Хребты безумия (сборник) - Говард Лавкрафт

Капитан пригласил Картера поселиться в его домике на берегу Йата, у подножия холмов. Путника вкусно и сытно накормили и уложили спать. Поутру Картер приступил к поискам: он бродил по городу, не пропуская ни единой таверны, куда заглядывали сборщики лавы и резчики по камню, и расспрашивал о Нгранеке, но не сумел найти никого, кто забирался бы на вершину или зрел божественный лик. Крутизна склона, проклятая долина за горой, слухи о призраках – все это, вместе взятое, остужало пыл смельчаков, которым порой взбредало вдруг в голову взойти на Нгранек.

Когда старый капитан отправился обратно в Дайлат-Лин, Картер переселился в таверну, окна которой выходили на одну из городских лестниц. Картер принялся обдумывать, как ему осуществить свой замысел и подняться на вершину Нгранека. Хозяин таверны, человек весьма преклонных лет, оказался сущим кладезем полезных сведений, ибо помнил множество преданий. Он даже показал Картеру грубый рисунок, нацарапанный на глиняной стене комнаты еще в те времена, когда люди были смелее и не так страшились всяких призраков. Прадед хозяина слышал от своего деда, что храбрец, побывавший на Нгранеке, пытался изобразить на стене божественный лик, каким он его запомнил, однако в достоверности этого предания Картер сомневался: слишком уж торопливыми, небрежными были линии рисунка, к тому же лицо с крупными, резкими чертами окружали гурьбой крохотные фигурки, наружность которых свидетельствовала разве что о дурном вкусе художника – рожки, крылышки, когти, лихо закрученные хвосты.

Наконец, разузнав, очевидно, все что можно, в тавернах и на улицах Бахарны, Картер купил зебру и как-то утром поскакал вдоль берега озера туда, где возвышается Нгранек. По правую руку от себя он видел холмы, цветущие сады и обнесенные каменными изгородями поля, что напомнили ему о плодородных землях в долине Ская. К вечеру он достиг безымянных руин на дальнем берегу Йата и, хотя сборщики лавы не советовали ему ночевать там, привязал зебру к какому-то столбу у осыпавшейся стены, а затем расстелил одеяло в укромном уголке, под затейливой и загадочной резьбой. Завернувшись в другое одеяло, ибо ночами на Ориабе отнюдь не жарко, он почти сразу заснул. Во сне ему почудилось, будто над ним кружит некое насекомое, и он укрылся с головой и проспал до самого рассвета.

Его разбудило пение птиц. Солнце только-только выглянуло из-за гор и осветило древние развалины – полуразрушенные стены, покосившиеся колонны, треснувшие постаменты. Картер поискал глазами зебру. Изумлению его не было предела: животное лежало у того самого столба, к которому его привязали накануне вечером, и не подавало признаков жизни. В горле зебры зияла страшная рана. Лишь теперь Картер заметил, что кто-то рылся в его пожитках и похитил некоторые из них. В пыли пропечатались следы огромных клиновидных лап. Картеру вспомнились рассказы и предостережения сборщиков лавы; он подумал о том, какие твари могли кружить поблизости, пока его посещали сны, а потом закинул за спину мешок и зашагал в направлении Нгранека.

Местность, по которой пролегал его путь, была лесистой и безлюдной – ни деревень, ни хуторов, лишь изредка попадались хижины углежогов да станы сборщиков знаменитой ароматной смолы. В воздухе разливался пряный аромат, птицы маги звонко рассыпали трели на ветвях деревьев, сверкая на солнце своим семицветным оперением. На закате Картер набрел на лагерь сборщиков лавы, возвращавшихся с добычей с нижних склонов Нгранека. Он подсел к костру, слушал песни и сказания, жадно ловил шепотки: сборщики перешептывались друг с другом о товарище, которого потеряли. Тот поднялся выше остальных, потому что углядел наверху отличный кусок лавы, и так и не спустился с горы, а на следующий день нашли только его тюрбан, после чего поиски прекратились, ибо самые старые и опытные из сборщиков заявили, что толку все равно не будет. Если кто угодил к призракам, то ему не помочь.

Утром Картер простился со сборщиками лавы, которые отправились на запад, а он – на зебре к востоку. Старики благословили его и посоветовали не забираться чересчур высоко; он сердечно поблагодарил их, однако пропустил совет мимо ушей. Он чувствовал, что должен отыскать богов на неведомом Кадате и добиться, чтобы те объяснили ему дорогу к чудесному городу в багрянце заката.

К полудню, после долгого и утомительного подъема, Картер достиг заброшенной деревни, в которой когда-то проживали горцы, искусно вырезавшие из лавы затейливые фигурки. Они обитали здесь во времена прадедушки хозяина таверны в Бахарне, но уже тогда ощущали, что их присутствие кому-то мешает. Селение разрасталось, дома карабкались все выше по склону горы и все чаще оказывались на восходе солнца пустыми. В конце концов горцы решили уйти отсюда насовсем, ибо по ночам вокруг деревни начали шнырять существа, облик которых никак не внушал доверия. Они переселились к морю, в Бахарну, заняли целиком старинный городской квартал и стали учить детей искусству резьбы по камню, тому самому, что сохранилось до наших дней и вызывает такое восхищение знатоков. Рыская по тавернам Бахарны, Картер подружился кое с кем из детей переселенцев, их рассказы о Нгранеке были интереснейшими из всех, какие ему довелось слышать.

Чем ближе подъезжал Картер к пику, тем выше тот становился. Если на нижних склонах еще виднелась чахлая растительность – робкие деревца, хилый кустарник, – то наверху не было ничего, кроме камня, льда, вечных снегов и застывших языков лавы. Множество эпох назад, задолго до того, как танцевали на его вершине боги, Нгранек извергал огонь и сотрясался от раскатов подземного грома. Ныне же он хранил зловещее молчание и всячески скрывал от любопытствующих взоров высеченный в скалистом склоне божественный лик, о котором ходило столько слухов. Вдобавок ко всему прочему, если молва не обманывала, он приютил в своих мрачных пещерах таинственных созданий, о которых лучше даже не упоминать.

У подножия Нгранека росли редкие дубы и ясени, из-под толстого слоя пепла выглядывали камни, тут и там чернели кострища, следы ночевок сборщиков лавы, бросались в глаза грубые алтари, возведенные то ли для того, чтобы умилостивить Великих, то ли во славу тех божков, которые таились в горных проходах и гротах. Картер заночевал у последнего из кострищ. Он привязал зебру к стволу дерева, а сам поплотнее закутался в одеяла. Ночь напролет откуда-то издалека доносились крики вунита, но Картер не обращал на них внимания, поскольку его заверили, что эти мерзкие твари не смеют приближаться к Нгранеку.

Ясным солнечным утром он ступил на склон горы. Вскоре ему пришлось расстаться с зеброй, ибо животное не могло, подобно человеку, карабкаться по крутизне. Картер миновал лесок с каменными развалинами на полянах, продрался сквозь кустарник и очутился в густой траве. Мало-помалу перед ним открывался вид на равнину, он различал покинутые хижины горцев, рощи и становища тех, кто собирал в них ароматную смолу, леса, где гнездились и пели переливчатые маги, и далеко-далеко – расплывчатые очертания берегов озера Йат и древних безымянных руин. Впрочем, вскоре ему стало ясно, что по сторонам лучше не глядеть, и он угрюмо уставился себе под ноги.

Постепенно трава сошла на нет, ее сменили громадные валуны, лезть по которым, не будь они выщербленными ветрами и дождями, было бы поистине невозможно. Порой в вертикальных трещинах или на уступах виднелись гнезда кондоров. Перебираясь с камня на камень, Картер радовался всякий раз, когда замечал на скале знак сборщиков лавы. Сознание того, что здесь бывали и другие люди, согревало душу. Потом знаки исчезли; теперь следовало искать зарубки для рук и ног. В одном месте вправо от тропы уводил вырубленный в склоне желоб – должно быть, кто-то торил дорогу к облюбованному куску лавы. Оглядевшись, Картер изумился явленному зрелищу. Его взгляду открылся весь остров до самого побережья: террасы Бахарны, струйки дымка из печных труб, бескрайняя ширь Южного моря, хранилища бесчисленных тайн.

До сих пор подъем был утомительным, поскольку Картер то и дело огибал различные препятствия. Но вот он рассмотрел впереди карниз и продолжил путь по нему, надеясь, что возвращаться не придется. Картер не обманулся в своих ожиданиях и десять минут спустя установил, что, если не случится ничего непредвиденного, он через несколько часов достигнет загадочного южного склона, выходящего на проклятую долину. Местность внизу становилась все более унылой, да и склон тоже менялся, в нем все чаще появлялись трещины, кое-где чернели зевы пещер, причем ни к одной нельзя было добраться иначе как по воздуху.

Наконец преодолев последние метры карниза, Картер вышел на загадочный склон Нгранека. Внизу, в немыслимой дали, проступали очертания залитой лавой долины, за которой простиралась пустыня. Пещеры и трещины в склоне по-прежнему оставались недоступными для скалолаза. Дорогу Картеру преградил громадный камень, и странник на мгновение испугался, что его не обойти. Солнце между тем клонилось к закату; если ночь застанет его здесь, рассвета он уже не встретит.