить, и друиды подали ему питье забвения, отчего он сразу забыл о Фанд и обо всем, что с ним случилось.

Из того же флакона они дали отпить Эмер, и она забыла о своей ревности.

Мананнан же на всякий случай потряс еще плащом между Кухулином и Фанд, чтобы не пришлось им даже случайно свидеться.

7. Единственный сын Айфе

Когда Кухулину пришла пора возвращаться из Альбана, где он учился воинскому искусству у Скатах, он покинул и побежденную им в бою королеву Айфе, и своего сына.

Покидая ее, он наказал ей, какое имя дать младенцу, и оставил ей золотой перстень, чтобы она хранила его, пока сын не вырастет во взрослого мужчину и перстень не придется ему впору. Еще он наказал отдать перстень сыну, когда тот отправится в Ирландию, чтобы Кухулин мог узнать его.

Айфе обещала. И Кухулин возвратился в Ирландию.

Вскоре Айфе родила сына, а потом дошла до нее весть, что Кухулин взял в жены Эмер. Ревность завладела Айфе, и она возненавидела своего возлюбленного. Все она припомнила ему. И трех героев, которых он убил. И победу, которую он одержал над ней самой. И она решила отомстить. Но не сама, а с помощью сына, когда он вырастет и станет великим воином.

Ничего не сказала она Конлаху, но растила его как королевского сына, а потом отдала в учение Скатах, чтобы он во всех тонкостях познал воинское искусство. Конлах был годен к учению не хуже своего отца, поэтому быстро овладел всем, что знала Скатах.

Тогда Айфе вручила ему оружие героя и наказала идти в Ирландию, но прежде взяла с него три клятвы. Первая. Никогда никому не уступать дорогу, потому что лучше умереть, чем свернуть с пути. Вторая. Не отказываться от поединка с самыми могучими героями, потому что лучше умереть, чем прослыть трусом. Третья. Не называть свое имя даже под страхом смерти.

Конлах взошел на корабль и вскоре оказался в Ирландии на берегу Байле близ Дандеалгана.

Случилось так, что в это время там был верховный король Конхобар со своим двором, потому что на берегу Байле собирались обычно вожди, если надо было решить, как править страной дальше.

Когда Конхобару донесли, что к берегу пристал корабль и с него сошел юноша в доспехах и с ним другие воины, он послал одного из своих приближенных спросить, как зовут юношу и зачем он прибыл в Ирландию.

Посланного звали Кунайре, и, завидев юношу, он сказал:

– Добро пожаловать к нам, юный герой с веселым лицом, прибывший с востока. Ты в доспехах и с оружием. Не заблудился ли ты часом? Но уж коли ты в Ирландии, то назови мне свое имя и поведай о своих подвигах и победах в восточном краю.

– Мое имя, – отвечал Конлах, – ничего тебе не скажет. Но если ты желаешь знать, то я дал клятву не открывать его, кто бы меня о нем ни спросил.

– Королю тебе лучше ответить, если не хочешь умереть, как до тебя многие герои из Альбана и Британии.

– Придется мне первым нарушить обычай, чтобы никто больше не умирал, ступая на эту землю.

Кунайре возвратился к королю и передал ему ответ юноши.

– Кто пойдет в поле, – спросил Конхобар, – и вытянет правду из мальчишки?

– Я, – вызвался Конал, никогда не медливший принять бой.

Он вышел в поле, отыскал юношу, который от злости мечом охаживал траву под ногами, и они с громкими криками налетели друг на друга. Недолго звенели мечи, одолел юноша славного Конала, украсив себя достойной победой.

Конхобар послал гонца к Кухулину в прекрасный Дандеалган, и гонец сказал ему так:

– Конал лежит и не может встать, и помощи ждать неоткуда. Король просит Пса защитить его.

Кухулин отправился туда, где его ждал Конлах, все еще не выпускавший из руки меч. Кухулин спросил, как его зовут, и сказал так:

– Тебе же будет лучше, юный герой с неизвестным именем, если ты освободишь себя от клятвы, потому что тогда я не буду драться с тобой и не убью тебя.

На это Конлах ответил:

– Если я возьму над тобой верх, как взял над твоим другом, то покрою себя великой славой. А если я нарушу клятву, все станут надо мной смеяться и будут говорить, что я струсил. Никому на земле не скажу я своего имени. Но если бы не клятва, то нет другого мужа на земле, которому я бы с большей охотой поведал, кто я и откуда, потому что мне нравится твое лицо. Не думай, доблестный герой Ирландии, что тебе легко достанется моя слава.

Они стали биться, и все вокруг дивились на юношу, который оказался достойным противником Кухулину.

Долго они бились, ни в чем не уступая друг другу, пока в конце концов Конлаху не удалось потеснить Кухулина. И понял Кухулин, пусть он много одолел героев и убил много врагов, пусть владеет он оружием лучше всех на земле, на сей раз ему несдобровать.