Правильный «Червь». Том 3 - Avadhuta

оттуда всех людей.

– Понятно. – Кивнула Эми, уже догадываясь, к чему это ведёт.

– Пока нас не будет, присмотри за Марком.

– Конечно.

Эми поднялась с кровати и пошла к выходу из комнаты. Вот только Кэрол не сдвинулась с места, когда Эми вынуждено встала перед ней. Ещё несколько секунд приёмная мать сверлила её недовольным взглядом, после чего молча развернулась и пошла прочь. Эми смиренно последовала за ней.

Когда-то, когда она ещё была «прошлой Эми Даллон», она старалась вести себя тихо и незаметно, чтобы не навлекать на себя неудовольствие окружающих. Эта привычка была следствием её нежелания навлечь на себя неудовольствие приёмной матери. Но сейчас. Сейчас она предпочитала говорить людям правду в глаза. Всем, кроме… Кэрол Даллон. До сих пор она не могла найти в себе силы, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Чтобы высказать всё, что она о ней думает.

Марк находился в зале. Он сидел на диване и смотрел телевизор, пока Виктория снимала с него слюнявчик, который был нужен, чтобы не запачкать одежду во время еды. Похоже, он только что пообедал. Марк увидел двух членов своей семьи и мягко улыбнулся им. Всё, что могла сделать Эми, это улыбнуться в ответ.

Технически, у Марка была амнезия. Только пострадала не обычная память, а мышечная. Он с трудом мог передвигаться, постоянно запинался и спотыкался. Каждый раз, когда ему нужно было передвинуть руку, он делал это как будто в первый раз. И ситуация не улучшалась. Все нарабатываемые им навыки вскоре опять терялись, стоило им покинуть отдел кратковременной памяти мозга.

– Мам, ты готова? – Спросила Виктория.

– Почти. – Кэрол подошла к Марку, наклонилась и поцеловала его в лоб. – Пойдём. – Глянула она Викторию.

И они ушли. Ушли, даже не взглянув на Эми. Будто её не существовало для них. Это было обидно и горько. Четырнадцать лет совместной жизни будто испарились, оставив лишь пустоту и неприязнь. Даже Виктория повела себя так, будто Эми внезапно обрела способность становиться невидимой. Когда Эми была влюблена в свою сестру, она могла простить ей многое. Но сейчас всё было по-другому. Она смотрела на Славу и видела взбалмошную дуру, жаждущую славы. Как иронично, что именно это имя она выбрала для себя.

Семейке Даллон было наплевать на те причины, по которым Эми не могла исцелить Марка. Всё, что их волновало, это неудобство от необходимости постоянно возиться с ним. На взгляд Эми они были похожи на избалованных детей, которые впервые выяснили, что окружающий мир не обязан исполнять все их желания. В ответ они обиделись на этот мир и устроили ему бойкот.

Думала ли Кэрол о том, что тысячи людей вынуждены жить в куда более ужасных условиях? Опыт исцеления людей в больнице дал Эми не только понимание того, как использовать свои способности. Он ещё дал ей понимание того, что жизнь некоторых людей подобна аду на Земле. Поначалу она стремилась помочь всем и каждому. Сопереживала людям и пыталась поддержать их. Но потом… потом она просто устала. А следом и вовсе привыкла.

Люди страдали, страдают и будут страдать. Что бы она ни сделала, все её усилия – это лишь капля в море. Не все проблемы можно решить, просто пожелав. Всё имеет свою цену. Но Кэрол и Виктория не желали ничего слышать о цене. Особенно, если эту цену должен был заплатить кто-то другой. Они лишь требовали, а когда не получали требуемое, устраивали скандал и продолжали требовать ещё громче.

Насколько же она была слепа, что не понимала этого? Её сестра Виктория, на самом деле – вылитая мать. Они были похожи не только внешне, но и внутренне. Яблоко от яблони недалеко падает. Была ли Эми тоже копией своего отца? Злодейкой? Человеком, который в конце концов ставил свои желания выше жизней окружающих? Выше жизни Марка?

Эми тряхнула головой, чтобы прогнать тяжёлые мысли. Нужно собраться. Ещё пара-тройка дней, и всё это закончится.

– Хочешь чего-нибудь? – Обратилась Эми к приёмному отцу, когда передача по телевизору прервалась рекламой.

– Воды. – Пробормотал он.

– Хорошо. Сейчас принесу.

Эми пошла на кухню, радуясь возможности избавиться от общества больного человека. На него было тяжело смотреть. Она сочувствовала ему, но… Но что она могла сделать? Отбросить свои принципы?

Эми перерыла посудомоечную машину, чтобы найти специальный пластиковый стакан с прорезиненными вставками, которым мог пользоваться человек с ограниченными возможностями. Наполнив его водой из чайника, она направилась обратно в зал.

Стоит ли ей исцелить Марка? Подчинить его себе? Что для него будет лучше? Продолжать вести жизнь свободного, но несчастного инвалида или стать счастливым и здоровым рабом? Был ли правильный ответ на этот вопрос? И она даже не могла спросить об этом у самого Марка. Ведь подобный вопрос фактически был бы признанием в том, что она Властелин. Что каждый её пациент рискует стать её рабом. Или всё-таки ей стоит согласиться на требования Кэрол? Подчинить себе Марка и… всех остальных членов своей семьи? Сделать их счастливыми?

Эми мысленно дала себе пощёчину. О чём она вообще думает? Превратить людей в рабов, чтобы они не надоедали ей? Чтобы они боготворили её? Да она же практически в одном шаге от того, чтобы стать злодейкой. И не просто злодейкой, а настоящей маньячкой, которой самое место в Бойне Номер Девять.

Повернув за угол, Эми внезапно увидела девочку лет одиннадцати, стоящую в коридоре рядом со входом в зал. Эми резко остановилась, пытаясь понять, кто это такая и что тут делает. Первое, на что она обратила внимание, это на отсутствие звука телевизора. Второй важной деталью стала внешность девочки. Её золотые волосы были аккуратно завиты и уложены в причёску. В противовес этому её одежда была заляпана грязью.

Девочка бросила быстрый взгляд на Эми, после чего зашла в зал, где сейчас должен был находиться Марк. Миг, когда они смотрели друг другу в глаза, был коротким, но Эми успела заметить на лице девочки следы крови – алые и коричневые разводы на щеке.

Эми бросила стакан, не обращая внимания на пролитую воду, и бросилась вперёд. Когда она добежала до двери, девочка стояла в паре шагов от Марка, который тщетно пытался подняться на ноги. Теперь в ярком свете, льющемся из окна, стало видно, что большая часть грязи на одежде девочки была следами крови. Кроме платьица на ней был одет слишком большой для её роста фартук, из множества карманов которого