Шаг из тьмы (СИ) - Марс Остин

— Как боженька.

Он тихо рассмеялся, кивнул:

— Угадала, мне господин Шен текст писал. Правда хорошо получилось? Я боялся, что что-нибудь забуду и всё испорчу.

— Всё отлично было. Что это за форма?

— Магическое отделение спецкорпуса, я ещё не доучился, поэтому серебро, типа курсант. В первый раз в жизни надел, — он посмотрел на свой манжет в серебряном шитье, вздохнул и поднял глаза на Веру: — Что теперь делать?

— Я планирую перекусить и поспать.

Бонус четвёртый, про иероглифы)

В центре стоял монументальный стол, рядом с ним стоял на коленях министр Шен, копаясь в ящиках, нашёл, довольно выпрямился, и с гордостью показал Вере огрызок чёрной свечи, такой короткий, что высота была меньше диаметра. С видом чемпиона, делающего последний победный ход, припечатал свечу к столу, раскинул руки и объявил потолку:

— Вера, вы — звезда!

Она рассмеялась, он придвинул тяжёлое кресло к столу, запрыгнул в него, опираясь на подлокотники, как на брусья, гордо сложил руки на груди, и кивнул Вере на кресло напротив:

— Присаживайтесь, сейчас будет представление.

Вера подошла, увидела под столом немного линялую тигриную шкуру, и наконец поняла, где они.

"Кабинет Георга 15го, ничего себе."

Решила спросить попозже, села в огромное мягкое кресло, восхитительно в нём утонув, сбросила босоножки и забралась с ногами. Посмотрела на министра, и повелительно кивнула:

— Начинайте, я готова.

Он придвинул свечу, стал хлопать себя по карманам, хитро посмотрел на Веру, и с невероятным удовольствием прошептал:

— Вы — звезда. Если кто-то здесь и звезда, то это вы. Это было лучшее, что со мной вообще когда-либо случалось на балах, за всю мою долгую бальную жизнь.

В карманах ничего не находилось, он опять акробатически выпрыгнул из кресла, выдвинул ящик, стал там копаться, приговаривая:

— Лучший бал в моей жизни, великие боги, не зря я пришёл, вот не зря! Это стоило чего угодно. Вера… вы поняли вообще, что сказали?

— Я даже не поняла, о чём он спросил, — криво улыбнулась Вера. Ей было приятно обрадовать министра, но то, что она ничего не понимает, бесило с каждой секундой всё сильнее.

— Он сделал вам неприличное предложение, — он нашёл коробок, открыл, скривился, понимая, что он пуст, и по высокой траектории бросил в урну, втиснутую между диваном и шкафом. Попал, обрадовался как подросток, заставив Веру рассмеяться, рассмеялся сам, махнул рукой на ящики и сел обратно в кресло. Изобразил серьёзный вид, медленно кивнул и предложил:

— Спрашивайте.

— Зачем он мне червяка своего усатого показывал?

Министра опять скрутило от смеха, он улёгся на стол, пытаясь дышать, Вера подождала ещё немного, спросила:

— Его дракон что-то значит? Вы же говорили, что дракон есть у всех правителей, у него какой-то особенный?

На министра напал очередной приступ, он выровнялся, вытер лицо, посмотрел на руку, прошептал под нос, не переставая трястись от смеха:

— Да что ж я плачу рядом с вами второй раз уже, Вера, что вы со мной делаете… — достал платок, вытер глаза и стал медленно глубоко дышать, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Достал из кармана фляжку, сделал глоток и почти пришёл в себя. Сел ровно, сделав преувеличенно серьёзное лицо, что странно смотрелось в сочетании с дикими плясками чертей в глазах, медленно глубоко вдохнул, взял бумагу, карандаш, и стал рисовать крупный иероглиф "дракон", Вера его уже знала. Показал ей листок, и серьёзно, как на похоронах, объявил:

— Этот иероглиф вы знаете. — Она кивнула, он нарисовал рядом ещё один, означающий либо глагол "принадлежать, являться частью, входить в состав", либо существительное "деталь, часть, провинция", показал и объявил: — Этот тоже. — Она опять кивнула, он поднял листок, и медленно, очень спокойно предложил: — А теперь посмотрите на них вместе.

— И? — она была не расположена к ребусам по культуре, которую не понимала, он понял и положил лист. Посмотрел на неё, опять начал смеяться, но быстро взял себя в руки, и стал медленно объяснять:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В цыньянском языке, Вера… "Дракон" — очень многозначительное слово. Начиная от значения "творец-создатель", и дальше через философские дебри о космической энергии солнца, вплоть до пороховых снарядов для корабельных пушек, это всё он, дракон. Этот иероглиф, — он указал на лист, развернул его Вере, — в разных сочетаниях означает разное. "Татуировка дракона" пишется не так, как обычное слово "татуировка", это отдельный иероглиф, вот такой, — он быстро написал, показал, — и означает одновременно и "печать дракона", и "метка силы", и "порождённый небом-солнцем-богом-космосом". Внешний вид дракона, который записывается вот так — "облик дракона", может пониматься в равной степени как "очертания/границы силы, дарованной небом" и "сила/размер/количество таланта, способности созидать, менять мир". И когда вы говорите благородному цыньянцу, что его "татуировка" "выглядит" втрое меньше, чем чья-то чужая, это… Особенно учитывая, что у цыньянцев всерьёз верят, что татуировка меняется не просто с возрастом, а в зависимости от личности носителя… — Он опять начал срываться на смех, закрыл глаза и задышал глубже, успокаиваясь, приоткрыл один глаз и шкодно улыбнулся: — Правда втрое меньше?

Вера показала мизинец:

— Вот такой червячок.

Министр сорвался и рассмеялся опять, запустил пальцы в волосы, качая головой и шепча:

— Вера, никому, никогда такого не показывайте.

— Он показал свои расписные рёбра всему залу, вы шутите? Я здесь при чём? Зачем он это сделал?

— Он рассчитывал впечатлить вас.

— Чем? Тощими рёбрами или тощим драконом своим?

Министр опять схватился за голову, дрожа от смеха, поднял ладонь, как будто прося её угомониться, она сложила руки на груди и стала рассматривать карту за спиной министра, почти такую же, как в его логове на базе отдела.

Он отдышался, выпрямился и опять поднял ладони:

— Ни слова больше, пощадите меня, у меня сейчас лицо треснет, — размял щёки и опять попытался стать серьёзным. Взял свой листок и показал Вере, предельно спокойным тоном попросил: — И, Вера, пожалуйста, запомните, это важно. Никогда не произносите вот это слово, — он указал на иероглиф "принадлежать", — вместе с вот этим словом, — палец переместился на слово "дракон", Вера подняла брови — Почему?

— Потому что в словосочетании "ваш/его дракон", "дракон" означает "мужской половой орган", во всех диалектах цыньянского, уже три тысячи лет минимум, единственный в мире, кто об этом не знает — это вы.

Вера подняла брови, опять прокручивая в памяти весь свой диалог с юным наследником, поджала губы и вздохнула:

— М-да, неловко вышло.

Министр посмотрел на неё с загадочно довольным видом, и иронично вздохнул:

— Зато про вышитый в ноздре цветочек было убедительно.

Она нахмурилась, не сразу понимая, о чём он, а когда поняла, зажмурилась и выдохнула:

— О боже…

Он рассмеялся и кивнул:

— Вы были великолепны.

Она нахмурилась и качнула головой:

— Нихрена. Я опять повела себя глупо из-за незнания местной культуры.

— Это он повёл себя глупо, — с улыбкой качнул головой министр, — как мужчина, я могу его понять, но как политик — нет, это провал, это полный крах, такая эпическая глупость, что нарочно не придумаешь, я бы не спланировал так, как он сымпровизировал. Это войдёт в летописи, и завтра будет во всех газетах. А вы… Учитывая, что вы искренне не знали, в чём цыньянская прелесть ваших слов, и учитывая, что Георг 16й ввёл в моду издевательство над цыньянцами буквально недавно, вы выступили, как звезда вечеринки. Все будут думать, что это было как минимум гениальной импровизацией с моей подачи, как максимум — спланировано мной до последнего слова. Вы практически сказали всему миру: "Почти бездомный ублюдок из Карна для меня предпочтительнее, чем законный наследник из империи". И потом вы намекнули на его… скажем так, слабость. Даже больше — слабость в сравнении. Тут может быть несколько мнений — либо вы соврали, что не интересно и не забавно, а значит, сплетники не будут педалировать эту версию; либо вы имели в виду татуировку старого Тонга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})