Планета Жизни - Лиан Дэр

Милозвучное. Приятное. Светлое. И появилась на свет прекрасная Мирайа… Айрон был близко. И чем ближе он был к своему логову, тем больше появлялось у него сил, а скорость передвижения увеличивалась с каждым шагом. Он очень любил Сиерру. И уже жизни без неё он не представлял. Поэтому-то он строго-настрого запретил ей выходить из пещеры до тех пор, пока он не вернётся. Он очень любил своих детей.

Порой, ему казалось, что даже больше, чем Сиерру. Правда, ей в этом он не признавался. Нет, она нисколько бы не рассердилась. И ни капельки бы не обиделась. И он прекрасно знал это. Она бы даже обрадовалась такому явлению. Восхитилась. Ибо в их жизни это нормально. Но он молчал. Ведь он всё равно любил её больше жизни и ценил, как воздух, воду, дневную звезду и землю. Айрон всё своё свободное время проводил с Зэйоном и Мирайей. Он очень любил с ними играть. А они любили играть с ним. Порой, они бегали с отцом на перегонки. (Правда, делали звери это в ночное время, пока люди, прячась от них в железных птицах, дожидались рассвета и возобновляли охоту). Айрон часто подавался, давая детям прийти к тому или иному дереву или камню первыми, отчего они издавали довольное мяуканье, мол, папку обогнали. Ему доставляло огромное удовольствие видеть их счастливые и светящиеся лица. Но, порой, Айрон и малейшего шанса не давал им на выигрыш. Чтобы не расслаблялись… Затем он ходил с ними к небольшому водопаду, где детвора в волю могла поплюхаться в его прохладной и живительной воде. Пару раз он водил их к нему даже днём. Правда, он был не сам.

С ним тогда с огромным удовольствием ходила Сиерра, а также Ийон и Мэйрон. Это на случай, если их вдруг обнаружат люди (ведь помимо шаттлов по их земле уже шастают роботы) и им надо будет спасать детей. И чем больше взрослых хранителей, тем больше вероятности их спасения в случае опасности. Ийон с Мэйроном согласились сразу. Они понимали, что детям нужен дневной свет. Не только же ночью им гулять. А то привыкнут… И вот в один из таких совсем недавних походов к водопаду в его холодных брызгах под тёплыми лучами дневного светила плавно вырисовывалась полупрозрачная радуга. Зэйон и Мирайа с большим вниманием рассматривали её, ибо такая красота предстала перед их любопытными глазёнками впервые. Мирайа даже отчаянно, но с весельем и игривостью, с детским задором пыталась поймать её. Это заставило Айрона улыбнуться. Ведь его дочь, пытаясь поймать эту неуловимую радугу, только лишь плюхнулась в воду, обдавши брызгами довольного отца, а вместе с ним и мать, которая тихо зашипела. Нет, она не злилась на непоседливую дочь. Разве можно злиться на это чудное создание? Это было просто от неожиданности.

Сиерра немного задумалась, погрузившись в себя, а тут на тебе — холодные брызги резко вернули её к красивой реальности… Мирайа неспешно подплыла к берегу и вышла на сушу. Она стряхнула с себя воду и, подойдя к матери, нежно потерлась об её изящные лапы. Сиерра с любовью посмотрела на неё, после чего устремила свой взгляд на Зэйона, который вместе с Айроном игриво плавал в речной воде, будто пытаясь уплыть от отца. Но тот постоянно догонял его, не давая отплыть от него далеко. А когда Зэйон, наконец-то, вышел на берег, он погнался за красивой бабочкой, ловко размахивающей своими роскошными восхитительно разукрашенными крыльями. Айрон бросился за ним и вернул обратно. Пора возвращаться в пещеру.

— Когда же мы сможем свободно передвигаться по своей земле? — с печалью в голосе промолвила Сиерра обратной дорогой. Присутствие человека ей уже несколько поднадоело.

— Не долго. Совсем недолго, — ответил ей Айрон. — Когда мы завершим переход, мы раз и навсегда изгоним человека из нашего дома.

Надо только немного потерпеть.

— Скорей бы уже, — отчаянно изрекла самка. — Если бы мне можно было, я бы сделала переход вместе с тобой, Айрон, и уничтожила бы пару людишек, — с некоторым гневом продолжила Сиерра. — Хотела бы я видеть его перепуганный взгляд, когда он увидит перед собой резкую метаморфозу.

— У тебя сейчас дело по важнее этого, — с заботой заметил Айрон. — Наши дети. А с человеком позволь разделаться нам. Надо сказать, что Айрон боролся с человеком не только ради Свет-Ланы, но и ради Сиерры и своих детей. Именно это придавало ему сил и уверенности в победе. Свет-Лана знала это. И была очень рада этому. Айрон — хранитель жизни, а это значит, что он должен оберегать любую жизнь. Будь то планета, какой-либо зверь… или его родная, дорогая ему семья…

И вот Айрон влетел в пещеру. Наконец-то, он дома. Сиерра издала довольное мурлыканье, выражая таким образом радость его желанному возвращению. А дети, непоседливые Зэйон и Мирайя, обгоняя друг друга, бросились встречать папку. Подбежав к нему, они игриво начали тереться об его мощные лапы, от чего у Айрона в груди усилилось необъятное чувство счастья. Он чувствовал их приятное тепло, от которого израсходованные на переходы силы постепенно начали восстанавливаться. Правда, этого было мало. Ему необходимо было поспать. Набраться новых сил. Хранитель неспешно направился к Сиерре, а его детёныши, не отставая ни на шаг, хватали своими маленькими лапками грозного отца за хвост. Подойдя к самке, он нежно потёр её нос своим, и прилёг рядом с ней. Переходы в энергетическое состояние и обратно забирают много сил и энергии. И эти потери ему необходимо восполнить. Детёныши умостились рядом с ним, крепко прижавшись к его могучему телу, и заснули вместе с ним. Сиерра с любовью посмотрела на эту умилительную картину. Снова послышалось её довольное мурлыканье. Она тихо легла рядом со своей семьёй и медленно заснула.

Марина

Начало новой жизни… Оно может быть неожиданным… А жизнь стать в корне новой…

Марина, наконец-то, пришла в себя. Она медленно приоткрыла веки.

Яркий солнечный свет тут же ослепил её. Но через пару мгновений девушка к нему привыкла, и узрела в вышине, на фоне ясных фиолетовых небес, роскошные ветви деревьев, безмятежно развивающихся на ветру.

Её уху донеслось тихое журчание воды неспешно текущей неподалёку реки. Марина была слаба. Чувствовалось небольшое головокружение. Тем не менее, она нашла в себе силы, чтобы приподнять голову и, насколько возможно, осмотреть всё вокруг. И первый, кто попал в поле её зрения, был зверь, который внимательно и с интересом смотрел на неё. Красавицу охватило сильное беспокойство, отчасти даже страх.

Она тут же забыла о своей слабости, вскочила на ноги и попятилась назад. Но зверь не двинулся. Он продолжал смотреть на женщину. И он… чувствовал её страх… Девушка всмотрелась в его глаза. Насколько она могла понять, его взгляд не был гневным. В них не было ни капли злобы. Они излучали доверие, доброту, и… простое любопытство. Но это нисколько не убавило её страха перед грозным и в то же время величественным зверем. Он мог проявить свою хитрость, как уже бывало не раз. Чтобы усыпить её бдительность, вызвать её доверие… а затем неожиданно так взять и напасть, не дав ей шанса спастись. Марина боялась зверя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});